Серебряный ангел - Фиби Фиджеймс

Он поднял вверх обе руки.

— Послушай, Консуэла, давай сядем и спокойно обо всем поговорим…

— Поговорим, конечно же, поговорим! Именно за этим я сюда и пришла! — Ее рука, державшая вазу, резко опустилась вниз, и у Таггарта невольно перехватило дыхание. — Мария сказала, что ты не хочешь меня видеть, что ты вообще никого не хочешь видеть. А потом она вручила мне это! — Небрежно опустив вазу на каминную полку, Консуэла вытащила из-за пояса юбки конверт, на котором было надписано ее имя. Она открыла его и вытряхнула оттуда пачку банкнот. — Ты трусливый пес! Ты боишься даже посмотреть мне в глаза!

— Консуэла, я не просил Марию передавать тебе что-либо. Она, скорее всего, увидела на конверте твое имя, и когда ты приехала, подумала…

Лицо Консуэлы, темное от ярости, перекосилось. Она сплюнула на пол.

— Подумала. ПОДУМАЛА! — Слово это приобрело в ее устах совсем иное значение. — Я покажу тебе ПОДУМАЛА, мистер Таггарт Слоан! — Консуэла смяла в руке банкноты, словно намереваясь их выбросить, но, немного подумав, опустила их в карман юбки.

Таггарт устал от этих бесконечных скандалов, он вообще устал от этой женщины.

— Послушай, — произнес он с каменным выражением лица. — Наши отношения с самого начала были лишь деловым соглашением. И ты никогда не забывала взять свои деньги. Если же ты обеспокоена тем, что теряешь этот источник дохода…

— Подонок! — вскричала Консуэла и разразилась длинной тирадой наикрепчайших мексиканских ругательств, которые Таггарту совсем не хотелось переводить. Затем она снова схватила вазу.

Подозревая, что на этот раз Консуэла, наверняка, запустит вазой в стену, Таггарт подался вперед. И в этот самый момент в гостиную вошла Мария, сопровождавшая высокую стройную незнакомку, закутанную в плащ.

— Сеньор Слоан, эта леди… — только и успела вымолвить Мария, прежде чем Консуэла швырнула вазу.

— Боже! — вскричал раздосадованный Таг и хотел было поймать вазу, но лишь на мгновение успел коснуться кончиками пальцев прохладной глади древнего фарфора.

Всецело поглощенный переживаниями за судьбу своей любимой вазы, Таггарт не сразу сообразил, что женщина, закутанная в плащ, не кто иная, как Брайди Кэллоуэй. Молниеносно метнулась она навстречу летящей вазе и успела-таки поймать ее. Окинув взглядом пойманный предмет, девушка осторожно погладила его сине-белую поверхность и подняла глаза на Слоана.

— Мин? — только и спросила она.

— Теперь я вижу! — пронзительно завизжала Консуэла. — Я была права. Чем это она лучше меня?! Бледная, как поганка! Костлявая, как подыхающая с голоду собака!

— Заткнись! — угрожающе произнес Таггарт, направляясь к своей разъяренной любовнице.

Она повернулась к Брайди, лишившейся дара речи от неожиданности, и, горделиво поправив свою пышную грудь, презрительно фыркнула:

— Разве можно называть ее женщиной?!

— Еще раз говорю тебе: заткнись! — рявкнул Слоан.

Испытав на себе коварство Мэй, истеричность Консуэлы и холодное презрения Брайди, он начал приходить к мысли, что всех хорошеньких женщин стоит выстроить в один ряд и расстрелять.

Таг успел схватить руку Консуэлы как раз в тот момент, когда она чуть было не набросилась на Брайди с кулаками. Он потащил эту фурию за руку к двери, а другая ее рука, свободная, прочертила длинными ногтями всего в каком-нибудь футе от изумленного лица соперницы.

Выволакивая упирающуюся Консуэлу в коридор, Таггарт успел заметить, что обескураженная Брайди, все еще, словно маленького ребенка, крепко прижимала к груди вазу.

Стараясь не обращать внимания на кулаки Консуэлы, молотившие его по груди, он, однако, не упустил из виду, как перекрестилась Мария и прошептала чуть слышно: «Господи помилуй!». Полностью игнорируя все ругательства и проклятия, на которые его темпераментная любовница явно не скупилась, Таг настойчиво тащил ее к черному выходу. Когда же она попыталась укусить его за руку, он резко развернул ее к себе и как следует встряхнул.

— Хватит! — вскипел Слоан.

Консуэла с ненавистью смотрела на него, ее черные глаза сверкали.

— Ты никогда меня не любила, Консуэла, — сказал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. — И мы оба знаем это. Я тоже никогда тебя не любил. И не смог бы полюбить. Согласен, мы провели с тобой много приятных минут, но с самого начала это было лишь деловое соглашение. Ты сама напоминала мне об этом всякий раз, когда протягивала руку за деньгами. — Таггарт замолчал, молчала и Консуэла. — В этом конверте сто долларов, — продолжил он уже более спокойным голосом. — Думаю, вполне достаточно, чтобы смягчить удар расставания. Никогда раньше деньги тебя не оскорбляли. Если же это случилось сейчас, то верни мне их и, возможно, мы заключим другое соглашение.

Опустив руку в карман юбки Консуэла нащупала там деньги, но вынуть их оттуда так и не решилась.

— Так я и думал, — сказал Слоан. — Чего же ты еще хочешь? Это не любовь. И не пытайся убеждать меня в обратном.

— Нет. Это не любовь, — покачала головой Консуэла. — Это сильнее. Это… — Она замолчала, подыскивая нужное слово и, наконец, вздохнула и гордо вскинула голову. — Это чувство собственника.

Сказанное ошеломило Таггарта, и он невольно отпустил ее. Консуэла отступила, из гордости не решаясь растереть красные пятна, оставленные на руке его пальцами.

— Ты мой, — прибавила она и плотно сжала губы.

— Нет, Консуэла. Я не принадлежу ни тебе, ни кому бы то ни было.

Развязав узел, сдерживающий на талии шаль, она укутала ею плечи и необычайно спокойным голосом сказала:

— Если ты не будешь моим, то ничьим больше не будешь. Я обещаю тебе это.

Стремительно повернулась и, выскочив в дверь черного хода, исчезла в темноте. Через мгновение во дворе послышался скрип кожаного седла и затем — громкий стук копыт.

— Давайте я повешу ваш плащ, — предложила девушке экономка.

— Что? — Брайди все так же смотрела на дверь, за которой скрылся Таггарт Слоан.

— Мне повесить ваш плащ, сеньорита?

— О. О, да, — смущенно пробормотала девушка и осторожно опустила вазу на маленький столик, стоявший рядом с длинным, обтянутым кожей, диваном. Расстегнув застежку, она сбросила с себя тяжелую ткань плаща.

— Эта женщина, — робко начала Брайди. — Я уже видела ее.

— Она ненормальная, — сказала Мария, покрутив пальцем у виска, и протянула руку за плащом Брайди.

— Она… Значит, она и мистер Слоан…

— Вас интересует, не доводится ли мне эта женщина любовницей? — С хмурым выражением лица в гостиную вошел Слоан.