Красные и белые - Олег Витальевич Будницкий

в пользу Врангеля. Правда, поначалу ему сопутствовал успех. Его войска вышли за пределы Крымского полуострова. Были моменты, когда они захватывали Юзовку, нынешний Донецк, и в Екатеринославе (впоследствии Днепропетровск, ныне Днепр) красные уже готовились к эвакуации. Захватывали на какое-то время Мариуполь, а также территории, которые относились к Таврической губернии. Задача была еще и набрать как можно больше продовольствия, чтобы в случае чего перезимовать в Крыму.

Чем объяснялись успехи Врангеля? Отчасти тем, что армия была действительно в хорошем состоянии, и ею командовал талантливый военачальник. Высокий, статный, во время Гражданской войны он носил черную черкеску с газырями… Затянутый в эту черкеску человек с зычным голосом умел разговаривать с войсками, умел издавать какие-то «вопли», которые приводили войска в неистовство. Врангель был не просто начальником, главнокомандующим, он был вождем, за которым шли в смертельную схватку. И это отношение к Врангелю у многих осталось на долгие годы. Но основная причина побед, думаю, заключалась в том, что главные силы красных были на польском фронте. Не случайно правительство Врангеля де-факто признала Франция. Это было парадоксом – ни Колчака, ни Деникина не признала ни одна из великих держав; Врангеля признали. Почему? Потому что он был необходим, чтобы оттягивать войска красных, которые в противном случае отправились бы на польский фронт. Франция всячески поддерживала Польшу. Когда же Советская Россия заключила с Польшей перемирие и войска красных были брошены против Врангеля, очень скоро он был вынужден отступить в Крым, так как возникла угроза, что его войска отрежут от полуострова и уничтожат.

Здесь начинается история о Перекопе, который считался неприступным, но никогда таковым, конечно же, не был. Однако и печать врангелевского Крыма трубила о неприступности Перекопа, и сам Врангель неоднократно заявлял, что его армия сможет отсидеться за перекопскими укреплениями и продолжить борьбу. Думаю, что он не верил в это с самого начала, поскольку скрытно готовил эвакуацию, настолько скрытно, что даже Кривошеин, глава врангелевского правительства, об этом не знал. Подготовкой судов и непосредственно эвакуацией руководил ближайший соратник и друг Врангеля, начальник его штаба генерал Павел Шатилов.

Перекопские укрепления были прорваны: красные на направлении главного удара превосходили белых только в живой силе в шесть раз, и шансов удержать укрепления практически не было. Командование красных действовало довольно искусно, хотя и положило при штурме Перекопа очень много бойцов; распространились даже слухи, дошедшие и до Парижа, – что красными командовали немецкие офицеры. Не исключено, что за немецкого офицера приняли командира 51‐й стрелковой дивизии Красной армии Василия Блюхера, который никакого отношения к немцам не имел. Впрочем, красные тоже утверждали, что Врангель – немец и в армии Врангеля полно немецких офицеров. Последнее утверждение не было столь фантастичным, как могло показаться на первый взгляд.

Потерпевшая поражение Германия стремилась заключить союз с Россией для ликвидации Версальского договора, и к Врангелю приезжала немецкая делегация во главе с Максом фон Шойбнер-Рихтером, позднее – одним из идейных наставников Адольфа Гитлера. Делегация вела переговоры о возможном союзе. Однако союз не состоялся. Врангель получал поддержку от Франции, а обещания помощи со стороны немцев носили не слишком реальный характер.

Перекоп отстоять не удалось, «зато» была проведена образцовая по тем временам эвакуация. Ушли из Крыма за пределы России, по разным данным, от 135 до 150 тысяч человек, из них половина – военнослужащие. То, что показывали в советских фильмах – чудовищная паника, стреляющиеся офицеры, люди, берущие штурмом корабли (как в популярнейшем фильме «Служили два товарища», 1968), – не соответствует действительности. Кроме Феодосии, где действительно возникли неполадки при посадке на корабли, в других местах эвакуация проходила организованно.

Врангель взошел на борт крейсера «Генерал Корнилов» одним из последних. Уехать в принципе могли все желающие. Командование, правда, распространило информацию: те, кто считает, что не подвергается лично непосредственной опасности, может оставаться в Крыму, никто не настаивает на том, чтобы люди уезжали. Оставшихся постигла печальная участь: офицеров расстреливали сотнями, если не тысячами. Называют чудовищные цифры, но даже если речь шла «всего» о нескольких тысячах, как считают некоторые историки, все равно это было редкостное по жестокости избиение.

После того как суда с врангелевской армией прибыли в Константинополь, началась другая история – история Русской армии в изгнании и попытки сохранить армейскую организацию в форме Русского общевоинского союза (РОВС). Замечу, что и в эмиграции Врангель не был готов сложить с себя регалии вождя. Он попытался создать правительство в изгнании, и называлось это квазиправительство Русским советом. Но признания Совет не получил и через год был распущен. Армии пришлось в тяжелейших условиях зимовать на полуострове Галлиполи и острове Лемнос.

В советской историографии было принято представлять дело так, будто Антанта активно готовилась начать новую интервенцию против Советской республики и потому содержала и кормила армию Врангеля, сохраняя ее в резерве. На самом деле никому в Европе новая война была не нужна, и вести эту войну Европа была неспособна. Франция содержала армию Врангеля до апреля 1921 года, то есть менее полугода, но пайки постоянно урезались и несколько раз предпринимались попытки убедить Врангеля армию распустить, перевести военнослужащих на положение беженцев. Однажды случился знаменательный эпизод: некое итальянское судно врезалось в яхту «Лукулл», на которой жил Врангель. Врезалось как раз в том месте, где была его каюта, но генерала в это время там не оказалось. Распространились слухи, что это было покушение.

Впоследствии Русскую армию расселили в Болгарии и Сербии. Отчасти это гостеприимство было небескорыстным: болгарское и сербское правительства получили серьезные деньги от российского посла в Вашингтоне Бориса Бахметева – речь шла о сотнях тысяч долларов, что по тогдашнему курсу лева и динара было гигантской суммой. Врангелевских солдат принимали в сербскую пограничную стражу, в сербских университетах появилось немало квалифицированных русских профессоров-эмигрантов.

Врангель жил в Сремских Карловцах, в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, а позднее, когда от его армии мало что осталось, перебрался в Брюссель. Армия перешла на «трудовое положение», военнослужащие постепенно перебирались в разные страны, прежде всего во Францию, где были востребованы рабочие руки, да и мужчины вообще. Потери мужского населения во Франции в период Первой мировой войны были столь велики, что многим француженкам просто не за кого было выходить замуж.

В Брюсселе Врангель получал содержание из особых фондов, созданных Русским общевоинским союзом, до конца своих дней, как и некоторые другие ветераны Белого движения.

Двадцать пятого апреля 1928 года, не дожив и до пятидесяти лет, Врангель скончался. Он умер от скоротечного туберкулеза, осложненного гриппом. Незадолго до смерти Врангель впал в