Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев

Третьего дня у меня обнаружилась плохая кардиограмма. А я ничего не чувствую.

Измотался за эти послепутчевые дни больше, чем в дни самого путча. Там сработала моя особенность, которую я очень хорошо изучил в себе во время войны: в моменты опасности для жизни — предельная собранность и спокойствие, ни тени страха: чему быть — того не миновать. И перед М. С. и Р. М. — играл и хорошо сыграл бодрячка… который будто нутром чувствует, что "все обойдется", и тем вселяет присутствие духа другим.

Для международной конференции СБСЕ по гуманитарному измерению (9–11 сентября, в Колонном зале) я Горбачеву красивую речь написал… Тут он, пожалуй, впервые публично выступал не только "без", но и в контрасте с "социалистическим выбором", который ему очень навредил в последние два года.

Ухайдакался, чиня комод. Читал много газет. Союза не будет. Думаю, и Верховный Совет не соберется — зачем он республикам? Прав Гаврила Попов (сегодня в газете его статья "Сомнения"): за круглый стол Госсовета не каждого нужно сажать, а только тех, кто приемлет минимум демократических правил.

Ходил на Крымскую набережную. Там тысячи в очереди на порновыставку Романа Афонина(?) Стоять не стал. Рядом — под открытым небом — "скульптуры тоталитарной эпохи", сброшенные памятники Дзержинскому, Свердлову, Калинину, Сталину… "Народ" лазит по ним, фотографируется, сидя на лице Дзержинского, хихикает, гоняет прохожих, мешающих своим хождением сниматься… Противно — некрофилия. Чудовищно безнравственен и темен "народ" — и самый ужас, что не сознает этого, в отличие от народа до 1917, который знал это и "знал свое место". Ужас!

Вчера месяц как нас заточили в "Заре". Но, между прочим, 16-го — ТВ — гнуснейшая передача на фоне чучела Никсона в момент импичмента 1,5 часа. Ольшанский, Буковский и Рыжков + еще два сопляка-подонка доказывали, что М. С. и есть глава путча. А на утро — в "Правде" статья Овчаренко — о том же.

Вообще неделю назад пошла новая волна затаптывания Горбачева… Но Игнатенко устроил "круглый стол", где пытаются восстановить его имидж с помощью фамильярничания… Довольно, однако, неприятно смотреть, как Егор Яковлев, Лен Карпинский, Потапов (редактор "Труда) и другие, которых М. С. на ранних этапах перестройки спасал и поднял, теперь "запросто" низводят его до "рядового гражданина".

Но потом, говорил мне Игнатенко, за кадром (т. е. без ТВ) был еще полуторачасовой интим-междусобойчик, с которого М. С. ушел "окрыленный".

Сегодня был у него Брэйди (министр экономики США). Довольно высокомерно ставил условия помощи. А М. С. все тянул на воздуси — "историческая задача помочь великой стране, это позволит изменить весь мир", и т. д.

Вечером был посланец короля Саудовской Аравии Фатха… Привез 1,5 млрд… без всяких американо-западноевропейских ужимок и скрытого "унижения" того, кому дают.

Сегодня закончил брошюру "Августовский путч" (причины — следствия), составленную из бесед М. С. Он жмется… Не хочет вроде выпускать. А надо бы, чтоб заявить позицию — против новой волны затаптывания, политический смысл которой, скорее всего, убрать символ Союза (президента), единственный, слабенький, но другого уже нет…

Или просто — бьют лежачего… Такова наша новая, перестроечная интеллигенция.

Отдал М. С. у на 80 страницах брошюру "Августовский путч". На Западе с руками бы оторвали.

Рекомендовал ему частями давать в газету и тут же издать брошюрой. И включить в нее августовскую статью, которую уже назвали по ТВ инструкцией для введения чрезвычайного положения… Почему, мол, тогда скрывает.

Трижды с ним по телефону сегодня общался: о брошюре ни слова. Будто и не получал, хотя знаю, что на стол она ему была положена сверху всех прочих бумаг. Такова манера.

Приходил поверенный в делах США Коллинз. Принес памятную записку — о создании совместной рабочей группы по анализу проблем нового качества советско-американских отношений. Я отдал ее М. С., убеждал, чтоб не тянул.

Предложил ему поехать в Киев на 50-летие Бабьего Яра… Ещё в "Заре" до путча ему говорил об этом… Ни ответа — ни привета.

Корейский посол от имени Ро Дэ У еще неделю назад просил, чтобы М. С. не принимал лидера оппозиции. Все московское корейское лобби давят на меня который день, настаивая на том, чтобы принял. Но я даже не докладывал Горбачеву об этом. Ро Дэ У нам сейчас дороже этого "Жуна"… хотя он, может, на тот год и станет президентом.

Дзасохов привязался ко мне. Оказывается, он как ни в чем не бывало, функционирует в качестве председателя Международного комитета Верховного Совета, готовит ратификацию Договоров по обычному оружию и СНВ!!! Вот тебе и совсем недавний Секретарь ЦК КПСС, редактор писем ЦК на места с требованием — поддержать ГКЧП!

Сегодня следователи принесли запись моих показаний и стенограмму. Два часа я смотрел и слушал себя, сверяя с текстом. Я себе "понравился" больше, чем в ТВ-передаче с Ольгой и Тамарой. Вообще, я смотрюсь отстранённо, как-то сильнее, увереннее, чем кажусь себе сам в жизни.

На обратном пути в метро прочитал в "Известиях" беседу М. С. за чашкой чая… Это после того "круглого стола", который устроил Игнатенко. Он возвращается по-человечески к тому, каким был в начале перестройки. Слетела самоуверенность, возникшая от мировой славы и от порчи властью…

Хочется за город. Тамара зовет съездить в Снегири, где Дунаев меняет с ней дачу… А мне хочется — с Людой, на крайний случай — с Ирочкой, с Н. Н., наконец? Нет, я не запутался. Просто организм хочет полно жить перед уходом… Видно, скоро он состарится. Вера Валерьевна (мой доктор) объяснила: у меня "на сердце"… что-то такое необратимо испорчено, раз профессор заговорил об операции…

Приходил Ожерельев. Жалкий, оказался на обочине. Говорит, что и Медведев в таком же положении невостребованности… Я "советовал" (как старший!) не суетиться… Мол, мы преувеличиваем место, которое занимаем "в жизни и деятельности" Президента, а он вспоминает о нас, только когда "надобимся". Не сказал, но подумал: он не вспоминает даже о том, что я был с ним "эти три дня" в Форосе… хотя тогда искал "моей поддержки и опирался на мою "уверенность"… Рассказывал охотно разным собеседникам о том, что там было, но взволнованно говорит только о семье…

Да… и на "круглом столе" в "Известиях" третьего дня и даже за чашкой чая потом в интиме — не для камеры ТВ — разговор не раз заходил о "ближайшем окружении"… Но обо мне никто не вспомнил, — ни он, ни собеседники! А ведь — был бы не я, кто другой в этой должности, "новое мышление" и сам Горбачев, его инициатор, выглядели бы не так, как получилось в глазах всего мира. Ибо форма тут как нигде очень содержательна. Плюс "облегающие" идеи вокруг главных, которые принадлежат, конечно, ему самому.