Слишком много блондинок - Арина Игоревна Холина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Барменша наполнила рюмку, угрюмо пододвинула, но тут она узнала во мне звезду экрана и запыхтела от усердия. Перелила коньяк в другую рюмку — кристально-чистую, положила на блюдечко лимон, посыпала сахаром и даже поставила орешки. Я обрадовалась, что хоть с кем-то можно поговорить, пригласила барменшу выпить, та согласилась, и через полчаса мы уже были лучшими друзьями. Она рассказала мне о том, что ее Ашот — скупердяй и не собирается разводиться, я — о Феде и Саше… Но как только я поняла, что не могу больше пить без горячей закуски — желательно каких-нибудь пельменей в сметане и масле, затрепетал мобильный. По «SMS» Алиса сообщила, что меня все ищут на вечеринке в честь нашей программы, которая… я забыла! — сегодня и где я должна произнести что-нибудь торжественное.
— О! — обрадовалась я. — А жизнь-то продолжается…
В сумке булькал французский коньяк. Я его украла из супермаркета. Первый раз вынесла что-то из магазина, не считая чупа-чупса, лет шесть назад, и теперь меня бросало в пот — от стыда и страха разоблачения. Не знаю, как так вышло — я положила его в сумку и спокойно миновала охрану. Даже когда такси отъехало метров триста, мне все еще казалось, что нас преследуют. Я чуть было не выкинула бутылку в окно, но одумалась, испугавшись, что попаду в чужую машину, и тогда меня точно засудят.
Все было ужасно: меня бросил сожитель, на работе меня недолюбливают, я недолюбливаю работу, меня никто не ценит, да и не за что, потому что я — никто и зовут меня никак, и… и еще я стала преступницей, совершившей дерзкую предумышленную кражу. Чтобы замести следы я зачем-то отскребла этикетку и выпила половину улики — держалась я лишь на отчаянии.
В клубе я самым беззастенчивым образом отпихнула охранника, заявив на ходу: «Пропстит я вдуща эттокшоу», вынула из сумки бутылку, сдала ее, сумку, в гардероб, долго запихивала номерок в несуществующий карман на брюках… и смешалась, наконец, с пританцовывающей толпой.
Очутившись среди мужчин, вспомнила — у меня же план! Зародился он сразу, когда я вышла из сиреневого «бара». Я решила напиться в стельку и броситься в омут порока. Для этого мне нужен был мужчина. Едва я присмотрела симпатичного молодого человека, хотя точно сказать нельзя — я приглядывалась к нему сзади… на меня напали Алиса и Настя. Они ухватили меня за руки и потащили, что-то объясняя по дороге, но смысл объяснений я уловила, только оказавшись на сцене. Вцепившись в коньяк, я в безмолвном ужасе пялилась на микрофон и на толпу гостей, ждущих от меня чего-нибудь.
— Фу-уу… — дунула я в микрофон.
Я не знала, что делать. Мне совершенно нечего было сказать, и все, что я когда-либо думала о своем красноречии и остроумии, казалось жутким, бессовестным самообманом. Но просто вот так взять и уйти оттуда, не обмолвившись ни единым словом, было бы позором, поэтому я тряхнула бутылкой, открыла рот и понеслась:
— Я надеюсь, что вы, дорогие гости, уже услышали много теплых и душевных слов о нашей программе. — Зал вяло закивал. — Очень хорошо, — похвалила я его, — потому что больше вы их не услышите. Все это — неправда. — Зал притих. — Мы все друг друга ненавидим.
Говорила я серьезно, но гости отчего-то захихикали.
— Что вы смеетесь? — обиделась я. — Да вы представить себе не можете, сколько сил я трачу каждый день, чтобы доказать всем, что Алиса — тупица, а Алиса — что у меня толстая задница!
Они все заржали.
— А наш продюсер, уважаемый Олег Котов, каждые полчаса бегает в туалет. Сначала мы думали, что он принимает слабительное, а потом выяснилось, что он без перерыва смотрит в Интернете порнуху с животными и старыми женщинами.
В зале захохотали.
— А чтобы директор канала не догадался, что на работе все пьют с утра, мы выливаем джин-тоник в чайные чашки и кидаем в него пакетик от чая. Наш редактор информации даже разбавляет водку кофе с молоком, чтобы не было запаха.
Снизу послышались хлопки и улюлюканье.
— И если бы мы умели хоть что-нибудь делать, мы бы, конечно, ушли на другую работу, но так как единственная наша перспектива — биржа труда, мы до сих пор с вами, дорогие телезрители и гости программы.
Аплодисменты были бурными, но вскоре на моем месте появилась группа поющих мальчиков и обо мне забыли. Как я поняла — в меру того, что я к этому времени вообще ничего не понимала, мою исповедь приняли за шутку. Это и к лучшему: я уже перехотела всех обличать, к тому же товарищеский суд мне не улыбался.
Я шныряла у бара, время от времени приветствуя незнакомых, но симпатичных людей, отхлебывала из бутылки и криво улыбалась разным мужчинам.
— Вера, можно вас отвлечь? — послышался за спиной высокий женский голос.
Я обернулась и столкнулась с платиновой блондинкой. Она была худая, горбоносая и очень нарядная. В руках у блондинки был большой микрофон, вызвавший во мне вот именно сейчас неприличные ассоциации, а за девушкой толкался бородач с камерой.
— Д-да… — насторожилась я.
— Non-Stop-TV, программа «Ночные снайперы», — представилась девушка. — Меня зовут Римма, можно задать вам пару вопросов?
— Валяйте, — разрешила я.
— Вот нам интересно, вас в программе двое — вы и Алиса, вы не ревнуете друг друга?
— К кому? — удивилась я.
— К славе, к популярности, — объяснила Римма.
— Как я могу ревновать Алису — она же тупица и уродина! — сказала я. — Я пошутила, — решила я объясниться, заметив ошарашенное лицо Риммы. — Алиса очень хорошая, хоть я ее и терпеть не могу… Это опять шутка, — повторилась я. — Просто на такой вопрос никто не ответит честно, если есть конфликт, а если конфликта нет — получится скучно. Вот я и пыталась оживить…
Осознав, что заговариваюсь и что все это Римме на фиг не нужно, я развела руками и отошла прочь.
— Привет, — поздоровался какой-то молодой человек.
— Прет… — буркнула я.
— Ты меня не узнаешь? — не отставал он.
Я присмотрелась. Молодой человек, чуть выше… ну, может, не чуть, но не на много… выше меня, светло-русый, волосы короткие, полные, но очень мужские, грубоватые губы, ясные и блестящие глаза… не понять, какого цвета. Нос немного крупноват, но это даже хорошо — какая-то брутальность появляется. Хорошо сложен, если,
