Пропавшие девушки - Джессика Кьярелла

потому что только так они поймут, насколько это опасно.

— В каком году вы родились, Марти? — тихо, с ноткой сожаления в голосе спрашивает Олсен.

— В девяностом.

— Значит, в этом адресе, «MReese90», — медленно зачитывает Харди, — по крайней мере правильный год.

— Ну да. Дата моего рождения указана прямо на моей странице в Википедии, — отвечаю я. — В любом случае вы ведь можете отследить электронное письмо, так? Выяснить, что я его не отправляла?

— Понимаете, вот что забавно. Почта была создана на компьютере в Публичной библиотеке Чикаго, Мерло-Бранч, и оттуда же отправили письмо, — отвечает Харди. — Поэтому невозможно выяснить, кто его отправил, а кто не отправлял. Забавно, не правда ли?

— Обхохочешься. — Вижу, мой тон ее слегка раздражает.

— Знаете, — говорит она, — самый лучший способ помочь самой себе сейчас — это сказать нам правду. Потому что вы влипли по уши, и если будете юлить, это нас ни к чему не приведет. Помогите нам помочь вам, Марти.

На мгновение ее забота выглядит искренней. Но я слишком хорошо знаю копов, чтобы поверить, что она говорит правду. Я знаю, как это работает. В случае с Колином и с множеством других людей, которым во время допроса полицейские навязывали выгодные им ответы. Копов не интересует поиск правды. Это доказывает сокрытие улик в деле Колина. Их интересует арест. Закрытие дела.

Интересно, не потому ли здесь Олсен, что они думают, будто в его присутствии у меня появится желание сотрудничать? Если так, то они просчитались. Оттого что он здесь, я лишь сильнее злюсь, ощущая жар в груди, словно вдохнула дым от костра.

— Похоже, мне нужен адвокат, — отвечаю я.

Харди отталкивает стул от стола, и его ножки скрипят по кафельному полу. Она скрещивает руки на узкой груди.

— Вы действительно предпочитаете такую манеру поведения, Марти?

— Позвольте разобраться. — Во мне зреет ярость, которую трудно снова подавить. — Вы действительно настолько убеждены, что Сару Кетчум убил Колин Маккарти, что, вместо того, чтобы воспринимать эти два дела как связанные и признать, что человек, повинный в убийстве двух жертв, еще на свободе, готовы поверить, будто я ездила в Милуоки и каким-то образом умудрилась убить Дилана Джейкобса?

— С чего вы взяли, что он в ЛаБаг-Вудс? — спрашивает Харди.

Расставляет мне ловушки, понятно. Стиснув зубы, смотрю на Олсена. Предатель.

— Там нашли Сару, — отвечаю я.

— Но, как вы и сказали, Дилан пропал в Милуоки, — замечает она. — С натяжкой можно представить, что мужчина, пропавший в другом городе семь лет спустя, обнаружится там же, где нашли труп Сары Кетчум.

— Мне это странным не показалось, — отвечаю я, хотя знаю, что без адвоката не стоит что-либо объяснять.

— Но, по словам бывшего коллеги Дилана, Грега Орлофф, об исчезновении Дилана вы узнали более недели назад. Почему же вы вдруг подумали о ЛаБаг-Вудс?

— Наверное, женская интуиция, — подражаю я ее серьезной манере.

— Ваша?

— Бабушкина.

— Значит, бабушка помогает вам с расследованием? — Харди наш разговор явно доставляет удовольствие.

— Нет.

— Тогда как именно она предположила, что Дилан в лесу? — спрашивает Харди.

— Вам придется спросить об этом у нее.

Харди улыбается. Видно, что она очень собой довольна.

— Может, и спрошу. Возможно, она сумеет мне это объяснить.

— Я могу идти? — Одариваю ее фальшивой ответной улыбкой, от которой у меня сводит челюсть.

— Конечно, Марти, — отвечает Харди таким тоном, будто объясняет простейшее понятие ребенку. — Вы свободны. Вы имеете право уйти в любой момент.

Я встаю. Гнев сдавливает каждую косточку в моем теле, отчего мне трудно даже выйти из комнаты для допросов и пройти по коридору. Прохожу мимо стула, на котором в детстве ждала новостей о сестре. Двадцать лет назад я грызла металлическую обойму для ластика на конце карандаша номер два и нацарапала ею на гладкой пластиковой поверхности имя Мэгги. Сейчас, проходя мимо этого стула, вижу, что со временем царапины сгладились и побледнели.

«Как они смеют, — думаю я. — Как они смеют».

Как только выхожу из участка, сразу звоню Андреа.

— Полиция Чикаго считает, что я замешана в исчезновении Дилана Джейкобса.

— Ты о чем? — спрашивает она.

Услышав детский щебет на заднем плане, догадываюсь, что она сейчас, наверное, на площадке на углу Эшленд и Фостер, куда по утрам в солнечную погоду обычно водит Олив. Представляю себе, как Олив копается в песочнице, а на голове у нее косо надета кепка с символикой «Кабс», которую я для нее купила. Обыденность этой картины совершенно не сочетается с тем, как я провела последний час.

— Наводка, которую ты дала по телефону полиции Милуоки, помогла полицейскому управлению Чикаго получить ордер на доступ к электронной почте Дилана.

— Ясно.

— Кто-то от моего имени прислал ему письмо и попросил о встрече. Всего за несколько дней до его исчезновения.

На том конце провода не слышно ничего, кроме гудения ветра и отдаленного детского плача.

— Думаю, он мертв, — продолжаю я. — Думаю, полиция Чикаго нашла его здесь и теперь считает, что в этом замешана я.

По-прежнему лишь тишина. Тишина и стук сердца у меня в ушах. Быстрый.

— Андреа?

— Я здесь, — говорит она. — Как думаешь, где его нашли?

— ЛаБаг-Вудс. Готова спорить на что угодно, его нашли там же, где и Сару.

— Господи, — шипит Андреа. — Погоди, посмотрю новости. — Это занимает всего секунду. — Блин! — говорит она. — Сегодня рано утром в лесу обнаружили тело пока что неопознанного мужчины. Возможная передозировка наркотиков.

— О господи! — Земля будто накреняется у меня под ногами. Чтобы не грохнуться, хватаюсь за дерево во дворе полицейского участка. Вокруг ствола повязана синяя ленточка, гладкая на ощупь под моей влажной ладонью. — Адвокат из его фирмы, с которым я общалась, сказал, что у него в квартире нашли таблетки.

— Когда ты якобы отправила ему тот имейл?

— В апреле, — говорю я. — Кажется, в конце апреля.

— Мы тогда не занимались Диланом, — отвечает она. — Мы тогда даже Сарой еще не занимались.

— И что это значит? — спрашиваю я.

— Это значит, кто-то услышал подкаст и понял, что мы, возможно, начнем расследовать связь между Сарой и Мэгги, — говорит Андреа, едва поддерживая спокойный тон. — И использовал тебя, чтобы довести до конца дело Сары.

— Убрав Дилана.

— Верно, — говорит Андреа.

— Но зачем выдавать это за передозировку, если все равно оставляешь тело в ЛаБаг-Вудс?

— Понятия не имею, — отвечает Андреа. — Может, убийца пытался замаскировать свой образ действий? Это убийство так или иначе должно было отличаться, да? На сей раз он убил парня. У него не было бы силового преимущества. Зато было больше времени, чтобы все распланировать.

— И он распланировал, — уныло говорю я. — Послал имейл, чтобы