Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев

Итак — из дневника.

Видимо, пора писать хронику событий. Кроме меня никто не напишет. А я оказался свидетелем поворота истории.

18-го, в воскресенье, после обеда в "Южном" мы с Ольгой вернулись на службу. Тамара (по случаю воскресенья) попросила остаться. Дел, действительно, особых не было. Справились бы вдвоем. Речь при подписании Союзного договора была готова. Горбачев ее несколько раз переиначивал, все требовал от нас с Шахназаровым "укрупнять", а от меня — еще и "стиля". Г. Х. в отпуску в "Южном" здесь, на "нашей службе" у Горбачева не бывал, общался с М. С. по телефону.

Итак, около 4-х часов мы с Ольгой въехали в зону дачи.

У въезда стояли, как обычно, две милицейские машины, лежала лента с шипами, которую для нас отодвинули[94].

Около 5-ти в кабинет ко мне вбежала Ольга: "Анатолий Сергеевич, что происходит? Приехал Болдин, с ним Бакланов и Шенин, и еще какой-то генерал, высокий в очках, я его не знаю" (потом, оказалось, — Варенников). Я выглянул в дверь… у подъезда нашего служебного дома скопилось множество машин — все с антеннами, некоторые с сигнальными фонарями… толпа шоферов и охраны.

Выглянул в окно — в сторону дома М. С… По дорожке ходит смурной Плеханов. На балконе виден издалека Болдин.

Ольга: "Анатолий Сергеевич, все это неспроста… Вы знаете, что связь отключили?" Я снял трубку… одну, другую, третью, в том числе СК[95] — тишина. Стали гадать. Вслух я фантазировал насчет какой-нибудь новой аварии на АЭС (поскольку среди приехавших — Бакланов): накануне сообщили о неполадках на Тираспольской АЭС и на одном из блоков Чернобыля…

Но дело оказалось гораздо хуже!

Четверо были у М. С.

Плеханов, Генералов (его зам.) и Медведев сидели на парапете лестницы под моим окном… Поглядывали, когда я подходил к окну. Включил транзистор: обычные передачи. Потом в этот день сообщили, что М. С. приветствовал какую-то очередную конференцию, что было передано его обращение к Наджибулле по случаю "ихнего" праздника (заготовки делал я)…

Примерно через час четверо отбыли. Уехал и Плеханов, забрав с собой Медведева, личного адъютанта Президента. На всех официальных фотографиях и на экранах телевизора он всегда стоял за спиной Горбачева, и никогда и нигде его не покидал. На этот раз уехал в Москву, бросив и предав "своего Президента". Это был уже знак. Да и когда я говорил Ольге насчет АЭС, я уже понимал, что речь идет о Горбачеве.

Связь была отключена начисто.

Еще когда ехали с Олей сюда, она попросилась отпустить ее пораньше, часов в 5, чтоб поплавать и т. д. Но машина за ней не пришла. Шоферу я сказал, чтобы он за мной приехал в 6. 30. Но и за мной он не приехал. Через охранника-дежурного я попросил, чтобы тот, кто остался среди них за старшего, объяснил мне, что происходит.

Минут через 10 явился Вячеслав Владимирович Генералов. Мы с ним хорошо знакомы по поездкам за границу с М. С. — он обычно там руководил безопасностью. Очень вежливый. Попросил Ольгу оставить нас. Сел. "Анатолий Сергеевич, поймите меня правильно. Я здесь оставлен за старшего. Мне приказано никого не выпускать. Даже если бы я вас выпустил, вас тут же бы задержали пограничники: полукольцо от моря до моря в три ряда, дорога Севастополь-Ялта на этом участке закрыта, на море, видите — уже три корабля"…

Я задаю наивный вопрос: а как же завтра с подписанием Союзного договора?

Он: "Подписания не будет. Самолет, который прилетел за М. С., отправлен обратно в Москву. Гаражи с его машинами здесь на территории запломбированы и их охраняют не мои люди, а специально присланные автоматчики. Я не могу распустить по домам даже многочисленный обслуживающий персонал (люди местные — садовники, повара, уборщицы). Не знаю, где я их тут буду размещать".

Я опять наивно: Но как же так — у меня в "Южном" вещи, в конце концов ужинать пора! Там Тамара Алексеевна, наверно, мечется, ничего не может понять". Я понимал, в каком ужасном положении она оказалась, когда вечером мы не вернулись в санаторий. Потом она рассказывала, как металась, пытаясь связаться с нами. Но там связь тоже была отрезана. И в машине ей отказали.

Он: "Ничего не могу сделать. Поймите меня, Анатолий Сергеевич. Я военный человек. Мне приказано… Никого! И никуда, никакой связи".

Ушел…

Вернулась Ольга. Она живая, острая, умная (недавно замужем, ребенок — 1,5 года, и муж Коля здесь — шофер на одной из президентских машин). Стала крыть Болдина, своего давнего начальника. Не терпит его: "Он — то зачем сюда явился?… Показать, что он уже лижет… новым хозяевам?" И т. п.

Время шло тупо.

Смеркалось, когда новый прикрепленный (вместо Медведева), симпатичный красавец Борис передал, что М. С. просит меня выйти из дому. Он, мол, здесь, гуляет рядом с дачей. Я быстро оделся. Иду и думаю: каким я его сейчас увижу, как он?

(10 утра.[96] По "Маяку" сообщение коменданта Москвы — ночью первые столкновения, нападение на БТР'ы и патрулей на Смоленской площади (кстати, возле дома, где я в Москве живу, каково-то родным!), у здания Верховного Совета РСФСР и у гостиницы ВС. Есть убитые и раненые. Значит — первая кровь. Комендант все валит на "хулиганствующие элементы" и уголовников…)

(В 12. 00 по "Маяку": Ивашко заявил в обращении к Янаеву: ПБ и Секретариат ЦК не может вынести свое суждение о событиях до тех пор, пока не встретится с Генеральным секретарем ЦК КПСС М. С. Горбачевым! Это — да!. Особенно — после пролитой крови).

Итак: у входа в дачу стояли М. С., Р. М., Ирочка — дочь и Толя — зять. Пошутили: кому холодно, кому жарко: М. С. был в теплой кофте, за два дня перед тем ему "вступило" в поясницу. Проявился старый радикулит, в молодости он в проруби купался: был "моржом" и получил это недомогание, которое время от времени его посещало. М. С. пробросил: "врачи просили беречься". Он вообще боится сквозняков.

Он был спокоен, ровен, улыбался. Ну, ты, — говорит, — знаешь, что произошло?

— Нет, откуда же мне знать! Я только из окна наблюдал. Видел Плеханова, Болдина. Говорят, какой-то генерал в очках, большой… и Бакланов.

— Генерал — это Варенников. Он и был самым активным. Так вот слушай, хочу, чтоб ты знал. Р. М.: Вошли без спроса, не предупредив, Плеханов их вел, а перед ним вся охрана

расступается. Полная неожиданность. Я сидела в кресле, прошли мимо и только Бакланов со мной поздоровался… А Болдин! С которым мы 15 лет душа в душу, родным человеком был, доверяли ему все, самое интимное!!!.

М. С. ее остановил.

— Слушай. Сели, я спрашиваю, с чем пожаловали? Начал Бакланов, но больше всех говорил Варенников. Шенин молчал. Болдин один раз полез: Михаил Сергеевич, разве вы не понимаете, какая обстановка!! Я ему: мудак ты и молчал бы, приехал мне лекции читать о положении в стране. (Слова "мудак" произнес "при дамах". Иришка засмеялась и интерпретировала: "мутант" очень удачно. Она вообще умная, образованная).