Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Несколько долгих мгновений был слышен только звук воплей сержантов матерящихся на людей под их командой, а затем и он поблек. Для герцога же всё было так, словно остались только он и этот мерзкий нарушитель, словно в его владения остались лишь они, и его видение сузилось, когда он встретил горящий взгляд владыки тёмных эльфов. Бретоннцы следовали вполне конкретным правилам ведения осады, правилам, которые Корентин соблюдал всегда и не собирался отклоняться и впредь. Эти правила требовали, чтобы атакующий назвал свои условия, и чтобы защитник услышал их, прежде чем начнётся кровопролитие. На мгновение герцог подумал, что тёмный эльф хотел последовать этой традиции, если слышал о ней. Прежде чем вражеский лорд заговорил.

— Внемли моим словам, человечек, — заговорил тёмный эльф, его речь напоминала горящие угли, перемешиваемые в костре. — Ибо ты не достоен слышать их дважды.

Герцог проглотил гневный ответ, решив соблюдать традиции, несмотря на насмешки его врага. Единственным ответом Корентина стали скрипнувшие зубы и сузившиеся глаза.

— Я Ракарт, — объявил тёмный эльф, его голос сочился хвастовством и надменностью, — именуемый Повелителем Зверей.

Хоть соблазн ответить на хвастовство врага заявлением, что это имя ему не известно, и был велик, герцог Корентин прикусил язык. Даже не считая бесчестья от самой формы подобного ответа, это заявление было бы ложью. Он знал имя зверовода Ракарта, так же, как и все, кто жил на побережье Старого Света. Да и как могло быть иначе, если это падшее создание, как говорили, опустошил бесчисленное количество городов и портов на всём побережье, от Норски на крайнем севере, до залива Корсаров на юге. Не зря он называл себя «Повелитель Зверей», о чём свидетельствовали орды ревущих, исторгающих дым мерзостей внизу. Это о Ракарте говорили, что в его подземельях есть хотя бы один экземпляр каждого хищного животного, когда-либо жившего на земле, и его непрерывное скрещивание различных существ, привело к созданию некоторых из самых отвратительных созданий, когда-либо виденных, являющихся преступлением против природы.

И видно герцог Корентин был не единственным человеком, который узнал имя этого врага. Волна отчаяния охватила защитников, бесчисленное количество его людей пали в страхе на колени, не обращая внимания на сержантов, схватившихся за дубинки и кнуты, чтобы вновь поставить их на ноги. Боковым зрением герцог заметил движение во дворе, и понял, что даже боевые кони его рыцарей, наиболее подготовленные животные в стране, если не в мире, едва сдерживали страх. Таков был ужас излучаемый этим существом и его падшим «конём», что он расходился ощутимыми волнами.

— Отдай мне каждого пятого из своих людей, — продолжил Повелитель Зверей, — равно мужчин и женщин, достаточно молодых и сильных. Это должно быть сделано до завтрашнего восхода солнца, или же ты познаешь гнев Наггарота! Что скажешь, человек?

Герцог Корентин скрестил руки на груди и склонил голову, чтобы встретиться с взглядом противника своим, полным презрения. Его броня лязгнула, когда он переместился, и герцог почувствовал яростное желание выхватить свой могучий меч и схватиться с этим высокомерным монстром в почётной схватке. Тем не менее, он не мог, по крайней мере, пока. Его глотку распирало от желания ответить соответствующе на столь явно высказанное оскорбление, но он взял себя в руки, и его голос был спокоен, когда герцог, в конце концов, заговорил.

— Я отвечу, — произнёс он, возвышая голос, чтобы сотни, а то и тысячи его воинов могли услышать ответ своего повелителя и вновь собраться с мужеством, — покинь мои земли сейчас, эльф, пока ещё можешь.

Чёрный дракон вновь переместил свою массу, как будто восприняв оскорбление, нанесённое своему хозяину, и вызвал новый оползень из черепицы и камней, посыпавшийся на улицы города. Тысячи воинов на стенах вновь укрепили свои сердца и некоторые даже осмелились взглянуть на эльфа, чтобы услышать его ответ.

Этот ответ прозвучал через несколько долгих мгновений, хотя казалось, что прошло раз в десять больше. Герцог Корентин боролся с всё сильнее захлёстывающим его желанием вытащить меч и отдать приказ всем боевым машинам обрушить огонь на зверя, прежде чем он подавил его сверхчеловеческим усилием воли.

Наконец, тёмный эльф заговорил: — Что ж, тогда умрёте вы все.

С этими словами владыка тёмных эльфов щёлкнул своим длинным, стальным кнутом по бокам зверя, вызвав рёв дракона, который выпустил из ноздрей клубы чёрного ядовитого дыма. Зверь расправил свои огромные крылья на всю ширь и согнул свои задние лапы, приготовившись оторваться от крыши. Чуть ли не лениво, дракон взмахнул крыльями, после чего оттолкнулся вверх и назад своими чрезвычайно мускулистыми задними лапами. Двухсотфутовая башня, на которой он сидел, наконец сдалась, и её остроконечная конусообразная крыша рухнула на улицы в ливне из кирпичей и черепицы. Вся верхняя часть шпиля, казалось, согнулась подобно дереву на ветру. Как только дракон взлетел, разрушение волной пронеслось вниз по шпилю, и кирпичи из песчаника, из которых и была составлена башня, отправились в далёкий путь вниз. Башня начала падать, сначала медленно, но затём всё быстрее, когда гравитация и разрушение брали своё. Наконец башня рухнула, заняв пространство чуть ли не в три улицы, в одно мгновение уничтожив два десятка зданий и подняв плотное облако серой, клубящейся пыли.

Один последний бой, произнёс про себя герцог Корентин. Один последний побеждённый враг…

Когда солнце опустилось к горизонту, знаменуя конец дня, который был первым днём многомесячной, как многие опасались, осады справедливейшего города Брионна, герцог начал планировать оборону. Расположение бойцов на стенах было приоритетом, и Корентин удостоверился, что наиболее опытные товарищества оруженосцев его дома были размещены в жизненно-важных точках, укрепляя позиции менее опытных, дисциплинированных и обученных ополченцев. Также его внимания потребовали десятки тысяч мелких логистических нюансов, касающихся многочисленных боевых машин на стенах города: снабжение, техническое обслуживание и комплектование обслугой. Тысячи лучников должны были получить указания по расположению и сменам на стенах, и тысячи мангалов должны были быть зажжены, чтобы они могли воспользоваться горящими стрелами. Всё это герцог контролировал, несмотря на холодную горечь, которая угрожала поглотить его, ибо, в конечном счете, ни в чём из всего этого не было славы. В конце концов, не это было должным делом для рыцаря Бретоннии.

— Мой лорд, — произнёс канцлер герцога за его спиной, когда Корентин стоял на самой высокой башне в стене, глядя на запад, на окутанный ночной мглой вражеский лагерь. — Не желаете ли вина?