Испытание - Жоэль Шарбонно

– Я уговаривал Томаса согласиться, чтобы парень остался с нами, но он такой недоверчивый! Мы простились с парнем миль пятнадцать назад. Он выглядел здорово уставшим. Думаю, он собирался отдохнуть. Вряд ли он скоро нас нагонит.

У Уилла натянутая улыбка, Томас избегает моего взгляда. То и другое свидетельствует о том, что уже подсказало мне чутье. Произошло что-то очень нехорошее. На мои вопросы они отвечают коротко и неопределенно, и мне остается гадать, что за тайны скрывает их молчание.

Я даю Томасу бутылку с водой и убираю в рюкзак отданную Уиллом пустую фляжку. Мы пускаемся в путь. Уилл говорит, что поймет, если мы захотим уехать, но я предлагаю не спешить расставаться. После вчерашнего бега наперегонки с местными обитателями я ценю защиту, которую мне предоставляют они оба. Под вечер мы видим в отдалении, справа, скопление домов. Вероятно, это остатки небольшого городка.

– Я понял намек судьбы, – говорит Уилл с усмешкой. – Если найду что-нибудь колесное, то нагоню вас завтра к вечеру. Если нет, то увидимся на финише. Идет?

Томас советует Уиллу быть осторожнее и садится на свой велосипед. Его улыбка не позволяет усомниться в его настроении: он рад спровадить Уилла. Тот отдает мне половину жареного мяса, оставшегося с вечера, и тепло обнимает. Я слышу его шепот:

– Будь начеку, Сия. Твой дружок не такой миляга, каким притворяется. Я постараюсь поскорее к вам вернуться. А пока гляди в оба.

Мне хочется спросить, о чем это он, что заметил в мое отсутствие, что они с Томасом натворили, почему обоих не покидает смущение, а то и стыд. Но я не успеваю: Уилл уже торопится прочь от дороги, в направлении виднеющихся в отдалении домов. Мне придется разгадывать тайну самой.

Мы катим на юго-запад. У Томаса нет настроения болтать. Он так ретиво накручивает педали, как будто старается уехать от Уилла как можно дальше. Или это попытка удрать от того, что у них стряслось без меня? Мне приходится поднажать, чтобы не отстать от Томаса, но это нелегко. Руку дергает, все тело ноет, требуя отдыха, но я не останавливаюсь, пока ярко-голубое небо не сереет.

Я достаю жареное мясо.

– Последние две ночи луна светит ярче, чем раньше, – говорит Томас. – Если тебе хватит сил, мы могли бы проехать еще.

– Зачем? Мне, конечно, хочется как можно быстрее сдать этот экзамен, но ты несешься так, словно нас преследуют. – Мне не вовремя вспоминаются страшные когти, и я трясу головой, чтобы прогнать мерзкую картину. – Что случилось без меня?

– Ничего. – Томас пожимает плечами. – Просто мы слишком задержались в городе-лабиринте. Кто знает, что еще задумали Испытатели, чтоб нас задержать? По-моему, лучше поднажать, когда есть возможность.

С этим не поспоришь. С другой стороны, его безразличный тон не соответствует стиснутым челюстям и тому, как он сжимает и разжимает пальцы. А потом я вижу бурую полоску на лезвии его страшного ножа.

Запекшаяся кровь!

У меня все переворачивается внутри, когда я думаю о другом кандидате, попавшемся им на пути. Я вспоминаю, как Томас отмалчивался, не отвечая на мои вопросы, вспоминаю предостережение Уилла, что Томас не такой, каким пытается казаться. Я мысленно отмахиваюсь от волны страха, твердя себе, что знаю Томаса уже много лет. Он добрый и заботливый, а кровь принадлежит зверьку из силков. Да мало ли других простительных причин! Уж я-то знаю – после того, что была вынуждена совершить… Надо все выяснить, и тревога пройдет.

Но я не тороплюсь с выяснением. Вместо этого я ем мясо и клевер, пью воду и опять сажусь на велосипед, чтобы проехать еще пять миль перед остановкой на ночь.

Томас настаивает, чтобы мы по очереди стерегли стоянку. Я не возражаю, зная, кто может рыскать по равнине. Первым на вахту заступает он, выбрав местечко под деревом. Я вижу в свете луны, как он вытирает слезы. Первое мое побуждение – броситься к нему, чтобы утешить, но я не двигаюсь, потому что он думает, что я сплю и что он может горевать в одиночку. Мне горько, что он не хочет разделить со мной свою боль, поделиться ее причиной. Но что поделаешь? У меня тоже есть свои секреты, мешающие уснуть. Когда усталость все же берет свое и я проваливаюсь в забытье, эти секреты становятся сюжетами страшных снов.

Томас будит меня в разгар сновидения, полного грохочущих выстрелов и окровавленных клинков, целует, спрашивает, как я себя чувствую. Меня мутит, но я отважно улыбаюсь и машу рукой: подумаешь, сон. Опять тайны! Раз я проснулась, то могу подежурить, а он должен поспать. Я сажусь под тем же деревом, под которым сидел Томас, но не наблюдаю за дорогой, а не свожу глаз с забора: вдруг опять кто-нибудь появится? Но в этот раз мне не везет. Проклевывается заря. Мы седлаем велосипеды и едем дальше.

Томас проспал несколько часов, но глаза у него красные, уставшие. Он отметает все мои попытки завязать разговор, а сам нарушает молчание только для того, чтобы побеспокоиться о запасе воды и съестного. Я стараюсь не терять оптимизма. Впереди показывается мост, за ним раскинулся город. У меня пересыхает во рту от страха. Очередное испытание?

Мост тянется на много миль, пока не повисает над широкой рекой. С высоты вода кажется чище, чем все то, что мы до сих пор видели в экзаменационной зоне. Видимо, реку очистили жители колонии, расположенной к северу отсюда. Увы, мост такой высокий, что вода абсолютно недосягаема. Чтобы до нее добраться, пришлось бы вернуться на несколько миль и покинуть мост. Возможно, в этом и заключается испытание: поймем ли мы, что набрать воды гораздо труднее, чем найти другой источник? С другой стороны, мучимый жаждой кандидат непременно соблазнился бы речной водой. Я рада, что мы не в таком отчаянном положении.

За мостом мы находим пруд – не такой прозрачный, как река, но вода в нем, как показывают анализы, пригодна для питья. До города остается еще две-три мили. Еды у нас в обрез, даже на моих припрятанных припасах мы протянем не дольше двух-трех дней.

Как ни хочется Томасу удрать подальше от того, что осталось у него за спиной, он предлагает заночевать у пруда.

– По крайней мере помоемся, а то и поймаем какую-нибудь дичь, прежде чем углубиться в город.

Я сразу соглашаюсь. Оставляю Томаса наполнять бутылки и обрабатывать воду, а сама иду на юго-запад – ставить силки и искать съедобные растения. В нескольких сотнях ярдов от стоянки я замечаю рощицу, где ставлю силки и приступаю к поиску съедобных кореньев и зелени. Выкапывая дикую морковь, замечаю движение в лесу за забором. Из-за высокого куста выходит все тот же седой мужчина, подходит к забору, манит меня рукой. Я без лишних раздумий оставляю рюкзак на пне, снимаю браслет, кладу его на рюкзак и преодолеваю полсотни ярдов до забора, готовая встретить свою судьбу.