Сезон Маршей - Дэниел Силва

— Нет-нет, все в порядке. Просто задумалась.

Едва открылась дверь, как сработала сигнализация. Элизабет поспешила набрать код, чтобы отключить систему. Стало тихо. Майкл превратил дом в крепость, но она знала, что уже никогда не будет чувствовать себя здесь в безопасности.

Элизабет помогла Мэгги с детьми, потом отнесла в спальню чемоданы и уже начала расстегивать замок, когда в дверь позвонили. Она спустилась вниз и посмотрела в «глазок». На пороге стоял высокий темноволосый мужчина в синем костюме и светлом плаще.

— Вам что-нибудь нужно? — спросила Элизабет, не открывая дверь.

— Меня зовут Брэд Хейуорт, миссис Осборн. Я агент, и мне предписано присматривать за домом.

Элизабет открыла дверь.

— Служба безопасности министерства иностранных дел? Но мой отец еще не прибыл из Лондона. Он будет через шесть часов.

— Вообще-то, миссис Осборн, мы здесь уже пару дней.

— Почему?

— После того случая в Великобритании принято решение ввести дополнительные меры. Знаете, осторожность лишней не бывает.

— Вы один?

— Сейчас да, но после прибытия посла добавится еще один человек.

— Что ж, вы меня успокоили. Не хотите ли войти?

— Нет, миссис Осборн, спасибо. Мне нужно оставаться снаружи.

— Может быть, вам принести что-нибудь?

— У меня все есть. Я лишь хотел предупредить вас, что мы здесь, поблизости.

— Спасибо, агент Хейуорт.

Закрыв дверь Элизабет снова приникла к «глазку», наблюдая за тем, как охранник спускается по ступенькам и возвращается к стоящей на другой стороне улицы машине. Настроение поднялось. Она прошла наверх, села за письменный стол в старом кабинете Майкла и сделала несколько звонков: в службу доставки Риджуэлла, в бюро обслуживания и в свой офис в Нью-Йорке — прослушать поступившие сообщения. Гораздо больше времени ушло на ответные звонки друзьям и знакомым.

В полдень пришла Мария — убраться в доме. Элизабет переоделась в нейлоновый тренировочный костюм и вышла на улицу. Помахала Бреду Хейуорту, глубоко вдохнула и потрусила по брусчатому тротуару Н-стрит.

Делярош повесил на ручку двери табличку «Не беспокоить» и повернул ключ в замке. Весь последний час он слушал Элизабет Осборн: ее разговоры по телефону, с няней, с детьми и с охранником у дома. Теперь ему было известно, когда именно прилетит из Лондона Дуглас Кэннон и когда посол отправится в Белый Дом на конференцию по Северной Ирландии. Кроме того, он узнал, что охранника зовут Бред Хейуорт и что второй агент появится после прибытия посла.

Он слышал, как пришла уборщица по имени Мария, говорившая с сильным испанским акцентом, то ли перуанским, то ли боливийским. Он слышал, как Элизабет объявила, что отправляется на пробежку и вернется через час. Он даже вздрогнул, когда, выходя, женщина хлопнула дверью.

Пять минут спустя в наушниках послышалось что-то похожее на рев турбины самолета. Шум был такой громкий, что наушники пришлось снять. Он уже подумал было, что дом Осборнов постигло стихийное бедствие, но тут до него дошло — Мария просто включила пылесос у окна, на котором он оставил подслушивающее устройство.

Устроенный Дугласом Кэнноном званый обед начался как скромная встреча восьми друзей, но быстро трансформировался в веселую гулянку с участием по меньшей мере полусотни человек. Гости все прибывали, недостающие столы и стулья заимствовали у соседей, а юноши в синих пиджаках парковали машины на тесных улочках Джорджтауна. Такова природа популярности в Вашингтоне. Дуглас жил и работал в этом городе больше двадцати лет, но кто-то устроил на него покушение, и это сделало его звездой. Свой вклад внесли американское Центральное Разведывательное Управление и британская Интеллидженс Сервис. Отвечая на вопросы репортеров, представители спецслужб превозносили мужество и хладнокровие, продемонстрированные послом под огнем террористов в Хартли-Холл, хотя в действительности ко времени нападения Дуглас Кэннон уже мирно дремал в своей постели в Уинфилд-Хаусе. Сам же герой охотно подыгрывал сочинителям этих легенд и даже, похоже, получал искреннее удовольствие, водя за нос искушенных баронов вашингтонских масс-медиа.

Первые гости появились в самом начале восьмого — два старых друга Дугласа из Сената и с полдесятка конгрессменов. Потом приехала шеф вашингтонского бюро Эн-Би-Си с мужем, шефом бюро Си-Эн-Эн. За ними подкатила Синтия Мартин, без сопровождения. Эдриан Картер привез жену, Кристину. Чтобы прикрыть Майкла, чья работа в ЦРУ оставалась для многих секретом, Синтия и Эдриан представились специалистами по Северной Ирландии, выполняющими заказ госдепартамента. Картер намекнул, что хочет переговорить с Майклом наедине, и они вышли в сад.

— Как прошло совещание у Бристоля? — спросил Картер.

— По-моему, предъявленный продукт произвел на него впечатление. Даже Бекуит заглянул на минутку.

— Серьезно?

— Да. Сказал, что доволен исходом операции «Кеттлдрам» и что мирный процесс снова набирает ход. Ты прав, он многое поставил на карту, результат ему нужен позарез. — Майкл помолчал, потом, преодолев сомнение, спросил: — Так что, с Северной Ирландией у меня все?

— Подождем, пока делегации разъедутся, и передадим отдел Синтии, а тебя вернем в ближневосточный.

— Если в Управлении и есть что-то постоянное, так это перемены. И все-таки хотелось бы знать, почему Моника задумала перетасовать колоду именно сейчас и почему ей так неймется снять меня с дела Октября.

— Моника предпочитает, чтобы дело числилось закрытым. Думает, что даже если Октябрь жив и не сошел со сцены, то никакой опасности ни американским гражданам, ни американским интересам он не представляет, а следовательно, на экран нашего радара не попадает.

— Ты с ней согласен?

— Разумеется, нет, и я высказал ей свое мнение. Но директор в конце концов она, а цели определяет директор.

— Настоящий мужчина на твоем месте подал бы в отставку.

— Не все из нас настолько финансово независимы, чтобы демонстрировать смелость и приверженность моральным принципам.

В дверь выглянула Элизабет.

— Не пора ли вернуться? Можно подумать, вам больше и поговорить негде.

— Будем через минуту, — пообещал Майкл.

— И еще одно, — сказал Эдриан, когда Элизабет скрылась. — До меня дошли слухи о твоем визите к Мортону Данну в отдел технических служб. Я даже знаю, чем вы занимались. Скажи, какого черта ты там забыл?

— Пару недель назад в Париже застрелили пластического хирурга по имени Морис Леру.

— Ну и что?

— Я подумал, что может быть Октябрь решил изменить внешность.

— А потом убил врача, который проводил операцию?

— Не скрою, такая мысль приходила мне в голову.

— А теперь послушай меня, Майкл. Моника сняла тебя с дела. И я не хочу, чтобы ты проявлял инициативу и вообще позволял себе какие-либо несанкционированные действия. Ты не фрилансер. Никаких частных операций. Никакой самодеятельности. Для тебя Октябрь мертв.

— Уж не угрожаешь ли ты мне, Эдриан?

— Вообще-то да, угрожаю.

Делярош снял наушники, вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Вечеринка была в разгаре, голоса, звон посуды, взрывы смеха, музыка — звуки сливались в общий шум, разобрать в котором удавалось только отдельные обрывки разговоров.

Он выключил магнитофон и достал из стального футляра девятимиллиметровую «беретту». Его любимое оружие. Делярош разобрал пистолет, тщательно смазал и протер каждую деталь мягкой тряпочкой. Занимаясь привычным, чисто механическим делом, он размышлял о том, как убьет посла Дугласа Кэннона и Майкла Осборна.

Глава тридцать седьмая

Вашингтон

— Прежде всего поздравляю всех с праздником, Днем святого Патрика, — провозгласил президент Джеймс Бекуит, всходя на подиум в Розовом саду утром следующего дня. По обе стороны от него расположились ирландский премьер-министр Берти Ахерн и министр иностранных дел Великобритании Робин Кук. За спиной президента толпились лидеры основных политических партий неспокойной провинции, включая Джерри Адамса, руководителя Шин фейн, и Дэвида Тримбла, вождя Ольстерской юнионистской партии и премьер-министра Северной Ирландии.

— Сегодня нас собрал здесь не кризис, а праздник, — продолжал президент. — Мы чтим наше общее наследие, то, что нас объединяет, и подтверждаем свою решимость содействовать происходящим в Северной Ирландии мирным переменам.

Дуглас Кэннон сидел в сторонке с группой высших чиновников Белого Дома и государственного департамента, принимающих участие в переговорах.

Слова президента вызвали вежливые аплодисменты.

— В прошлом месяце группа лоялистских головорезов — так называемая Бригада Освобождения Ольстера — предприняла попытку убить американского посла в Великобритании, моего старого друга и коллегу Дугласа Кэннона. То был последний, судорожный жест тех, кто хотел бы и дальше решать проблемы Северной Ирландии через насилие, а не путем поиска компромисса. Если кто-то еще сомневается в нашей приверженности миру, то я попрошу их принять к сведению следующее: посол Дуглас Кэннон здесь, с нами, а от Бригады Освобождения Ольстера не осталось ничего, кроме дурной памяти.