Леди и Волк - Джулия Берд

— Ты не должен находиться здесь, — внезапно повернулась она к двери, увидев Стефана. — По крайней мере, мог бы постучать, — сказала девушка охрипшим от неожиданности голосом. «Дай Бог, чтобы он не видел, чем я занималась!» — молилась она про себя. — Ты напугал меня.

Стефан облокотился на открытую дверь, словно не собирался входить в комнату. В одной руке он держал кувшин с медовым напитком, а в другой два кубка. Осторожно наполнив их, он предложил один Кэтрин.

— Мед, пожалуй, успокоит мои нервы. Надеюсь, он теплый? — спросила она с надеждой.

— Конечно, специально для тебя.

— Тогда я выпью. — Девушка направилась к Стефану, смущенно застегивая верхнюю пуговицу на платье. — Восхитительный запах! — сказала она, беря горячий налиток из рук Стефана.

Глядя в его раскрасневшееся лицо и слушая монотонную речь, Кэтрин поняла, что он уже выпил не один бокал меда и был пьян. Она снисходительно улыбнулась:

— Сколько ты выпил, Гай?

— Гай? — Стефан сардонически усмехнулся и заглянул в бокал. — Я думал, что ты уже забыла это ласковое обращение. — Он сделал неуверенный шаг в ее сторону, но девушка отступила назад и села на край кровати. Восстановив равновесие, Стефан нахмурился. — Так что тебя интересовало?

— Сколько ты выпил?

— Не так уж и много.

— А мне кажется, более чем достаточно.

Стефан помахал рукой перед глазами, словно отгоняя от себя какое-то видение.

— Возможно, я не испытываю сейчас никакой боли, но и не пьян. А если бы выпил чрезмерно, то в моей голове не возникли бы мысли о тебе… Опасные мысли, — мрачно ответил он.

Кэтрин замерла. Что-то в его дрожащем голосе, в мрачном пьяном юморе насторожило ее. Они оказались один на один, и девушка вдруг поняла, что только эта причина заставила Стефана отложить ее отъезд в Даунинг-Кросс. Сейчас между ними ничто не стояло, все зависело только от них самих. Возможно, она напрасно возлагала большие надежды на его самообладание.

Стефан тяжело сел на кровать рядом с Кэтрин и озадаченно взглянул в ее глаза. Он был так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке.

— Кэтрин, мой брат не единственный, кто испытывает страсть и вожделение. Ты не задумывалась об этом, когда так… так стремительно отправилась за мной прошлой ночью?

Пытаясь доказать, что не напугана его близостью, девушка посмотрела на Стефана. В глубине его бездонных глаз горело желание.

— Милорд, — прошептала она, — я полностью доверяю вам. И мне бы хотелось, чтобы ваши мысли обо мне не были такими непристойными. Я очень сожалею, что вам приходится заглушать их медовым напитком.

— Этого не случилось бы, — сказал Стефан, делая большой глоток меда, — если бы ты не соблазняла меня.

Кэтрин вздрогнула.

— Вы несправедливы, милорд! Как вы можете говорить, что я поощряю вас, если так сердитесь, когда я отказываюсь от благородной любви, в которой вы же и уверяете меня каждый раз?

— Эта благородная любовь, — цинично усмехнулся Стефан, — не что иное, как жестокая игра, миледи, тех мужчин, которые, не имея ума, только и мечтают о том, как бы вырастить фиговые деревья в садах своих жен.

— О, Стефан! Так ли уж необходимо каждый раз оскорблять меня? — Кэтрин сделала глоток медового напитка. Сладкий и восхитительный, он согревал ее, оставляя на губах влажный след. — Лучше скажите, что будет с нами? Дома у нас нет, свадьба откладывается, и мы все время враждуем друг с другом!

— Об этом следовало думать до того, как ты умчалась из Блэкмора, — решительно ответил Стефан, его голос был громче, чем обычно. — Что станет с тобой? Если ты не отправишься домой завтра утром, то можешь забыть о своем честном и благородном имени. Еще один день, проведенный здесь, — и ты на всю жизнь останешься любовницей убийцы. Я не могу тебе этого позволить. Ты должна вернуться в Шелби. Придумаешь какую-нибудь историю о том, как заблудилась в лесу и целый день искала дорогу.

Кэтрин улыбнулась.

— В таком случае я непременно должна отдаться вам, чтобы и в самом деле соответствовать тому, что будут говорить обо мне.

— А ты полагаешь, что люди, находящиеся здесь, в Даунинг-Кросс, думают иначе?

Стефан громко икнул. Кэтрин рассмеялась бы над комичностью ситуации, если бы его тон не был столь печален. Она встала и подошла к окну. Сквозь замерзшее стекло виднелись мерцающие на небе звезды.

— Меня не волнует, что говорят обо мне люди. Важно, что подумает Бог.

Стефан внезапно повернулся к ней.

— И что же для тебя сделает Бог, когда ты останешься одна, а я буду повешен?

— Тогда я буду жить здесь, в Даунинг-Кросс, — ответила девушка, легкомысленно отбросив свои страхи. — Вы говорили, что это поместье останется мне, что бы ни произошло.

— Здесь ты будешь жить, — продолжил Стефан, театрально взмахнув рукой, — пока Марлоу и твой отец не подберут тебе другого мужа.

Кэтрин медленно повернулась к Стефану. Их взгляды скрестились. Он говорил правду, и блеск сострадания в его глазах подтверждал, насколько она жестока. От его неожиданного сочувствия на глаза девушки навернулись слезы. Сердитым жестом она смахнула их рукой, не желая показать замешательство и гнев, которые она испытывала, чувствуя себя заложницей в играх отца.

Стефан наполнил свой кубок. Взгляд его был тяжелым и холодным.

— Твой любимый отец, без сомнения, будет счастлив сохранить добрые отношения с могущественным графом Блэкмора и не станет возражать против любой, предложенной Марлоу, персоны. Твоим мужем может оказаться и Крамер. Маловероятно, что его будут волновать твои чувства, как они волнуют меня.

— Неужели все сводится только к этому? — спросила Кэтрин, даже не пытаясь скрыть раздражения и разочарования, дрожавших в ее голосе.

— Что касается меня, — Стефан вытер выступивший на лбу пот, — то ты бы уже давно носила в себе мое семя, если бы моей единственной целью было овладеть твоим телом.

— Какой же вы грубый! — грустно прошептала девушка.

— А ты — бессердечная девушка! — Стефан швырнул свой бокал в стену. Тот отскочил от камня и с грохотом упал на пол. Бормоча ругательства, Стефан выпил прямо из кувшина.

— Милорд, хватит искать забвения в вине. — Кэтрин посмотрела на него осуждающе. — Утром вы будете сожалеть об этом.

Стефан только качнул головой в ответ. Едва ли он уже мог вымолвить хоть слово!

Кэтрин смотрела на огонь, раздумывая, как, наконец, покончить с раздорами, постоянно возникающими между ними. И она решила сделать то, что он хочет, но так, как хотелось бы этого ей. По крайней мере, отдать ему свое тело. Глядя на играющие языки пламени, девушка стала снимать одежду. Сначала на освободила плечи от плотно облегающей материи, и вскоре платье аккуратно висело на стуле. Продолжая ритуал, она случайно поймала ошеломленный взгляд Стефана. Он смотрел на нее, открыв рот, словно загипнотизированный.