Бифуркатор (СИ) - Алекс Белов

— Ко скольки? — спрашивает Андрей, всё ещё цепляясь за меня.

— Я обещаю, что если эти боги не заберут меня внезапно и не убьют, к восьми вечера мы будем уже дома. В настоящем доме. И поверь, им совсем нет смысла мне врать.

Некоторое время Андрюшка молчит и думает, а потом произносит:

— К восьми вечера?

— Да. Точно! Обещаю!

— Ладно.

Брат с неохотой отпускает мою грудь и отступает к двери в детскую. В глазах намешан букет эмоций, но я верю, что вернусь и сейчас у меня на уме только Стёпка. Андрей, ты ждал меня больше месяца, подожди ещё несколько часов.

Быстро спускаюсь вниз, мимо меня мелькают семейные фотографии в рамочках, которые я раньше не замечал, а теперь каждая трещинка дома будто взывает к себе, кричит, что я вернулся, но… не в то время.

На первом этаже разливаются звуки тушащегося мяса. В прихожей мама спрашивает с кухни:

— Как вы там с Андреем?

— Замечательно, — отвечаю я, и мама из прошлого исчезает из моей жизни навсегда, удаляясь в глубь гостиной.

И когда каждый новый шаг приближает меня к двери всё больше и больше, я всё сильнее и сильнее уговариваю себя: вот открою сейчас дверь, увижу Стёпку, пойдём гулять, а вечером вернусь к брату и верну нас в наше время, но… как будто я могу поступить иначе.

Открываю дверь.

— Мадам Помпадур? — улыбается Стёпка.

И… те же ровные волосы, очки в толстой оправе, те же джинсы, вылинявшие кое-где и с ниточками на карманах. Это мой друг — Стёпка. Мой друг ещё на несколько часов. Последних часов.

— Привет, — улыбаюсь я. Стараюсь, чтобы выглядело натурально.

— Не желаете прокатиться на свидание с двумя очаровательными девчонками? — продолжает Стёпка.

— Ну да, ну да, — киваю. — Только нужно себя в порядок привести немного. Подождёшь?

— Я на крыльце посижу, — отвечает Стёпка, и я немедля закрываю дверь.

Мне не нужно было приводить себя в порядок, тем более, я в той же одежде, в которой был на свидании в прошлый раз, но мне нужно успокоиться… Хлопаюсь ладонями на трюмо в прихожей и гляжу в зеркало на мрачное отражение.

— Тебе это нужно, — шепчу я. — Ты должен с ним попрощаться. — Кстати, да, получается, у нас будто негласное прощание. Стёпки уже нет в моей жизни. Я не должен за него цепляться он ушёл в прошлое. — Не плач, — шепчу. Просто Стёпка умер. Умер давно. — Не плач, — шепчу и растираю слёзы по щекам. А ещё лучше, подумать, что мы с ним даже знакомы не были. Да, так проще всего.

Бегу в ванную, чтобы умыться, по дороге задеваю локтём маму, и та строго прикрикивает вслед:

— Успокойся! — и, не останавливаясь, удаляется в кухню.

Я ныряю лицом в тазик с холодной водой и стою, пока не закончился кислород в лёгких. Поднявшись, вытираюсь полотенцем и к Стёпке.

Сгорбленная фигурка сидит на ступеньках.

— Готов? — спрашивает он.

— Да, только за великом зайду.

— Да не, мы всё равно мимо моего дома. А там нас Серый подвезёт, сам вызвался.

— Артём, баранина будет через несколько часов. Обязательно возвращайся, — отзывается мама с кухни.

— Угу, — отвечаю и закрываю дверь. — Стёпка, не хочу в машине, хочу на велике прокатиться, поехали, а?

А сам негодую. Если ещё раз увижу Серёгу, думаю, череп ему раскрою монтировкой.

— Окей, — пожимает плечами Стёпка. — Только всё равно домой надо будет зайти, я свою машину адскую возьму.

Я скрываюсь в сарае, где много дней назад двадцать третий Андрюшка просил разбить ему череп молотком. Хватаю велик и выхожу на свет божий. По дороге думаю подождать Стёпку у лесопосадки, а потом вдруг решаю заехать-таки в дом Герундовых. Мне нужно, обязательно нужно ещё раз увидеть Серого.

Как и в прошлый раз светловолосая мразь копается в машине, если быть точным — протирает стекло.

— Я уже готов! Привет, Артём! — Серый машет мне рукой. — Вас всё туда же? На Заводь?

— Нет, сегодня у тебя выходной, — улыбается Стёпка. — Мы с Тёмкой на великах.

— Решили заняться спортом!? Здоровый образ жизни? — Серёга дарит нам фирменную слащавую улыбку. Спасибо за подарок, дайте вымыться, я испачкался.

Когда Стёпка скрывается за домом в поисках велика, я немедленно подкатываю к Серёге, который усердно протирает дворники.

— Серый, слушай, ты же очень любишь Стёпку? — спрашиваю.

— Уж не так, как ты своего… упарыша… или как там правильно ты его называешь.

— Андрей его зовут, — серьёзно отвечаю, ненавистно глядя на кудряшку Серёги, которой играет едва заметный ветерок.

— Это уже ближе к истине, — кивает Серый, не оборачиваясь. — Надеюсь, ничего не случилось?

— Нет, я вот хотел спросить. А если завтра бандит нацелится на вас пистолетом, и у него будет одна пуля всего. И он спросит: выбирай, старший, кого убивать, ты б кого выбрал? Себя или Стёпку?

— Что это за бандит такой? С одной пулей? — Серёга противно усмехается.

— Ну неважно. Террорист мусульманский. Остальные пули он уже расстрелял. Так ты кого выберешь?

— Тёмка, — Серый оборачивается и его серьёзные голубые, словно плесень, глаза смотрят в мою сторону. — Этому ещё в школе учат. Ты иногда прислушивайся к учителям. Братьев надо любить. И если наступит такая ситуация, отдавать за них жизнь.

— Значит, ты себя бы выбрал? — улыбаюсь и хмурюсь.

— Это без вопросов! — восклицает Серый, теряя ко мне интерес и погружая тряпку в ведро с водой.

— Кажется, этот урок я лучше тебя усвоил, — вздыхаю.

— Не понял… — но я не хотел ничего объяснять Серому, тем более, Стёпка вернулся с великом.

— Поехали отсюда побыстрее, — попросил я и под непонимающий взгляд Сергея, мы покидаем двор.

Я мчусь на велике вперёд Стёпки, чтобы ветер выгнал из моей головы мрачные мысли, чтобы вдруг не заплакать, но тёплый радующий когда-то воздух не успокаивает нервы.

Минуты утекают.

Я ничего не могу решить.

Выбор, вроде бы уже сделан, но он продолжает преследовать меня.

Снова Заводь, наше место. Двадцать третье июля проматывается по второму кругу, и знаете, я даже вливаюсь в его преферанс. На некоторые мгновения забываю, что нахожусь в прошлом и так же прыгаю в реку с утёса, подкалываю Стёпку. Вряд ли я повторяю идентичные слова прошлому, ну и ладно.

В какой-то момент страх перед ситуацией, постоянно звучащий едва заметным фоном в сознании, напоминает о себе. Я останавливаюсь и оглядываю берег. А чего я хочу? Что мне нужно сделать? Может, я хочу насладиться этим днём, совершить последний глоток и потом вспоминать его до самой пенсии, если доживу? Пьянящее тёплое солнце, воздух, в котором разлилась речная влага с привкусом молока. А может, мне стоит сделать это двадцать третье июля незабываемым для Стёпки? Почему бы и нет.

Поэтому, когда мы идём с Вероникой за ежевикой, как и планировалось ещё в прошлое двадцать третье, после соприкосновения наших губ, я говорю:

— А ты знаешь, что Стёпка с Ольгой ни разу не целовались?

Честно, я сам не знаю, если не считать одного хвалебного упоминания, что я слышал из уст самого друга. Но девчонки чаще делятся любовными секретиками, нежели мы, мальчишки.

— Да, я знаю, — улыбается Вероника и кивает, она находит где-то ивовую хворостину и бредёт по зарослям, поглаживая ей траву. На девчонке тёмно-синий купальник и кроссовки. Почему-то я запомню Веронику такой навсегда.

— Давай же мы поможем им это сделать?

— Как?! — Вероника смущена и удивлена одновременно. Как же мило она умеет распахивать глазки.

— Ну ты же с Ольгой болтаешь постоянно, — теперь и я чуточку смущаюсь, и думаю, после пройденных приключений, вряд ли что-то способно смутить меня всерьёз. — Ты же знаешь, что они друг другу нравятся.

— А тебе это зачем? — Вероника смущается сильнее и делает вид, что разглядывает папоротник и заросли полыни.

— Ну я ж со Стёпкой болтаю. Вечно болтаем о вас. — Мне теперь нечего стеснятся, я сильный духом, и прежние страхи становятся смешными и неловкими. — Я говорю ему, что ты мне нравишься, а он говорит, что ему — Ольга.

— Ну да, — кивает Вероника. — Оля мне то же самое говорит.

— Давай заставим их поцеловаться.

— Как???

И я рассказываю девочке план действий.

В общем, я придумываю игру, когда одна пара должна повторить всё, что делает другая. Некоторое время Веронику приходится уговаривать, потому что она стесняется целоваться при свидетелях, но в конце концов она ломается.

По нашему возвращению игра вступает в права. Стёпка и Оля играют против меня и Вероники. Каждая пара задаёт действия по очереди. Сначала каждое движение кажется нелепым. Стёпка с Олей построили бабочку, мы с Вероникой живо повторили её. Потом я предложил надеть чужую обувь на уши. Вероникины кроссовки чуть было не сорвались, точнее — левая. Наверное, раковина левого уха у меня меньше. Оля со Стёпкой долго пытались повторить, но таки получилось. После, конкурирующая пара хитроумно сплетали пальцы, а мы за ними повторяли. И уже на следующем ходу я закончил изобретать велосипед и поцеловал Веронику. Девочка всё же чуточку смутилась, засмеялась и спрятала лицо в коленях.