Последний автобус домой - Лия Флеминг

– Даже не знаю, что и сказать.

– Нечего тут говорить. Глупая это была затея, от отчаяния, да и не нам она пришла в голову! Давай-ка я тебе лучше налью глинтвейна. Это единственная хорошая вещь, которую я освоила в Швейцарии. Подогреваешь вино и добавляешь разные специи. И море сразу станет по колено. Я так рада, что ты мне это сказал!

– Прости.

– За что? Кто-то из нас должен был положить конец этому обману, пока мы не оказались у алтаря. Это все было просто нечестно, и чего ради? Чтобы у ребенка было имя? Так у него уже есть точно такая же фамилия, здесь как раз ничего не изменилось бы, правда? Я не смогу жить под одной крышей с Айви. Мы попросту поубиваем друг друга… Вспомни, как она всегда свысока глядела на нас, точно брезговала нами! А сейчас она просто хочет заполучить ребенка в свое безраздельное владение.

– Прости, Конни. Все говорили, если я женюсь, это поможет мне выпутаться в суде. А теперь я не знаю, что буду там говорить.

– Для начала прекрати извиняться. Да, нам в любом случае надо будет что-то сказать окружающим… И кстати – остался один вопрос. Кто сообщит родным? Ты или я?

Невилл вздохнул и отхлебнул из горячей кружки.

– Думаю, ты и сама знаешь ответ.

Конни улыбнулась. «Счастливого Рождества – покуда оно счастливое…»

В Рождество все шло как обычно: церковь, подарки, херес, суп и, наконец, фаршированная индейка со всеми положенными подливками и приправами. Невилл все поглядывал на Конни, собираясь с духом. Айви продолжала щебетать о приготовлениях к свадьбе. Чтобы на этот раз уж наверняка никто не подавился, они подождали, пока гости зажгут свечи на пудинге и найдут в нем все монетки[56], а потом вместе встали и сообщили бабуле и Айви о своем решении.

– Мы не будем жениться. Эта идея себя не оправдывает!

– Что за глупая шутка? – заволновалась Эсма, и бумажный колпак на ее голове пополз набекрень. – Айви, ну скажи им! Они не могут вот так просто от всего отказаться! Сначала облили грязью нашу семью, навлекли на нас позор, а теперь, после всего, что мы для них сделали, когда все уже почти устроилось!..

– Нет, ничего еще не устроилось. Во всяком случае, мы тут ни при чем. Вы сами будете нам благодарны в конечном счете. За то, что мы поступили честно, – сказала Конни, садясь на свое место. – Я удивлена, что и ты, бабуля, поддержала этот безумный план, делая вид, что мы подходим друг другу, позволила нам устроить весь этот фарс, вот так одним махом растоптать уважение к браку, и все ради того, чтобы выглядеть добропорядочными. Я еще могу понять Айви – она на все пойдет ради своих желаний. Но ты-то как могла так запросто распоряжаться нами, будто мы всё еще дети! Нет, мы сами так решили, независимо друг от друга.

– Да, это всё на корню было неправильно, и я не буду в этом участвовать, – поддержал ее Невилл.

– Что ж, пусть это останется на вашей совести, – вздохнула Эсма, погрозив им пальцем. – Только не рассчитывайте, что я помогу вам выпутаться. Я не дам вам ни пенни. Не единого! Вы теперь можете сами позаботиться о себе! А от меня не получите больше ни крошки!

Конни чувствовала себя препаршиво. Никогда прежде не приходилось ей так дерзко разговаривать с бабулей.

Невилл не сдавал позиций:

– Что ж, у меня есть работа. Не надо пытаться меня запугать и подкупить.

– В самом деле? – издала смешок бабуля и кивнула в сторону Конни. – Вот эта незамужняя леди не посмеет принести в этот дом младенца. Ты немедленно покинешь этот дом, и я больше не желаю тебя видеть. Я не стану укрывать внебрачного ребенка. Мне хватит и моего сломанного бедра на пару с ревматизмом.

– А в прошлый раз ты согласилась, – возразила ей Конни. – Ты дала моей маме кров. Но я в самом деле здесь не останусь… Как-нибудь справлюсь… – И она поднялась уходить.

– Только не в этом городе, мерзкая девчонка! – распалилась Эсма, чувствуя в груди жар от выпитого хереса и пунша.

– Не беспокойся, я найду где остановиться. Позор не обрушится на твой порог. – Конни говорила спокойно, но сердце ее бешено колотилось. Всё ужасно, но пути назад нет, значит – остается только не потерять лица.

– Айви, скажи хоть что-нибудь! – обернулась Эсма за поддержкой.

Все посмотрели на Айви. Та сидела с лихорадочно горящими щеками, глаза метали молнии, грудь вздымалась. И вдруг она резко встала и, словно ведьма, сдернула со стола скатерть. Посыпались тарелки из-под пудинга, бокалы, свечи в подсвечниках со звоном закрутились по полу. В ярости она подскочила к Конни, толкнула ее в грудь и принялась колошматить. Кулаки ее так и мелькали.

– Ах ты, вавилонская блудница… вот тебе… дрянная девчонка… исчадие ада!..

Невилл бросился на защиту.

– Бабуля, сделай что-нибудь! Дай ей воды!

– Да… Воды… Я сейчас дам ей воды, – мрачно отозвалась бабуля и, схватив с полки буфета хрустальный кувшин, окатила Айви с ног до головы. Та тихо осела.

– Глупая женщина, прекрати немедленно, успокойся!.. Невилл, уведи эту девочку из моего дома. Полюбуйтесь, что вы натворили! Довели мать до полного безумия… Ступай и попроси Эдну из соседнего дома, чтобы позвонила врачу. И попроси Леви приехать. Вот к чему приводят ваши злые бездумные поступки! Чтобы я никогда больше не видела вас в своем доме! Вон! Оба! От молодежи одни неприятности!

Дрожа от холода и страха, Конни стояла на дороге и ревела. С болот дул пронизывающий ветер. Никогда, никогда прежде не была бабуля такой!.. И Айви вконец озверела… В глазах ее горело безумие, она же готова была убить, и все потому, что ее лишили ребенка – ребенка, которому она не дала бы жить, захватила бы его в личное пользование! Да, но чтобы бабуля вот так выставила ее на улицу…

Невилл быстро сочинил какую-то историю и наплел Эдне, что его мать очень расстроена. Все знали, что Леви ее бросил, так что приступ легко списать на общее депрессивное состояние.

Невилл и Конни уселись в машину, выкурили на двоих последнюю сигарету и, в смятении глядя друг на друга, ждали приезда доктора.

– Ну вот, мосты мы сожгли. Что же дальше? – спросила Конни.

– Я поеду ночевать к отцу, точнее, к Ширли. Это ведь он заронил в мою голову сомнения. Он поймет.

– Тогда отвези меня у Уолшам. Уверена, тетя Ли позволит мне один раз переночевать у них на диване. Это ведь она подтолкнула меня к такому решению. А когда все немного уляжется, бабуля нас поймет.

– Ну вот, значит, не вся семья Уинстэнли против нас. Хоть какое-то утешение. Так жаль маму… А ты как? Она не сильно тебя ударила? Тебе тоже надо бы показаться врачу… – Невилл озабоченно посмотрел на нее.

– Да нет, ничего страшного. Просто никак не могу прийти в себя. Думала, она убьет меня!

– С катушек съехала… Наверное, на возрастное наложилось. Ну, гормональные изменения, и все такое.

– Надеюсь, она успокоится. Она и на отца твоего злится, конечно. Но бабуля… Выставила себя в глупейшем свете. Перебрала этого дурацкого вина. Ничего, все уладится. Не ее же это жизнь, правда? Они не могут заставить нас делать то, чего мы не хотим! Я, конечно, надеялась, что поживу здесь подольше, но раз так, то все к лучшему: уеду из Гримблтона и сама как-нибудь устроюсь.

Но такие слова даже вслух произносить было страшно. Ну как, скажите на милость, она теперь вообще выживет?

– Я буду тебе помогать. Я всегда рядом, ты только говори, когда что-нибудь надо, – сказал Невилл.

– Знаю. Но, кажется, у меня есть одна идея, куда я могу поехать и где никто меня не побеспокоит, – вздохнула Конни, чувствуя себя совершенно вымотанной.

– Куда? – с любопытством спросил Невилл.

– Потом скажу. А пока просто высади меня у тети Ли и не рассказывай никому ничего. Ну, кроме твоего папы, конечно. Все это должно остаться в семье.

– А Джой?

– Давай не сейчас, позже. Ей сейчас и без нас забот хватает. Я потом расскажу им вместе с Розой. Но не сейчас. Ох, Невилл, ну и натворили мы дел, а? – И она снова разревелась.

– Но мы должны были сейчас поступить именно так! Когда мечта рушится, мыльный пузырь лопается, хорошо никогда не бывает… Жаль только, что бабуля так рассердилась. Но теперь уж ничего не поделаешь.

Конни кивнула без сил. Было ей тошно и пакостно. Теперь ей предстоит отдаться на милость еще одному члену семьи Уинстэнли и лишь уповать на то, что судьба сама найдет для нее какой-то выход. Боже, какой кошмар, и все это в Рождество!

Роза озадаченно склонилась над своим письмом, которое она некоторое время тому назад отправляла Конни: оно вернулось с пометкой «Адресат выбыл». Что происходит? Мама рассказала, что Айви Уинстэнли лечится в клинике Мур-бэнк, что имя Невилла трепали в газетах в связи с обвинениями в непристойном поведении и что Конни внезапно уехала из города.

Да что же случилось? Она ведь даже не успела пересдать свои экзамены! Почему она ничего не рассказывает?

Роза, как и положено, навестила Джой и малышку, принесла им подарки. Крошка Ким казалась прелестной, как все младенцы. Но Джой была вся в заботах, ничего вокруг не видела. Она не знала, куда уехала Конни, и жила слишком уединенно, чтобы ее это особенно интересовало. Сьюзан суетилась вокруг нее и пыталась заставить ее нормально питаться. «Как все это странно», – размышляла Роза, стоя за кулисами и дожидаясь выхода «несравненной Сейди».