Зимнее обострение - Сергей Платов

— А я знаю, кто сейчас войдет в эти двери.

— Опять дедукция? — скептически поинтересовался старший богатырь.

— Богатый жизненный опыт и горы перечитанных детективов, — ничуть не смутившись, отозвался черт. — Знаешь, какое самое главное правило любого порядочного детектива?

— Какое? — присоединилась к дискуссии Любава.

— Убийца всегда тот, на кого меньше всего думаешь.

— И кто это, по-твоему?

— Старко. Сами посудите, вроде как с самого начала был у нас на подозрении, но далее никак себя в этом деле не проявил, так, болтался под ногами все время в качестве статиста. Думаю, что из таких вот сереньких личностей самые хладнокровные убийцы и получаются.

— Не знаю, может быть, — пожал плечами Солнцевский. — Но мне кажется, что этой самой «серости» у него слишком уж много. Не тянет он на такого злодея. Лично мне кажется более вероятным, что это сладкая парочка из Малого Халявца. Я такую публику хорошо знаю, ни перед чем не остановятся, чтобы устроить свое благополучие.

Изя хотел было запустить маховик очередного спора с Илюхой, но был решительно прерван Соловейкой:

— Главное, чтобы это оказалась не Сусанна. Собственно, на этом спор закончился, еще толком не начавшись. Как старшему богатырю, так и среднему было нечего возразить. Судя по тягостному молчанию, повисшему тут же в тронном зале, их боевая подруга выразила общее опасение. Похоже, все присутствующие гнали от себя эту мысль, кажущуюся, по меньшей мере, нелепой, а по большей, просто ужасной. Всем очень хотелось, чтобы молодая княгиня оказалась в стороне от заговора, направленного против ее собственных родителей и еще не родившегося брата.

Хмурые раздумья прервал еще один осторожный, еле слышный стук в дверь.

— Заснули, — резюмировал Севастьян и инстинктивно положил руку на рукоять длинного кинжала, висящего на поясе. Этот жест не остался незамеченным для Берендея. Князь резко повернулся к спецдружинникам и сердито зашептал:

— Давайте договоримся сразу, как только мы выявляем супостата, я начинаю лютовать, самодурствовать и все прочее в том же духе. В общем, использовать все преимущества монархического строя при управлении государством. И чтобы ни одного мне слова поперек! Никаких мне упоминаний о демократии, судопроизводстве, адвокатах, помиловании, амнистии и Женевской конвенции о правах военнопленных!

Ответом князю послужили три вздоха и ровно столько же кивков головой.

— Твоя, что ли, работа? — только лишь поинтересовался Илюха, обращаясь к своему рогатому коллеге.

— Моя, — признался Изя под нажимом весьма красноречивого взгляда Солнцевского. — Месяца полтора назад на заседание боярской думы заглянул, нужно было кое с кем о проблемах льготного налогообложения переговорить. А там новый уголовный кодекс обсуждали.

— Чего? — по застарелой привычке со времен бурной молодости при упоминании об УК вздрогнул Солнцевский.

— Указ Берендея о телесных наказаниях, — чуть поморщившись, пояснил черт. — Я поначалу и выступать-то не собирался…

— Тем более что тебе никто не предлагал, — тут же съязвил Илюха.

— А потом до того скучно стало, что я решил добавить немного свежего видения проблеме. Залез на трибуну и…

— Тебя понесло, — подсказал Солнцевский.

— Ну да, — смиренно развел руками Изя, — я, собственно, рассчитывал, что они оценят шутку и забудут на следующий лень, а оно вон как вышло.

Черт собирался еще что-то прошептать в оправдание своей несвоевременной попытки организовать реформу судопроизводства в Древнем Киеве, но тут чуткий Мотя выпустил в сторону закрытых дверей струйку пара. Это могло означать только одно — к ним приближался тот, кого от гнева Берендея не спасет ни одна реформа.

Следующие секунды показались всем вечностью. Время вдруг стало каким-то ощутимо вязким, его можно было не только увидеть невооруженным взглядом, но даже попробовать на вкус. А вкус у него был не самый приятный — вкус предательства и коварства. Дверь медленно приотворилась, шустрая фигура в полутьме проскользнула вовнутрь, и только отменная реакция Солнцевского позволила ему вовремя зажать рот Берендею, готовому кричать от боли и отчаяния. На пороге стояла…

…Сусанна.

Молодая княгиня воровато оглянулась по сторонам и пружинистой походкой направилась к трону. В этот момент на помощь Солнцевскому пришел Севастьян. Вместе они смогли нейтрализовать Берендея и не дать вырывающемуся князю испортить концовку операции. Если сейчас выдать свое присутствие, Сусанна может сказать, что вернулась в тронный зал поискать пропавшую утром заколку, брошку или любой предмет женского туалета. Несмотря на предупреждение Берендея, доказательства вины должны были быть очевидными и неоспоримыми.

Сусанна уже стояла подле трона и даже не представляла, сколько пар глаз сейчас следят за каждым ее движением. Вот ее рука протягивается к ларцу, открывает его… Недаром Илюха считал Соловейку самой талантливой своей ученицей. То, что она обычно называла «женской солидарностью», было решительно отброшено в сторону, как совершенно ненужный хлам, мешающий правосудию.

Несмотря на то что сама Сусанна тоже была не робкого десятка, к тому же весьма развитая физически (под руководством того же Солнцевского), отразить подобную молниеносную атаку она не смогла. Захват, бросок, небольшая борьба в партере и мастерски проведенный болевой прием. Именно в тот момент, когда поверженная молодая княгиня отчаянно забарабанила по полу, Солнцевский бросился на помощь. Кому? Да он и сам толком не знал. Соловейке ли, чтобы помочь связать Сусанну, или же Сусанне, чтобы Соловейка ее не покалечила.

В ход пошли длинные тонкие кожаные ремни, заготовленные заранее предусмотрительным Изей. Вскорости дело было сделано, бывшая подозреваемая, сменившая статус на обвиняемую, оказалась надежно связана. В довершение картины заботливый черт засунул ей в рот небольшое антоновское яблоко в качестве кляпа. Оказалось, средний богатырь предусмотрел и это. Прямо за троном была припрятана небольшая корзина, доверху наполненная зелеными фруктами, сохраненными с лета в огромном погребе «Чумных палат».

Попытки освободиться от пут Сусанна оставила только после того, как из тени вышел Берендей. При виде отца она что-то промычала и принялась трясти головой в знак отрицания. Князь смотрел на дочку отчужденным взглядом, а по его бороде текла тонкая струйка крови. Закушенная нижняя губа распухала прямо на глазах.

— Как ты могла? — только и смог молвить он. В ответ дочка вновь отчаянно затрясла головой.

— Как ты могла… — повторил Берендей, продолжая смотреть дочке в глаза.

Открывшаяся картина человеческого коварства была настолько неприглядной, настолько обескураживающей, что спецдружинники и Севастьян постарались отвести свои глаза в сторону и не смотреть на разоблаченную преступницу. Только благодаря этому, Илюха заметил, что мирно расположившийся на полу Мотя выпустил в сторону двери очередную струйку дыма, на этот раз подсветив ее небольшим роем искр.

— Прячемся, — на автомате выдал старший богатырь и, не теряя ни секунды на разъяснения, чуть ли не на руках перенес оцепеневшего Берендея в тень. Привыкшие доверять коллеге, Изя на пару с Соловейкой моментально подхватили под локотки Сусанну и тоже утащили ее с освещенного места. Севастьян торопливо поднял один из упавших ремней, окончательно заметая следы пребывания всей компании перед троном, и последовал примеру остальных.

— Ерунда какая-то, — тут же зашептал Изя на ухо своему непосредственному начальству, — кто там еще может быть?

— Чего гадать-то, сейчас и увидим, — резонно заметил Солнцевский, не отрывая взгляда от дверей.

И на этот раз время замедлило свой бег, правда, сейчас оно сделало это не с такой категоричностью, как в прошлый раз. Один удар сердца, другой, третий… И вот дверь, в которой готовы прожечь дыру не одна пара глаз, медленно открывается…

— Муж и жена — одна сатана, — еле слышно выдал Солнцевский при виде крадущеюся Вилория.

— Со всей ответственностью могу утверждать, что две, — авторитетно заявил черт и, глядя на Вилория, приближающегося к заветному ларцу, добавил: — Этого беру на себя.

Наверное потому, что нервы у черта были не в пример крепче, чем у Соловейки, он сработал даже быстрее и четче, чем бывшая разбойница. Буквально через мгновение после того, как Вилорий дотронулся до крышки ларца, он оказался обезврежен и обездвижен. Зеленое яблоко заняло свое законное место во рту, дабы арестованный своими причитаниями не портил и без того безрадостную жизненную картину.

— Интересный вариант развития ситуации, — заметил Илюха, в упор рассматривая связанных супругов, — семейный подряд какой-то.

Сусанна предприняла очередную попытку освободиться, которую конечно же постигла неудача. При этом на спецдружинников бросались такие взгляды, которым позавидовала бы сама Медуза Горгона. Было даже немного странно, что до сих пор ни один из них не превратился в камень. Вилорий, наоборот, стоял смирно, повернувшись лицом к жене, и не сводил с нее глаз. Казалось, его вообще не интересует, что происходит вокруг.