Вопросы теории гибридной войны - Александр Александрович Бартош

против Китая и России, сохранив войска на Ближнем Востоке в адекватном объеме для сдерживания Ирана и джихадистских группировок.

Важным показателем изменений оценок обстановки в Афганистане стали итоги заседания Совета НАТО на уровне министров иностранных дел в декабре 2021 г. в Риге. Министры подвели итоги операции в Афганистане и пришли к выводам, которые будут определять подходы альянса в будущих военных конфликтах.

Во-первых, министры отметили, что уровень амбиций международного сообщества в Афганистане вышел далеко за рамки стратегии разрушения убежищ террористов, и что в будущем союзники должны постоянно оценивать стратегические интересы, ставить достижимые цели и осознавать опасности расширения миссии.

Во-вторых, в оценке НАТО содержится ряд других рекомендаций, в том числе по поддержанию взаимодействия с оперативными партнерами, а также использовать их способность принимать меры по наращиванию потенциала и обучению; и обеспечение своевременной отчетности и конструктивных консультаций.

И, наконец, министры заявили о необходимости учета политических и культурных норм стран, где проводится операция. Постфактум пришлось еще раз признать, что афганцы с давних времен не воспринимают чужеземцев, пришедших на их землю с оружием в руках. Они не испытывали симпатий к коррумпированным чиновникам, назначенным американо-натовскими оккупационными властями, и тем более не пропитались навязываемыми неолиберальными идеями. Оттого и отказались бороться за чужие и непонятные им цели.

Следует признать, что в целом талибам удалось не допустить коллапса собственной системы, которая постепенно приобретает все атрибуты полноценного государства.

Во-первых, продолжается трансформация фрагментированной и полицентричной повстанческой организации в более иерархичную и централизованную государственную машину.

Во-вторых, «Талибан» сорвал попытки использования (не без поддержки внешних сил, включая и ближайших соседей Афганистана) таджикского меньшинства в качестве фактора дестабилизации с тем, чтобы возобновить в стране гражданскую войну. Движение «Талибан» нанесло поражение «антиталибской оппозиции», достаточно быстро подавив все очаги сопротивления.

В-третьих, стало окончательно ясно, что мировое сообщество намерено продолжать диалог с движением «Талибан» фактически как с государством-партнером. При этом для стран, идущих на развитие отношений с «Талибаном», становится очевидной необходимость пересмотреть взгляды на эффективность терроризма, прибегнув к которому, «Талибан» добился победы над несравненно более мощным противником. На этом фоне угроза дипломатической изоляции «Талибана» и тем более каких-либо военных акций против этой организации минимизировалась.

И, наконец, пока что не ясно, сможет ли победа «Талибана» стать достаточной мотивацией для других террористических движений продолжать свою борьбу, но уже сейчас приходится признать, что мир вынужден пересмотреть свои взгляды на эффективность терроризма как инструмента достижения политических целей. Капитуляция США в Афганистане достаточно красноречиво доказывает это. Этот фактор должен учитываться в политике России в Средней Азии.

Некоторые тенденции в развитии разведки

Беспорядочное бегство американцев и их союзников из Кабула придало дополнительный импульс крушению империалистических амбиций Вашингтона, который ранее уже испытывал внутренние проблемы после неудачной войны во Вьетнаме. Теперь у США развился «афганский синдром», ставший символом одного из наиболее жестоких поражений.

Победоносное завершение многолетней войны талибами ознаменовало не только наступление новой эры для Афганистана, но также подало совершенно недвусмысленный сигнал всем единомышленникам — «любой враг уязвим, даже столь мощный, как США».

Задачи поддержания стратегической стабильности в постафганском мире обусловливают необходимость действовать с опережением, что требует уже сейчас от России, её дипломатии и разведки, союзников и партнеров налаживания самого тесного взаимодействия с целью своевременно вскрыть опасные тенденции в сфере обеспечения национальной и международной безопасности, связанные с постафганским урегулированием.

Важным фактором трансформации интересов разведки является противоборство в рамках стратегического треугольника «США-Россия-КНР», которое глубоко меняет подходы к обеспечению международной и национальной безопасности по сравнению с тем, что было в эпоху после холодной войны. В частности, контртеррористические операции и военные операции США на Ближнем Востоке, которые были перемещены в центр обсуждения вопросов обороны США после террористических атак 11 сентября 2001 г., теперь уходят на второй план.

Разведке предстоит нацелить свою работу на новые или обновленные аспекты внешней политики США как отправной точки для принятия решений по вопросам обеспечения международной и национальной безопасности.

С учётом такой перспективы существенно меняются акценты в приложении усилий разведки с целью освещения следующих групп вопросов в сфере стратегии и геополитики противоборства:

• ЯО, ядерное сдерживание и контроль над ядерными вооружениями;

• глобальное распределение развёртывания ВС США;

• военный потенциал США и их союзников в Индо-Тихоокеанском регионе;

• военный потенциал США и НАТО в Европе;

• новые доктрины и оперативные военные концепции США;

• возможности ведения войны в СОС с применением обычных вооружений;

• шаги США по поддержанию превосходства в технологиях обычных вооружений;

• инновации и скорость разработки и развёртывания систем вооружений США;

• возможности мобилизации для затяжного крупномасштабного конфликта;

• безопасность цепочки поставок, означающая осведомлённость и минимизацию зависимости военных систем США от иностранных компонентов, подкомпонентов, материалов и программного обеспечения;

• возможности противоборства ГВ и тактике СЗ.

Важным стимулом для трансформации сил, средств и сфер приложения усилий разведки является установка, изложенная в докладе Исследовательской службы конгресса США «Возобновление конкуренции великих держав: последствия для обороны»[113].

В документе доминирующим мотивом проходит военная политика в отношении Евразии: «С точки зрения общей стратегии и геополитики США можно отметить, что большая часть людей, ресурсов и экономической деятельности в мире находится не в Западном полушарии, а в другом полушарии, особенно в Евразии. В ответ на эту основную черту географии мира политики США в течение последних нескольких десятилетий решили преследовать в качестве ключевого элемента национальной стратегии США цель предотвращения появления региональных гегемонов в Евразии». Именно на достижение такой цели направлены инспирированные США и НАТО цветные революции в государствах, расположенных по периметру российских границ, политика расширения НАТО, наращивание военного присутствия США в Европе.

Решающая роль в таком противоборстве будет отводится ГВ и технологиям цветной революции, что требует от России и Китая, их союзников и партнеров в Евразии тесной координации и взаимодействия в противоборстве с подрывными технологиями.

За 20 лет пребывания в Афганистане Соединенные Штаты потеряли порядка 2 трлн долл., не сумев при этом достичь практически никаких целей, за исключением устранения некоторых значимых лидеров террористических сетей. Проект демократизации государства также провалился, создав плодотворную почву для дальнейшей радикализации населения и пополнения рядов боевиков. Спешная эвакуация американского военного персонала лишь официально подтвердила тот факт, что сопротивление талибов сломать не удалось. Таким образом, Афганистан стал одним из немногих примеров успешного ведения партизанской войны против более сильного противника.

Похоже, американцы находятся лишь в самом начале пути, призванного привести их к адекватным оценкам и выводам из афганской катастрофы, к глобальному переосмысливанию роли и места США в современном мире. Сегодня американская дипломатия, анализируя последствия поражения в Афганистане, пока исходит из того, что