Лишняя. С изъяном - Нинель Мягкова

кружевная полумаска. Пару штук я из борделя с собой захватила – как чувствовала, что пригодятся.

В руках я держала ту самую стопку документов. По дороге просмотрю.

– А ты куда? – поинтересовался Барон, но выкинуть из авто не приказал.

Я расценила это как положительный знак.

– С вами на левый берег.

Лорд хмыкнул.

– По борделю соскучилась?

– И по нему тоже, – ровным голосом подтвердила я. – А еще в казино обои не выбраны, шторы не вымерены и персонал не обучен.

– А как же учителя? – не скрывая ехидства, поинтересовался приемный отец.

Я пожала плечами.

– Сегодня у них выходной. Теперь будут приходить через день.

Лорд Суон неопределенно хмыкнул и кивнул в зеркало Денни. Тот послушно тронул машину с места.

Раньше у Барона не было правой руки. Были помощники, охрана, подчиненные. А вот человека, которому можно доверить важное дело, с кем можно посоветоваться, не было. Я стала незаменимой заместительницей теневого правителя левого берега. Ко мне шли с проблемами куда охотнее, чем к нему, потому что у него обычно было одно решение: наказать всех подряд без разбора на правых и виноватых. Я же вникала, разбиралась и наводила порядок.

Не могу сказать, что было весело и захватывающе вникать в принцип работы контрабандистов и воров. Но с другой стороны, аборигенов Алоа ввозили в страну абсолютно легально, с одобрения короны. И, положа руку на сердце, если выбирать между нелегальными поставщиками запрещенных к ввозу импортных тканей и трав и официальными, одобренными властью добытчиками фактически рабов, я уж точно предпочту контрабандистов.

Если его звали Левый Барон, то меня почему-то очень быстро начали называть Левой Принцессой. Как ни странно, его ничуть не раздражало, что мне выдали титул выше, чем у него. Мужчина был достаточно уверен в себе, чтобы его не задевали подобные мелочи. Наоборот, периодически он и сам называл меня принцесской, с некоторой издевкой, не подозревая, насколько близок к истине.

Еще неделю я притворялась с учителями дикой идиоткой, но мне это быстро надоело.

– Я же в пансионе выросла, забыли? Ваша преподавательница по этикету оттопыривает мизинчик, когда пьет чай. Где вы ее нашли? – поинтересовалась я у Барона за ужином.

Перейти на новый режим жизни оказалось не так просто – днем меня клонило в сон, а вечером нападала жажда деятельности. Я подумывала съездить к травнице на левый берег, прикупить ингредиентов для снотворного. Полезная штука на все случаи жизни.

Лорд Суон с идеально прямой спиной отрезал от стейка крохотный кусочек и отправил его в рот. Ответил он, только прожевав и проглотив. Образец для подражания!

– Для всех окружающих – ты моя внебрачная дочь, выросшая в далеком поместье. Было бы странно, если бы у тебя сразу появились идеальные манеры. Так что тактику ты выбрала правильную, играй дурочку и дальше. Обещаю, это не больше чем на пару месяцев. Ты окажешься удивительно способной ученицей.

– И на том спасибо, – все еще недовольно пробурчала я, расправляясь со своей порцией.

Раз я деревенщина, за манерами можно пока особо не следить, и я радостно поступила с хлебом, как привыкла еще в прошлой жизни: обмакнула в подливу и вытерла тарелку дочиста.

Открытие казино назначили на начало зимы. Приблизительно. Если с борделем я запросто уложилась в неделю, поскольку требовался фактически только ремонт, то здесь работы был непочатый край. Те же крупье. Я умела, конечно, сдавать, играть и даже немного мухлевать, подсчитывая ушедшие карты, но казино – это не карты дома с бабушкой. Тут и ловкость рук нужна, и память фотографическая, да что там – хоть цифры различать нужно уметь на картах, а многие мошенники-карманники даже читали через букву.

Я настояла, что стенографистками будут только женщины. Джейн по моему совету провела набор желающих, отобрала тех, что поспособнее, и через месяц у нас уже было шесть новоявленных специалисток. Барон безропотно позволил мне занять половину верхнего этажа – почитав расшифровки записей из борделя, оценил пользу подобной записи-прослушки. Читал он их как роман. Где-то хмыкал, интересные места подчеркивал и выписывал себе. Джейн потом еще и премию выдал – за старание.

Пол-этажа я употребила с пользой.

Стену между двумя просторными, хоть и слабо освещенными комнатами снесли и сделали из них зал под архив. Поставили шкафы, столы для расшифровки и чтения. Эдакая библиотека компромата.

Выносить документы из здания я категорически запретила, а всех девушек обязала подписать договор о неразглашении. Я давно заметила, что к договорам здесь какое-то особенное, трепетное отношение. Даже без магической составляющей он соблюдался строго, хоть зачастую ставил одну из сторон в невыгодное положение, но все молча терпели. Подписали же – значит, надо исполнять.

Джейн назначила старшей, обязав разбирать записи, отсортировывать все, что не касается ставок и игры, выписывать расшифровку в специальную тетрадь – дата, время, все как полагается. Я тоже подучила стенографию – не для записи, а чтобы в случае чего могла разобрать написанное. Периодически я просматривала старые записи, проверяла, все ли перенесено в архив, и уничтожала черновики. Компромат потихоньку копился: в казино повадились заключать не особо легальные сделки. В разговорах ненароком всплывали нездоровые пристрастия аристократии. Про каждого посетителя я уже могла рассказать целый детективный роман. А кто у нас без греха? Пользоваться накопленными знаниями мы не спешили. Барон и раньше был в курсе большинства из этих полезных сведений. «Без доказательств это просто сплетни, – объяснил он. – А для суда или шантажа потребуется что-то большее, чем записанное стенографисткой пьяное признание».

Но главное – представлять, за какие ниточки человека нужно дергать. Если любит азартные игры – брать на слабо, если унижает прислугу – значит, нетерпим и вспыльчив, легко заставить разозлиться и наговорить или сделать что-то непозволительное.

Несмотря на то, что я еженедельно просматривала все записи, ни одного упоминания убийцы-душителя так и не нашла. Никто не хвастался убиенными женщинами, не предлагал задушить блондинку-другую, и даже сплетен вроде «а мой друг недавно чуть не задушил светленькую горничную в порыве страсти» не было.

То ли убийца все же был с левого берега и в казино-бордели-кабаре не ходил, то ли он и в самом деле затаился. В газетах маньяк и раньше не упоминался, но даже страшные слухи перестали в конце концов ходить по городу. Будто и не убили трех проституток и мою подругу.

Скорее всего, с самим убийцей что-то случилось. Под повозку попал или кирпичом по голове ударили в темном переулке. Эту версию Суон старательно мне подсовывал, видя мою заинтересованность в этом богомерзком, по его выражению, деле.

Я же успокаиваться отказывалась. Не верилось