Чарующий город - Лора Липман

Даже в воскресное утро системный администратор Дори Старнс была на своем рабочем месте.

— Вы что-то хотите? — спросила она, не отрывая взгляда от монитора. — Насколько мне известно, вы больше не работаете здесь, поэтому я удалила вашу учетную запись и, соответственно, все ваши файлы.

— Та статья о Винковски… в общем, я выяснила, что это сделала не Розита, а Колин Реганхарт. Она сама сообщила мне об этом, а потом заявила, что если я кому-то об этом расскажу, она, мол, будет все отрицать. Реганхарт планирует перейти на другую работу, похоже, здесь ее ничто больше не держит.

— Вы так считаете? — Пальцы Дори забегали по клавиатуре. — Ой, какая же я неловкая! Я только что случайно удалила резюме мисс Реганхарт из ее личного дела. Ох, а это, оказывается, была ее личная почта. Боже мой, я надеюсь, что она делала резервные копии, хотя это вряд ли, она постоянно игнорировала мои напоминания о том, что нужно заботиться о сохранности информации. Я не сказала вам? Я по ошибке отправила на печать всю ее личную корреспонденцию, в том числе письма от Гая Уитмена. Вот, например: «Тебе не наскучила „миссионерская“ позиция? Может, разнообразим?» Не имею ни малейшего представления о том, что это такое, но в данный момент это распечатывается на всех подключенных к сети принтерах. А вдруг они попадут в бумаги о повестке дня? Даже страшно подумать! — Она покачала головой в притворном разочаровании. — Какая же ты неловкая и бестолковая, Дори.

«Так, значит, любителем кофе со сливками оказался мистер Уитмен…»

— И давно они встречаются?

— С тех пор как она пришла в «Бикон-Лайт». Время от времени она ловит его на том, что он нацелился на очередную юбку, и тогда закатывает ему скандалы по электронной почте. Но он всегда возвращается к ней, ему просто приходится это делать, ведь Реганхарт — его непосредственный начальник.

— А с Розитой он тоже успел переспать? Она выкрикивала какие-то обвинения, когда они увольняли ее, и Колин решила, что девушка имела в виду Уитмена.

— Вы что, думаете, я весь день занимаюсь только тем, что слежу за сотрудниками, читая их личную переписку?

— Именно это я и думаю. Особенно если вы считаете, что этот человек мог влезть в вашу драгоценную систему. Могу поспорить, что вы основательно покопались в файлах Розиты, пытаясь найти там что-то, говорящее о ее причастности к истории со статьей.

— Туше, — на этот раз произношение Дори было безупречным. — Но если у Розиты и были какие-то внеслужебные отношения с Уитменом, то никаких упоминаний об этом нет. Мне кажется, она вообще была очень скрытной. Я стерла все файлы Розиты после того, как ее уволили в пятницу. Там нет ни имен, ни номеров телефонов, там вообще ничего невозможно разобрать. Так что мне не удалось ничего найти.

— А в системе сохранились какие-нибудь резервные копии ее файлов?

— Я же объясняла вам, что вся удаленная информация попадает в «корзину», так что она уже давно уничтожена. А зачем вам ее файлы?

— Любопытно. Мне очень интересно: действительно ли у нее есть какие-то сведения о том, что смерть Винка не была самоубийством, или она просто блефовала, чтобы остаться в «Бикон-Лайт»?..

Дори достала из кармана маленький ключик и открыла им нижний ящик стола. Тесс увидела стопки папок с бумагами. Дори достала одну из них, затем захлопнула ящик и тщательно заперла его.

— Я сделала распечатки. Вот что значит «сила привычки», — Дори пожала плечами. — Если они когда-нибудь придут и за мной, я, в отличие от Розиты, смогу сохранить за собой рабочее место.

— Не знала, что в вашем колледже преподавали основы шантажа.

— Ну, скажем, я приобрела кое-какие практические навыки, о которых не рассказывали на лекциях.

Тесс протянула Дори свою визитную карточку.

— Вот вам мои координаты. У меня такое ощущение, что мы с вами еще встретимся.

Дори взяла карточку, отсканировала ее и тут же разорвала кусочек тонкого картона на мелкие клочки.

— Знаете, бумага — это такая опасная штука, — объяснила она, выкидывая разорванную карточку в корзину для бумаг.

Глава 27

Дороти Старнс оказалась права: похоже, записи Розиты было невозможно расшифровать. Людям она присваивала номера. Первым, очевидно, был Винк, а вот с остальными номерами дело обстояло гораздо сложнее. Хотя человек скрывавшийся под номером два, был очень хорошо знаком с Винком, даже, возможно, был кем-то из его близких. Судя по записям Розиты, именно этого человека она и подозревала в убийстве Винка. Журналистка снова и снова сопоставляла общеизвестные факты, покуда не выстроила довольно правдоподобную картину: Винка напоили, а потом накачали какими-то таблетками и отнесли в машину. Проблема была в том, что Розита уже зарекомендовала себя как закоренелая лгунья. Зная это, можно ли было верить тому, что она говорит или пишет, даже если это ее личные заметки, не предназначенные для чужого глаза?

Розита написала: «Дверь гаража заперта». Рядом стояла фраза: «А была ли заперта дверь, ведущая из дома в гараж? Если номер два перетащил номера один из дома, то номер два после этого должен был покинуть дом через входную дверь». Тут же были пометки: «Спросить полицейских, есть ли следы волочения тела. Была ли в доме включена сигнализация или нет? Спросить номера три, у кого были ключи от дома. Спросить м.э., возможно ли узнать, был ли номер один без сознания еще до того, как в его легкие попал угарный газ? Проверить школьные списки».

«Школьные списки»? Это еще зачем? Розита не смогла забрать с собой электронные записи: возможно, если принести ей распечатки, в обмен она согласится расшифровать их содержимое. По крайней мере, стоило попробовать. Если подозрения Розиты имеют под собой основания, можно будет передать эту информацию Фини — в качестве перемирия. Похоже, настало время еще раз без предупреждения нанести визит мисс Руиз.

Направляясь вниз по улице, Тесс увидела толпу людей, выходивших из церкви. «Сегодня же Вербное воскресенье», — она совсем забыла об этом в суматохе последних дней. Это означало, что скоро наступит апрель, а вместе с ним начнутся и изнуряющие ежедневные тренировки. Придется вставать в половине шестого утра, а перевод часов на летнее время «съест» еще один драгоценный час сна. Но хуже всего было то, что придется присутствовать на пасхальных обедах у Монаганов и Вайнштейнов. В общем, Тесс не зря считала апрель ужасным месяцем.

Ей не составило труда вновь смешаться с толпой и пройти мимо столика консьержки к лифту. Спустя несколько минут она уже стучала в дверь квартиры на восемнадцатом этаже: сначала вежливо, затем более настойчиво, и наконец принялась изо всех сил колотить в дверь, но безрезультатно, — в квартире царила полнейшая тишина. Тесс дернула за ручку: дверь оказалась не заперта. Интересно. Может, Розита спустилась на первый этаж, в прачечную, или забрать из почтового ящика воскресную газету? Ладно, она просто быстренько осмотрится.

Обстановка в квартире Розиты ничуть не изменилась, за исключением появившейся на столе коробки с пиццей и стоявшей рядом с ней бутылки шампанского. То же впечатление безликости, те же часы на стене в виде кота. Тесс огляделась вокруг, и ее взгляд упал на коробку с пиццей. Она обожала холодную пиццу, и кроме печенья, найденного в квартире Колин, за весь день так ничего и не успела съесть. Не удержавшись, Тесс отрезала себе кусок пиццы. Взглянула на крышку коробки, чтобы узнать, из какой пиццерии ее доставили. Затем она принялась осматривать комнату в поисках картонной коробки с документами, которую Розита должна была принести домой в пятницу: возможно, ключ к ее записям обнаружится именно там. Тесс проверила туалет, заглянула под продавленный диван и внимательно осмотрела содержимое кухонных шкафов. В квартире царила какая-то неестественная тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов. Тесс удивилась: у Розиты даже не было компьютера, что было очень странно, учитывая ее возраст и профессию. Может, компьютер стоит у нее в спальне?

Едва открыв дверь спальни, Тесс ощутила порыв ледяного ветра. Раздвижная дверь, ведущая из спальни на крохотный балкон, была открыта настежь, тонкие тюлевые шторы раздувало под порывами ветра, как паруса. Первым желанием Тесс было закрыть дверь и броситься вон из квартиры, но вместо этого она вошла в спальню и направилась к балконной двери, чувствуя отвратительный горький вкус во рту.

Одни люди говорят, будто испытываемый ужас вызывает в них такое ощущение, словно все тело замерзает и становится невозможно пошевелиться. Другие, наоборот, утверждают, что от страха их сердце начинает бешено биться. У нее же стресс всегда приобретал привкус горечи.

Выйдя на балкон, Тесс посмотрела вниз. Почти наверняка она уже знала, что именно там увидит. Все казалось неподвижным и безжизненным, даже кустарник, буйно разросшийся по обочинам дороги. Единственными пестрыми пятнами были ярко-голубые пластиковые пакеты, зацепившиеся за голые ветки кустарника и с этой высоты казавшиеся большими дикими цветами. И еще что-то ярко-белое, резко выделявшееся на фоне темной земли.