Я – Распутин - Алексей Викторович Вязовский

глазом косил на Распопова да Аронова. Тем я велел повесить кобуры пистолетов на ремни и распахнуть пиджаки. Чтобы, так сказать, не было соблазнов.

Двери Малого зала распахнулись, я увидел прилично так людей, тут же громко пропел:

Что так грустно… Взять гитару,Запеть песню про любовьИль поехать лучше к «Яру» —Разогреть шампанским кровь?

На меня все оглянулись, я пересчитал народ. Так, сам Поляков с двумя братьями. Трое молодых парней – это, наверное, сыновья. Еще парочка крупных мужиков с борцовскими шеями больше моей ноги и с хмурыми взглядами. Охрана? Нет, правильно мне пришла в голову мысль взять с собой Аронова с Распоповым. Прямо сходка мафии. И после таких сходок кое-кто, бывает, знакомится с тазиком с бетоном на берегу реки.

– Ну? Чем будем греть кровь? – я, не спрашивая разрешения, прошел к большому столу, сел во главе не раздеваясь. Черные очки тоже снимать не стал. «Боевики» встали позади.

Банкиры слегка впали в ступор. Все, кроме Полякова-старшего. Тот умел держать удар. Обошел стол, сел напротив меня.

– Эй, человек! Шампанского. «Вдову Клико» неси.

Остальные тоже расселись, но слегка вдали.

Официанты мигом притащили несколько ведерок с бутылками, оперативно открыли и разлили шипучку. Чем хорош «шампунь»? В бутылку трудно яд добавить. Хотя, говорят, есть умельцы, что через пробку шприцем впрыскивали.

Я лишь слегка пригубил «Вдову». Кислятина.

Распопов с Ароновым даже не пошевелились. Молодцы, быстро в столичных раскладах выучились. Морда кирпичом, напряженный взгляд…

– Не просчитал я вас, Григорий Ефимович… – нарушил молчание Поляков. – Старею, старею. Ну, Рябушинским я давно кость в горле – рады свести счеты. Старообрядческая община подключилась. Это мне тоже ясно. Но тут кто-то еще стоит за вашей спиной. Кто?

– Слыхал, что на острове Гаити, – я отставил бокал, – есть такие зомбя. Оживший труп. Вроде и помер уже, а глазками моргает, ходит туда-сюда.

– Это вы к чему?

– К тому, что твои банки, Лазарь, такие же зомбя. Вроде есть конторы, деньги принимаете, а труп трупом.

Поляковы недовольно заскрипели стульями, задвигались. Но молчали. Дисциплина в семейке была еще та…

– Ну хорошо, что вы предлагаете?

Разговор свернул в деловое русло. Я потребовал приватного разговора, и Поляков тут же выгнал всех в общий зал. Распопов с Ароновым тоже вышли.

– Как жить думаешь, Лазарь Моисеевич? – спросил я, пробуя оливье. Его подавали странным образом – все ингредиенты отдельно. Морковь, картошка, огурец, отварной язык кубиками и прочее было сложено на тарелке кучками.

– Вот как надо, – Поляков разглядел мои мучения, взял вилку, смешал у себя все ингредиенты в кучу, полил соусом. – Думаю, уехать в Париж. Тут обложили со всех сторон – словно медведя в берлоге. Только вы, Григорий Ефимович, зря радуетесь. Думаете, ухватили Бога за бороду? Вам в Царском Селе уже замену готовят, выпнут на мороз, спасибо не скажут.

– Отчего же уезжать? Где родился – там и пригодился, – я последовал примеру банкира с оливье.

Вкус оказался… ну совсем не таким, как в прошлой жизни. Майонеза тут не хватает. Вот в чем дело!

– Мне конец. Даже если вы отступитесь, Морозовы с Рябушинскими добьют.

– Падающего толкни? – я задумался. – Поступим так. Я размещу в твоем Московском торговом банке депозит. Два миллиона. На полгода.

Лицо Полякова просветлело.

– Это покроет твой кассовый разрыв на время и собьет панику. Расплатишься по векселям. Которые самые срочные. А там что-нибудь сообразишь. Из Столыпина выбьешь новый кредит. Государство у нас доброе – всем дает на пропитание.

Банкир усмехнулся, налил собственноручно нам шампанского.

– За что такая милость?

– Да уж не за просто так, – покивал я. – Первое. Отпишешь на меня Орловский банк. У него же есть экспортная лицензия на зерно? Есть. Прекрасно. Второе. Буду пользоваться без ограничений твоими отделениями в Европе. Во Франции, Германии и Голландии. Дашь распоряжения управляющим. Чтобы слушали меня как отца родного.

Поляков тяжело вздохнул, достал блокнот с золотым пером, начал записывать.

– Крещеных работников запишешь скопом в «Небесную Россию». Пущай платят членские взносы и голосуют на выборах, как скажу.

Я побарабанил пальцами по столу, отхлебнул шампанского.

– Последнее. На выходе поцелуешь мне руку и назовешь отче. Без твоих издевок.

Поляков побагровел, но смолчал.

Мы допили шампанское, вышли из зала. Стоило захлопнуться дверям, Лазарь взял мою руку, поцеловал:

– Спасибо за урок, отче!

Надо было видеть глаза Поляковых. Только ради этой сцены стоило угодить в прошлое.

Провожал нас опять Судаков.

В дверях я его прихватил за пуговицу:

– Спаси тебя бог, Лешка. Уважил. Буду в Москве, зайду еще разок, другой. Может, и не один, – я подмигнул. – Готовь цыган. Только вот что…

Владелец «Яра» почтительно наклонился. Все тоже остановились, начали прислушиваться.

– Салат этого француза Оливье подавай перемешанным, с добавлением майонеза.

– Мы таковой соус сами делаем, – тут же откликнулся Судаков.

– Это первое. Второе. Сделай вот какой салат. Кусочки филе сельди пряного посола выкладываешь на плоское блюдо и покрываешь слоями из натертых варёного картофеля, моркови и свёклы. Тако ж майонез туда поверху.

– И как же называется сие блюдо? – удивился владелец «Яра».

– Ш…У…Б…А… – по буквам произнес я.

– Неужто шифр какой? – усмехнулся Поляков.

– Не ошибся. Шовинизму и упадку бойкот и анафема!

Все впали в ступор и смотрели на меня квадратными глазами.

Глава 19

– Я в управляющие банка?! – Гриша Щекин неверяще помотал головой.

– А что такого? В деле с акциями вы проявили себя хорошо, – я закончил считать пачки с рублями, перетянул последнюю резинкой.

Операция «Бедный Лазарь» дала даже больше двух миллионов. Образовалось лишних триста тысяч.

– А Варженевского я с собой забираю. Он мне в столице нужен.

– Я же ничего не понимаю в финансах…

– Найми кого-нибудь с хорошими рекомендациями. Только не из евреев или старообрядцев. Немца какого-нибудь или англичанина. У них банковское дело хорошо поставлено.

Из тюрьмы в юристы, из юристов в управляющие банка. Карьера!

– И дальше что?.. – Щекин завороженно смотрел, как я пакую деньги в два чемодана.

– Дальше проведи проверку отчетности Орловского банка. Думаю, там тоже будет дыра. Я отпишу в пользу банка доходы от игр и от общин. Там выходит тысяч на двести-триста в месяц. Это покроет убыток. Плюс вот… – я подвинул Григорию пачки с «излишком». – К марту – апрелю соберешь миллион живых денег на счетах. Продолжим играть на бирже – есть у меня пара идей.

В бытность студентом я скачал приложение одного популярного розничного брокера и забавлялся с фьючерсами на нефть. Ничего серьезного – всего полгода. Но биржевую игру освоил, даже сумел какие-то копейки заработать.

– Григорий Ефимович! – взвыл Гриша. – Зачем вообще вам банк?!

– Это будет мой кошелек. На него будем покупать заводы-пароходы и пускать за границу наши товары.

– Какие товары?

– Скоро узнаешь. И вот еще что. Переименуй банк. Орловский – иностранцы не поймут. Пусть будет Центрально-Русский банк. Так проще.

* * *

Закончив в Москве, выехал в Питер. И сразу попал с корабля на бал – во дворе общинного дома шла драка. Женская. Лохтина таскала за волосы Елену Александровну.