Excommunicado (СИ) - Темида Ди

Хотя… Нет. Наша разница с папой в том, что на моей стороне есть ещё кое-кто.

— Сенатор Райли… — тон Альваро режет бумажно-тонкую застывшую атмосферу между нами четырьмя, и всех присутствующих в зале ресторана, кроме нас, будто ставят на паузу. — Не самую лучшую компанию выбрали на сегодняшний вечер.

Он окидывает Леандро взглядом, в котором плещется холодная ярость, а в каждом слове столько яда, что впору убить им кобру.

— О, ничего особенного, Альваро, — Монтера, наконец, переводит своё внимание на него, оставив на мне липкие следы изучения. Тянущиеся неприятные интонации лезвиями бритвы проводят по нутру… — Просто дружеские посиделки.

В воздухе витает явная терпкая недосказанность: что с их позиции, что с нашей. Еле уловимая, чёрная кружевная недосказанность, подкреплённая вынужденным псевдоэтикетом и лицемерием, — одно неосторожное слово, одно неправильное движение… И это кружево порвётся с последствиями сродни настоящей атомной катастрофе.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Они не должны ничего узнать, во что бы то ни стало.

— Как прекрасно, что они закончились, — чеканя каждый слог, Альваро кривит губы в такой саркастичной улыбке, что любой почувствовал бы себя грязью из-под его ногтей. — Не думаю, что я и моя спутница смогли бы так долго терпеть ваше соседство.

Я чётко слышу, как Монтера клацает зубами, закрыв рот, но Райли, периодически бросающий на меня крайне настороженные взгляды, решает завершить битву, не дав ей начаться:

— Слухи о вашей галантности всегда шли впереди вас, сэр, — он одаривает Альваро высокомерием, хотя я знаю, что это — лишь жало пчелы в панцирь броненосца. — Мы уже уходим. Доброго вечера, мистер Рамирес. Миссис Ричардс…

Он слегка кланяется мне, жестом показывая Монтере на проход между столами. Язык, словно навсегда засохнув, прилипает к нёбу, и я просто демонстративно отворачиваюсь, понимая одно: у нас не было ни шанса, ни времени подготовиться. Никакой, даже самый хорошо продуманный блеф, не прокатывает в таких ситуациях.

Они всё поняли. Всё знают.

***

— Что ты слышала?

Альваро смотрит на уходящих до тех пор, пока они не скроются окончательно. И это его первый вопрос всё ещё оглушённой мне, заданный нетерпеливым, хоть и ласкающим тоном.

Надо взять себя в руки. Сейчас не время распускать сопли: несколько раз продышавшись и запоздало всхлипнув, я на автомате бесцветно пересказываю всё.

Альваро слушает с таким вниманием, словно от моей информации зависит чья-то жизнь, но ведь так и есть… Теперь мы оба попали в зону видимости их радаров.

— Я видела перед встречей с Райли Аманду. Нашу домоправительницу, — глухо молвлю я, промокая в уголке глаза так и не вылившиеся слёзы салфеткой, и Альваро накрывает мою ладонь на столе своей, крепко сжав её. — Она выходила из его кабинета и ушла так быстро, будто увидела призрака. Даже не поздоровалась.

— К чему она имела доступ в доме твоего отца?

Он поступает верно, продолжая не щадить меня вопросами, но непросто даётся отвечать на всё без эмоций:

— К чему? Она вела всё хозяйство, Альваро, много лет и, естественно, имела доступ ко всему. Ко всему! — я утираю нос и прячу взгляд, еле сдерживая рвущийся наружу крик боли. Шепчу вдогонку, надеясь на его предположение: — Почему Монтера вообще заговорил о мефенамовой кислоте?

И оно не заставляет себя ждать, обернувшись полноценным фактом.

— Потому что у этого ублюдка есть несколько подпольных лабораторий, которые он использует для очистки и обработки кокаина перед продажей. И не только. Гордо именует это фармкомпанией, ловко прикрывая деятельность фальшивыми документами. Весьма вероятно, что он производил там мефенамовую, судя по тому, что ты услышала…

— И…

— И ваша Аманда, похоже, давала твоему отцу таблетки, долго и упорно, пока это не привело к инфаркту. К Райли она наверняка приходила за немалым гонораром — они подождали, пока всё утихнет окончательно, отмыли деньги и отдали ей причитающуюся сумму. Такое на банковские счета не переводят…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Альваро разрывает касание и устало проводит ладонями по лицу, стягивая кожу: выглядит так, будто решил сложную математическую задачу, где ответом не к месту оказалась химическая формула.

— Мы были конкурентами даже в этом: я и моя компания сотрудничали с Эдвардом, а Леандро лоббировал свои интересы через Райли, — неторопливо и задумчиво, где-то размышляя вслух, а где-то приоткрывая завесу новых и старых фактов, начинает Альваро снова, выдержав паузу. — Тот, заняв место твоего отца и став сенатором, протолкнул необходимые Монтере пункты в законопроект о добыче ископаемых за пределами страны.

Он берёт сложенную нетронутую салфетку с начищенной до блеска молочно-белой тарелки и, вложив всю накопившуюся злость, резким движением и до хлопка распрямляет её. Плавным жестом укладывая её на колени — сквозь мутное стекло одуревшего разума я подмечаю, насколько же ненавязчиво и притягательно выглядит исконно-мужская изящность в таких деталях.

— Что ж, они организовали почти идеальную смерть по естественным причинам… Никто бы не подкопался, — он пристальным взглядом ловит мой загнанный, продолжая: — Навряд ли и мы догадались бы, если бы не вся эта череда случайностей. Откуда ты вообще, Джейн, знаешь про инфаркт из-за мефенамовой кислоты?

— Я не стану выдавать того, кто мне помог…

Хоть и слегка прижимаюсь бедром к его бедру во время этого невнятного шёпота, чтобы как-то показать свою доверительность с одной стороны и принципиальность с другой, но Альваро всё равно дёргает уголком губ, услышав формулировку.

Неужели? Именно сейчас на дне твоих зрачков я должна заметить тень ревностного отношения к неясному союзнику, который даже не мужчина? Кейт бы посмеялась…

— В этом тоже есть смысл, — хоть Альваро и пытается звучать любезно, я всё замечаю. — Чего не знаешь, то не поведаешь на допросе.

Чёрт возьми, а ведь раньше я считала его врагом номер один, ощущая все возможные обсидиановые оттенки ненависти и злости, мечтая избавиться от его общества или даже как-то упечь в тюрьму… А теперь? Враги Альваро стали моими, и даже факт того, что отец и я сама угодили в логово гадюк в том числе благодаря Рамиресу, меня сейчас почему-то не коробит.

Кто бы мог подумать, что единственным человеком, с кем я буду чувствовать себя сейчас в безопасности и от кого получу поддержку, будет тот, кого я когда-то боялась до омертвения внутри…

— Нужно ведь что-то с этим сделать! — хнычуще-тихо лепечу я, закусив губы и сцепив ладони перед собой в замок. Сжав их до виднеющейся дрожи и натянувшейся побелевшей кожи на костяшках, тут же хрипло спрашиваю: — Неужели мы позволим им сейчас уйти? Вот так, безнаказанно?

— В тебе говорят эмоции. Посмотри на всё это с рациональной точки зрения, — взмахом ладони Альваро подзывает официанта, взглянувшего на нас, от дальнего столика. — У нас нет почти никаких фактических, документальных и иных прямых доказательств, чтобы дать ход всей этой истории. Лишь пара разговоров, встреч и теорий, которые связаны в единый узел. Ни Райли, ни Монтера не станут признаваться в содеянном, опустив морды. Скорее, наоборот, сделают всё, чтобы уничтожить каждого в цепочке, кто хоть что-то знает. Нельзя сейчас идти напролом, Джейн.

— Но ведь…

— Нет, Джейн. Нет, — с мрачной решимостью пресекает Альваро, наклонившись ко мне ближе.

С его правотой и властным взглядом невозможно спорить, и это даже немного приводит меня в чувство.

— Пока стоит повременить и подумать над тем, как вывести тварей на чистую воду так, чтобы они не смогли больше уйти на дно, не утащив при этом и нас. Помни, что одна ниточка может развязать весь клубок событий — та же Пикар, которая спала с твоим мужем, сейчас под крылом Монтеры. Ей не составит никакого труда, с его подачи и помощи, пробить о тебе всё. Она — ещё одна опасная фигура на доске. Твоя свобода окажется под угрозой, поэтому, как бы ты ни желала мести, как бы тебе ни было больно, нужно переждать, Джейн.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})