Леди и Волк - Джулия Берд

Кэтрин смотрела на огонь, раздумывая, как, наконец, покончить с раздорами, постоянно возникающими между ними. И она решила сделать то, что он хочет, но так, как хотелось бы этого ей. По крайней мере, отдать ему свое тело. Глядя на играющие языки пламени, девушка стала снимать одежду. Сначала на освободила плечи от плотно облегающей материи, и вскоре платье аккуратно висело на стуле. Продолжая ритуал, она случайно поймала ошеломленный взгляд Стефана. Он смотрел на нее, открыв рот, словно загипнотизированный.

— Что ты делаешь? — едва расслышала она его голос.

— А что, по-вашему, это напоминает? — с вызовом ответила Кэтрин.

— Ты раздеваешься!

— Неплохо, милорд. Должно быть, вы способный ученик, жаль, что вы впустую тратите свои необычайные способности рассуждать — ведь слышать вас могу я одна.

Болезненное выражение исказило лицо Стефана. Выругавшись в сердцах, он отпил из кувшина.

— Милорд, — назидательно сказала Кэтрин, расстегивая спереди лиф, — если вы будете слишком много пить, то не сможете выполнить свои обязанности. По крайней мере, так говорили друзья Джорджа, когда я их подслушивала.

Имя Джорджа, словно каменная стена, упало между ними. Руки девушки застыли на третьей пуговице. Она не могла вымолвить больше ни слова, как будто ком застрял в горле.

— Ты не хочешь этого делать, — невнятно произнес Стефан.

Когда девушка взглянула на него, в ее глазах горел беспощадный огонь.

— Что я хочу, не имеет никакого отношения к происходящему, безмозглый грубиян! Неужели вы до сих пор этого не поняли?

Стефан, покачиваясь, приблизился к девушке. Схватив за запястья, он притянул ее к себе. Его губы, сначала неуверенно, а потом нежно и чувственно обхватили ее рот, раскрывшийся для поцелуя. Вбирая в себя ее свежее дыхание, он упивался бархатной мягкостью атласных губ.

Он стонал, охваченный страстью, и прижимал ее бедра к своему паху. Когда тепло белым облаком окружило их сливающиеся тела, разрушая все барьеры, и Кэтрин уже была готова полностью раствориться в нем, Стефан внезапно отшатнулся. Виски его были покрыты потом.

— Нет, — пробормотал он, с трудом переводя дыхание, — это неправильно, Кэтрин. Все должно быть иначе. Я хочу быть… абсолютно уверенным… когда мы… когда мы…

Не закончив фразу, Стефан направился к постели.

— Где этот чертов кувшин? — Он поискал глазами и обнаружил его на постели, где сам и оставил.

— Может быть, счастье улыбнулось мне, а я упустил его, — сказал Стефан, опустошив кувшин, и бросив его на пол. — Но это неправильно. Мы не должны… вступать в брак… таким образом.

Кэтрин устало вздохнула.

— Должна сказать, что вы слишком щепетильны. С такими взглядами я никогда не лишусь девственности. Разве можно с гордостью назваться любовницей убийцы, если я так и не прониклась удовольствием ощутить ваш меч между своих ног!

Стефан нахмурился. Лицо его покрылось красными пятнами.

— Не надо разговаривать со мной подобным образом, Кэйт!

— Почему же! — равнодушно повернулась она к нему, расстегивая последнюю пуговицу. Ее груди, созревшие и высокие, были свободны от платья. — Вас не слишком беспокоили манеры шлюхи, благосклонность которой вы принимали на турнире.

— Это совсем другое! — Яростный взгляд Стефана смягчился при виде девичьей груди.

— Почему? — невинно спросила Кэтрин. Ее последняя одежда мягко соскользнула на пол. Из-под полуприкрытых век струилась дымка соблазна. В мерцающем свете огня она стояла перед ним, обнаженная и вызывающая.

— Бог мой! — пробормотал Стефан, схватившись за грудь. — Вы восхитительны!

Легкая улыбка тронула уголки ее губ. Он сказал именно то, о чем она все время мечтала! Он нашел ее красивой! И девушка шагнула к лежащему на постели Стефану. Не обращая внимания на внутренний голос, который говорил, что надо остановиться, пока не поздно, она уверенно двигалась вперед.

— Нет, Кэйт, ты не должна делать этого! — спохватился Стефан, едва приходя в себя от изумления. — Твоя клятва!

От этих слов Кэтрин чуть было не потеряла сознание.

— Не говори больше об этом, — сказала она сквозь стиснутые зубы, — теперь она не имеет значения… У меня нет выбора. — В ее голосе звучала обреченность. — Если это сделаешь не ты, то кто-то другой лишит меня девственности и чистого имени. Никому, даже моему отцу, не будет дела до моей клятвы. Давай совершим то, чего все равно не миновать, и покончим с этим навсегда!

Чем ближе подходила Кэтрин, тем дальше отодвигался от нее Стефан. Когда неожиданно его локоть подвернулся под собственным весом и он упал на подушки, девушка в одно мгновение оказалась на нем. Обнаженная и соблазнительная, она воспламеняла его страсть.

— Уйди, Кэтрин. Оставь меня одного! — взмолился Стефан.

Но в голосе слышались фальшивые нотки. Конечно же, он хотел, чтобы она осталась. И она была уверена в этом, чувствуя своими бедрами его твердую плоть.

— Замолчите, милорд, — прошептала Кэтрин, прикасаясь влажными губами к его рту. Ее язык настойчиво скользил по напряженным губам Стефана, сопротивление которых вскоре ослабло, и девушка смогла полностью насладиться поцелуем. В порыве страсти она неистово развязала кожаные ремешки рубашки и жаждущими руками начала ласкать его обнажившиеся бронзовые соски. Стефан стонал и терзался, словно ублаготворенная жертва. Девушка целовала его твердый живот, лаская языком напрягшиеся мускулы. Из ее груди вырвался стон, в котором воедино сливались желание и решимость. О, как ей хотелось закончить, наконец, их поединок. Закончить его так, чтобы остаться победительницей. Самой отдать ему то, к чему он так страстно стремился, — свое тело, свое обещание. Это был маленький, но важный шаг к тому, чтобы самой распоряжаться своей судьбой.

Когда Кэтрин яростно стаскивала со Стефана бриджи, несомненно, ею руководило не столько желание, сколько разум. Она раздевала его с огромным трудом, без какой-либо помощи с его стороны. Дергая и стаскивая тонкую ткань с бедер и голеней, она стонала от усердия. Когда наконец она стащила с него сапоги, а следом за ними и бриджи, возглас разочарования вырвался из ее груди.

Его плоть была безжизненной, желание бесследно исчезло.

— Стефан! — разочарованно простонала девушка, падая рядом с ним на постель.

Но Стефан ее не слышал. Он спал. Сквозь приоткрытые мягкие губы доносились звуки тихого храпа.

Она целовала каждую клеточку его лица, думая о том, что он никогда не узнает о единственной слезе, упавшей на его щеку. Осушив ее поцелуем, Кэтрин ощутила соленый вкус на своих губах. Она вдыхала запах его тела, в упоении прикасалась к нему губами, чувствуя, как сердце наполняется любовью. Да, она любила Стефана. Не давая воли своим чувствам.