Светорада Медовая - Вилар Симона

– Ах, царевич, – вздохнула Светорада, – вы и не знаете, что может вызвать подобная весть на Руси. Я уже не княжна, но пока Игорь не женат…

– Но мы ведь можем это узнать, не так ли? Я пошлю своих верных людей на Днепр, чтобы они разведали последние новости. Пока лишь я сообщу то, что мне ведомо.

В золотисто-карих глазах Светорады появился интерес. И тогда шад рассказал, что после ее исчезновения по Руси ходили самые невероятные слухи. Люди разное говорили: одни утверждали, что княжну похитили варяги, другие – что она умерла. Некоторые – смех да и только! – болтали, что ее унес трехголовый змей. Поговаривали, будто Игорь спрятал ее в отдаленном тереме, а сам хочет подняться в Смоленске без нее. Однако смоляне высказали ему недоверие, даже пробовали бунтовать, пока дело не уладил брат княжны, Асмунд. Сейчас он состоит посадником в Смоленске, женился на девице местного знатного рода.

Светорада встрепенулась.

– Мой брат Асмунд женился? Он же хворый, его ноги не держат.

– По крайней мере, не настолько он болен, чтобы не сыграть свадьбу со смолянкой из рода… Я не припомню имени того важного воеводы, какой ведал войсками в Смоленску – сокрушался Овадия и почти развеселил княжну, сказав, что у воеводы странное имя, как-то связанное с медвежьими ногами.

– Ах, Михолап! – догадалась княжна и невольно засмеялась.

Гаведдай, наблюдавший за ними со стороны, с облегчением перевел дыхание. Что ж, его господин всегда умел ладить с женщинами.

А Овадия продолжать рассказывать Светораде о свадьбе Асмунда, о ее старшем брате Ингельде, который последнее время был посадником в Новгороде, но не больно там ужился и так всех застращал, что мудрому князю Олегу пришлось вмешаться, дабы примирить Ингельда с новгородцами. Сейчас Ингельд опять вернулся в Киев, а вот Игорь ездит по Руси в поисках невесты. Правда, все чаще стали поговаривать, будто он вскоре женится…

Тут Светорада не удержалась, чтобы не спросить об Ольге. Овадия ответил, что дочь князя Олега родила у себя в Вышгороде сына, которого многие приписывают Игорю, однако не похоже, чтобы молодой князь собирался назвать ее своей княгиней. И это несмотря на то, что Ольга слывет великой разумницей, что в Вышгороде ее все любят и ценят, а Олег Вещий приглашает ее заседать с боярами в Думе на Киевской Горе.

Когда они расставались, Светорада держалась уже более приветливо. Даже позволила Овадии поцеловать себе руку.

– Я сожалею только об одном, княжна, – заметил шад, надевая свой золоченый островерхий шлем и делая знак, чтобы ему подвели коня. – Я сожалею, что не могу оставить все дела и сопровождать вас до хазарской столицы Итиль. Но я ведь говорю это княжне, воспитанной в понимании, что государственные заботы значат куда больше сердечных привязанностей.

Светорада потупилась. Ах, если бы Овадия знал, что она-то как раз и решилась строить свою жизнь в соответствии с желаниями сердца, а не по воле власть предержащих. Но как ему это объяснишь?

Однако Овадия ни о чем ее не расспрашивал. Даже сказал:

– Я понимаю, что вы пережили какую-то трагедию в своей жизни, княжна. И я сделаю все, чтобы однажды вы доверились мне настолько, чтобы поведать обо всем. Сейчас же… – Он оглянулся на ожидавших его воинов. – Сейчас я вас покину. Какое-то время мы не сможем видеться, и вы, надеюсь, успеете все обдумать и решить, чего же именно вы хотите. Будет ваша воля, я верну вас жениху, но если вы пожелаете остаться… Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы познали счастье, чтобы развеялась ваша печаль и вы не кляли судьбу за то, что однажды приняли от меня Каплю Сердечной Крови.

Уже с кормы отплывающего корабля Светорада долго смотрела на исчезающий вдали отряд всадников. Она знала, что ее ждут огромные перемены в жизни, но терялась перед будущим. Ей даже стало казаться, что самое легкое для нее – это смириться и возложить заботу о себе на кого-то другого, предоставив событиям идти своим чередом. Овадия надеется однажды оживить ее сердце, разбудить в нем любовь. Но разве есть у нее любовь? Что у нее осталось в душе, кроме пустоты и тоски по минувшему?

– Стема, – почти беззвучно прошептала Светорада, словно теперь, подчиняясь неизбежному, она уже не смела произносить его имя в полный голос.

Княжна понимала, что никогда не забудет свою первую любовь, и всю жизнь будет ощущать в душе тяжесть от невосполнимой потери. Однако жизнь продолжается, и ей нужно научиться как-то жить.

ГЛАВА 12

Вскоре они прибыли в Хазарию. Гаведдай восклицал восхищенно:

– Взгляните, прекрасная Светорада, разве эти земли не изумительны? Разве они уступают вашим днепровским красотам?

Светорада не могла не согласиться с ним. Широкий Итиль блестел под ясным, почти бирюзовым небом. Воздух был мягким, ласкающим и ароматным. Берега зеленели множеством садов, рощами и квадратами возделанных полей, рядами виноградников. Всюду между деревьями виднелись домики с плоскими крышами, группы черных задымленных юрт и похожие на крепости усадьбы богатых хазарских ханов. По дороге, проходившей прямо у воды, ехали отряды нарядных всадников, пестро одетые женщины погоняли высокие возы, слышался смех детей и необычная, резкая для слуха славянок музыка.

Берега становились все многолюднее, и корабелы уже не скрывали своего волнения:

– Итиль! Итиль! Мы уже подплываем!

Столица Хазарии вырастала на обоих берегах реки, сливаясь с пригородами и оттого поражая своими размерами. Казалось, этот город не имел ни начала, ни конца. Это была обширная житница, куда приплывали большие корабли, приходили верблюжьи караваны, стекались на зимовья роды кочующих хазар. На фоне яркого неба виднелись тонкие столбики минаретов и яйцеобразные купола синагог, массивные постройки христианских церквей с крестами на кровлях и высокие столбы изваяний на языческих капищах. Многочисленные дымы очагов поднимались к светлому небу, на набережной суетились пестро одетые горожане, шли вереницей верблюды, гарцевали всадники, передвигались кибитки на высоких колесах.

И все же особый колорит столице Хазарии придавала река. Любой город прекрасен, когда он расположен на воде, а Итиль казался просто плывущим по реке. Река была тут широкая, с многочисленными островами, на которых виднелись беленые строения усадеб в окружении зеленых зарослей, а по волнам, между островами и застроенным побережьем сновало множество лодок под парусами и на веслах.

Гаведдай объяснял княжне: столица Итиль состоит из двух частей – собственно Итиль, который расположен на западном берегу, где раскинулись дворцы знати и караван-сараи торговых гостей, а также другой его части – Хамлиджа на противоположном берегу. В Хамлидже были базары, бани, синагоги, церкви, мечети и минареты, много общественных зданий. Располагались там и беспорядочно разбросанные глинобитные домики и юрты простого люда: ремесленников, торговцев, содержателей постоялых дворов.

Обе части города соединялись плавучим мостом, и между ними постоянно ходили паромы и лодки с пассажирами. Светорада и Руслана с интересом смотрели, как на один из паромов заходят люди с большими тюками, заскакивают женщины, закутанные в покрывала. Последним заводили большого рыжего верблюда. Он ревел и мотал головой, когда его попытались поставить на колени. Так и поплыл, гордо вскинув голову, а с его длинных губ падала пена…

Корабелам пришлось пропустить паром. Потом вновь весла ушли в воду великой реки, которая служила связующей дорогой в столице Хазарии, кормила и защищала ее. Река обвевала ее терпким и душистым воздухом, унося прочь смрад, присущий любому месту, где обитает огромное количество людей. Ну а главной достопримечательностью столицы, безусловно, был дворец божественного кагана, к которому как раз и направлялась ладья, маневрируя между иными судами, огибая острова с богатыми усадьбами.

– Смотрите, княжна, вон ваше будущее жилище! – говорил Гаведдай, указывая рукой на огромный дворец из красного кирпича, располагавшийся на острове посреди реки – там, где более мелкие острова отступали от него, словно не смея состязаться в величии с обиталищем правителя.