Мужчина с понедельника по пятницу - Элис Петерсон

Элис Петерсон

Мужчина с понедельника по пятницу

Посвящается Бернис и Зеку

в память об Элис

Alice Peterson

Monday to Friday Man

© Alice Peterson, 2011. This edition is published by arrangement with Aitken Alexander Associates Ltd. and The Van Lear Agency CCL

© Новикова Е., перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

1

– Вставьте капсулу в кофемашину. – Продавец-консультант демонстрировала присутствующим, как заправлять кофеварку класса люкс. Ее рыжие волосы были стянуты на затылке в тугой «конский хвост», который покачивался из стороны в сторону, пока она колдовала над агрегатом. – Нажмите на кнопку с надписью «капучино», и ваш кофе готов!

– Замечательно! – проговорила я, в то время как сверкающий чудо-аппарат побулькивал, размешивая и вспенивая молоко. Эта итальянская кофеварка была одним из подарков на нашу помолвку, который мне скрепя сердце пришлось вернуть в магазин.

В качестве последнего штриха девушка посыпала напиток шоколадным порошком и протянула его мне. Я сделала глоток.

– Ну и как вам? – с нетерпением спросила она.

И в этот момент я увидела его.

От неожиданности я застыла как вкопанная. Хотя знала, что в один «прекрасный» день мы обязательно наткнемся друг на друга. Ведь оба живем в Хаммерсмите[1].

Я все еще не готова была встретиться с Эдом лицом к лицу. Мой взгляд остановился на часах, которые я подарила ему на день рождения два года назад. Я до сих пор помню, как надела их на его запястье, а он наклонился и поцеловал меня.

А сейчас он не мог даже смотреть мне в глаза.

Тут к нему подошла светловолосая женщина, держащая в руке какой-то бумажный сверток:

– Эдвард, любимый, а мы включили кассероль[2] Le Creuset… – Она вдруг замолчала, почувствовав неловкость. – В наш список покупок, – докончила она фразу, бросив взгляд сначала на меня, а потом на него.

– Нам нужно идти, – строго сказал он, и это было единственным, что он произнес.

Эффектная красотка, чей ухоженный вид производил впечатление, что она живет прямо в спа-салоне, ждала, что нас представят друг другу, но вместо этого Эд взял ее за руку и решительно потащил к выходу.

Я вышла из отдела бытовой техники без своей кофеварки класса люкс, машинально шагнула на эскалатор и вцепилась в перила; слезы жгли мне глаза. Я не могла поверить, что он собирается жениться! Прошло всего шесть месяцев, как мы расстались! Да как он мог?!

Тут я нечаянно услышала их приглушенные голоса:

– Погоди… Джилли? Боже мой! Так это была Джилли? – Терпкий аромат ее духов, казалось, заполнил весь воздух.

– Говори тише, – настойчиво потребовал он, прежде чем добавить: – Мы вернемся сюда позже.

– Было бы лучше, если бы ты не бросал меня одну в магазине, – сказала она, оглядываясь через плечо.

Я наблюдала, как они спешно покидали торговый центр.

Когда миновала опасность, я вышла из стеклянных дверей, поймав свое отражение в них; на моей верхней губе почему-то выступила испарина.

2

«С вами Dorset FM, и мы представляем ваши любимые летние хиты, – сладким голосом говорил диджей, – и вот очередной неувядающий трек от исполнителя, который, думаю, не нуждается в представлении». Заиграла музыка, и я во все горло запела Dancing on the Ceiling[3] вместе с Лайонелом Ричи, в то время как покидала пределы города.

Раскин, мой пес, в знак протеста залаял на заднем сиденье, прежде чем снова высунуть в окно нос, наслаждаясь ветром, дующим прямо в морду.

– В чем дело, Раскин? – окликнула я, время от времени поглядывая на него через плечо. – У меня ангельский голос!

Он опять залаял, давая понять, что это далеко не так и что он совсем не в восторге от моего музыкального вкуса. Раскин всегда предпочитал Баха и Моцарта.

Я свернула на обочину и остановилась, чтобы пропустить ползущий в противоположном направлении трактор.

Я думала, что мне необходимо было натолкнуться на Эда в прошлый уик-энд. Я действительно так считала.

– Еще чуть-чуть, – пообещала я Раскину.

После того как я по-дружески уступила дорогу водителю трактора, он поблагодарил меня за ожидание, а я, в свою очередь, поблагодарила его за то, что он поблагодарил меня. Я продолжила путь.

Я не собираюсь зацикливаться на этом, говорила я себе.

Эд, как всегда, выглядел безупречно. Просто красавчик. Подтянутый и загорелый. Я несколько месяцев копила, чтобы купить ему эти часы. От обиды руки еще крепче вцепились в руль.

– Ты только посмотри, Раскин, разве здесь не потрясающе? Гляди, какие овечки; тут все утопает в зелени, а небо… какое голубое! Не сомневаюсь, что мы полюбим это место!

Я уверяла Раскина, что должна уехать из Лондона и начать новую жизнь в сельской местности. Я знала, что буду скучать по городу; с ним было связано столько приятных воспоминаний. Танцы по пятницам с друзьями до пяти утра, ленивый завтрак вместе с Эдом на восходе солнца. Субботние походы на вечеринки или ужин в ресторане. Направляясь домой, мы обязательно захватывали с собой коктейльчики и, вернувшись, слушали музыку и валяли дурака. Я так любила эти вечера… Кроме того, в Лондоне находятся лучшие в мире музеи… хотя, по правде сказать, я не извлекла из этого максимальную пользу. Походы по воскресеньям в «Спитлфилдз»[4] и на рынок Камдена[5]. Эд познакомил меня с оперой. Я не была уверена, что когда-нибудь она мне понравится, но в какой-то момент влюбилась в наши вечера в Ковент-Гардене. Именно там он сделал мне предложение.

Совсем недавно я с трудом представляла, что можно жить где-то еще… но в последнее время ситуация изменилась. Теперь Лондон утратил свой блеск. Возможно, потому, что теперь я была одинока, а большинство моих замужних подруг переехали в другие места. Не далее как сегодня утром я получила очередную открытку с оповещением о смене адреса от моей старинной школьной подруги. На черно-белом картоне была изображена семья, члены которой махали на прощание из воздушного шара, поднимавшегося в воздух. Над ними красовалась надпись: «ДИГБИ СОРВАЛИСЬ С МЕСТА!»

Я проехала мимо дома с соломенной крышей, входная дверь которого была открыта, впуская солнце. Разве в Лондоне подобное могло быть возможным? И уж точно не в Хаммерсмите с его зигзагообразными тротуарами, где избежать столкновения друг с другом могли только самые изворотливые.

В Лондоне единственным, что я слышала ночами, были пьяные голоса под окнами моей спальни. Проснувшись утром, мне ничего не стоило обнаружить на дороге осколки стекла. На прошлой неделе разбили мою машину. Правда, я сама виновата, надо же быть такой идиоткой, чтобы оставить спортивную форму на заднем сиденье. Кроме того, эти ублюдки забрали все мои компакт-диски, оставив лишь «Лучшее от Girls Aloud»[6].

Я припарковалась на площади сонного поселка около парка, рядом с которым находилось агентство недвижимости «Охотники». Пока я отстегивала Раскина от ремня безопасности, под пассажирским сиденьем нашлась интересная коллекция забытых вещей: сплющенная записная книжка, пустая пластиковая бутылка из-под воды, куча скомканных штрафных талонов на парковку и… черт возьми, что это? Какая-то засохшая кожура от мандарина. Позже обязательно нужно сделать в машине генеральную уборку.

Внимательно изучив знак на парковке, я с восторгом обнаружила, что она бесплатная. В Лондоне я едва ли могла произнести свое имя, чтобы мне не предъявили обвинение в нарушении правил парковки или в превышении оплаченного времени. Так у меня появилась еще одна веская причина, чтобы переехать.

Я открыла дверь агентства и прошла на середину комнаты. Раскин тянул поводок в сторону человека, сидящего за столом.

– Джилли? – Он встал, чтобы поздороваться со мной и пожать руку. – Джилли через букву G? – добавил он ухмыльнувшись.

Я улыбнулась в ответ, поражаясь его памяти. Папа всегда говорил, что я не такая, как все, потому что мое имя пишется через букву G, а не через J, как у остальных. Думаю, последний раз мы виделись с Ричардом во время посиделок на кухне моего отца. Должно быть, мне было тогда около десяти, а ему примерно восемнадцать. Тогда он носил длинные темные волосы и производил впечатление яркого и уверенного в себе юноши. Помню, еще подумала, что у него очень модные ковбойские сапоги. Ричард пришел к нам на чай вместе со своим отцом.

Сейчас я смотрела на него, предполагая, сколько же ему уже лет. Может, чуть за сорок? Раньше мне казалось, что он намного выше, хотя, когда мы растем, нам все представляется несколько больше, чем есть на самом деле. Ричард был мужчиной плотного телосложения с сокрушительным рукопожатием и… о боже… ужасной манерой одеваться! Почему он напялил эту ярко-желтую тропическую рубаху в ужасных ананасах? Должно быть, у него кризис среднего возраста.