Лунная магия - Дион Форчун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот этот мужчина, олицетворение всего мужского рода, стоял передо мной на коленях, а во мне могучей волной нарастала моя собственная сущность, преисполненная божественного сострадания ВСЕЖЕНЩИНЫ. И тогда я простерла над ним руки с развевающимися крыльями одежд и благословила его, и голубое с пурпуром мерцание складок сомкнулось над ним, как плащ, и я низвела его в свое царство.
Погружайся все ниже и ниже, в самые глубины
В вечный изначальный сон.
Будь недвижен, забудь, отрешись и уйди
В сокровенные недра земли.
Испей воды из источника Персефоны,
Из тайного кладезя, что у священного дерева.
С этими песнопениями я овевала его краями одежд, и вокруг нас стало темно, тихо и тепло, как в лоне Времени, и сам он стал как нерожденное дитя, спящее в утробе матери.
Так он покоился. И чем глубже становился его покой, тем больше его наполняла жизненная сила.
Затем, уже на самом глубоком уровне я стала питать его душу. Я делала это совершенно осознанно, отлично понимая, что отголоски этого еще проявятся в жизни, и расплачиваться за них придется мне, — но зная, что если я поступлю иначе, у него не будет достаточно сил для свершения того, что мне от него нужно. Между нами я создала магнетическую связь, по которой должен направиться поток энергии — энергии женщины. Не ослепительное сияние Афродиты, но темное ласковое тепло лона Великой Изиды, которая есть Природа. Она и есть подательница той силы, которую сама же призывает в ипостаси Афродиты.
Отныне Малькольм будет зависеть от меня, но если взглянуть правде в глаза, то он уже и сейчас от меня зависит — ведь узнал же он меня в ипостаси Персефоны, когда ему приснилось, что он покоится на женском плече. И вот, принимая эту неизбежность, я запела:
Я тайная царица Персефона.
Все волны покорны моим повелениям,
Волны воздушного эфира, волны земных недр,
Потаенные безмолвные волны смертей и рождений,
Волны людских душ и снов, и судеб…
Изида под покровом и Рея, Бинах, Гея.
И в своем видении я притянула его, коленопреклоненного, к себе так, что голова его легла мне на грудь, — и дала ему покой.
* * *Поток энергии понемногу слабел. Сквозь лунную дымку, как сквозь глубокую темную воду, смутно начали проявляться очертания комнаты, и я снова ощутила свою человеческую сущность. Малькольм все еще стоял передо мной на коленях у алтаря и, казалось, спал. В круге неяркого света я видела его седеющие рыжие волосы. Я видела его широкую ладонь, безвольно лежащую на черном бархате. Другой ладони не было видно, так как, уснув, он подложил ее под щеку. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так полно расслабился, хотя он по-прежнему стоял на коленях у алтаря, повинуясь лишь своей подсознательной воле. Я должна была вернуть этого человека обратно, а путь перед ним лежал неблизкий.
Медленно, ласково, ибо возвращение не должно быть слишком быстрым, я повернула вспять те поглаживающие движения, какими перед тем его убаюкала. Эти поглаживания ни разу его не коснулись, но их воздействие благодаря этому только усилилось.
Он поднял голову и взглянул на меня сонными глазами. Затем, держась за алтарь, неуверенно встал на ноги.
— Где я? — спросил он.
— Ты снова здесь, со мной, — ответила я, — у меня дома, где ты так счастлив.
— Да, здесь я всегда счастлив, — механически повторил он, так как сознание еще не вполне к нему вернулось.
— Сейчас я прерву поток энергии, и все станет как прежде. Протяни перед собой руки и держи вот так.
Я протянула вперед руки с поднятыми вертикально ладонями и прижала их к его ладоням. В тот же миг поток энергии прервался с резким щелчком, словно резиновый жгут, и мы вернулись в обычное состояние — Малькольм и я, глядя друг на друга.
— Боже мой! — сказал Малькольм, проводя рукой по лбу и дождем стряхивая капли пота.
— Как Вы себя чувствуете?
— Чувствую? Да так, словно раз десять подряд побывал в турецких банях. Я взмок, как мышь! Что Вы со мной сделали? Сядем на что-нибудь.
Он неловко доковылял до ложа и рухнул без сил. Рука его потянулась к воротничку.
— Я его сниму. Мне все равно, как я выгляжу.
На пол рывком полетел промокший насквозь воротничок. Даже концы его галстука потемнели от пота.
— Боже правый! — сказал Малькольм. — Ну и ну! Он принялся протирать лицо и шею, пока промокший носовой платок не полетел на пол вслед за воротничком.
— Теперь понимаете, почему мы работаем в просторных одеяниях и надеваем их на голое тело?
— Боже мой, еще бы! Ни один костюм не выдержал бы такого обращения. Можно, я сниму пиджак?
Я подала ему небольшую салфетку, которую держала для чистки ритуальных предметов, и совершенно не смущаясь и не обращая на меня внимания, ибо еще не вполне вернулся в свое тело, он уселся на черный жертвенный алтарь и принялся обтирать широкую грудь, словно после драки.
Я открыла стенной шкаф, достала оттуда бутылку и налила из нее немного в высокий стакан.
— Выпейте, — сказала я.
— Что это? — спросил он, подозрительно разглядывая стакан, так как был суровым трезвенником.
— Яблочный сок, — ответила я, — неперебродивший. В таких случаях от алкоголя лучше воздерживаться.
— На мой взгляд, от него лучше воздерживаться при любых обстоятельствах, — сказал Малькольм. — Во всяком случае, если речь идет обо мне.
Яблочный сок был выпит одним глотком.
— Можно еще, — попросил Малькольм. — Господи, как вовремя!
Доза жидкости быстро привела его в норму, и до него начало доходить, в каком он виде.
— Моя дорогая леди… — начал он и, покосившись на свою обнаженную грудь, торопливо застегнул рубашку. Подобрав с пола воротничок, он осмотрел его, сокрушенно покачал головой и сунул в карман брюк.
— Ни в порядок себя привести не могу. Ни извиниться. Ничего. Что, собственно, произошло? Я ведь заснул, верно?
— Вы крепко уснули. Сны видели?
— Видел, пожалуй. Кажется, в воздухе до сих пор витают смутные тени сновидений. Надеюсь, я вел себя достаточно благоразумно?
— Вы ни разу не шевельнулись.
— Это меня утешает. Полагаю, Вы знаете, чего хотите. Если нет, тогда — да поможет Вам Бог! Со мной шутки плохи.
— Если Вы уже ожили, давайте спустимся вниз.
— О да, я быстро прихожу в себя. — Он встал. — Боже, меня ноги не держат! Я их даже не чувствую под собой. Вот теперь я знаю, каково приходится паралитикам! — Он снова плюхнулся на ложе и проверил коленные рефлексы. — Все в порядке, — сказал он, облегченно вздохнув.
Он осторожно встал и направился к двери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});