Василика Даль: Возрождение - Василина Жидких

надеяться, что это след именно Алины, что ей удалось с помощью магии оставить отпечаток, иначе у меня нет аргументов, дабы объяснить это явление, потому что наши следы с Матвеем исчезали сразу, как только мы поднимали ноги.

– Нам сюда, – сказала я вслух, встав на ноги и не дожидаясь вопросов Матвея на тему «ты уверена, а точно ли это», просто сорвалась с места и побежала по тоннелю. Матвей молча бежал сзади.

Мы бежали и бежали вперед, а когда тоннель начал сужаться, дышать стало намного труднее. И до этого было достаточно душно, а сейчас еще хуже.

– Она рядом? – спросил Матвей, остановившись, потому что дышать было невозможно.

– Я не знаю, – ответила я, стараясь сдержать ужасные хрипы. И снова правда, потому что я не знаю, где она. Возможно, Алина уже вышла отсюда и держит путь в отель, а может в лаву где-то провалилась. Но, твою мать, как она сюда вообще добралась? Ладно, это обсудим с ней позже. Первое, что я сделаю, когда увижу ее, это дам подзатыльник за непослушание. – Ты не можешь сам посмотреть? Я не могу ничего сделать.

– У меня нет с ней никакой связи, чтобы как-то ее найти, сейчас это можешь сделать только ты. Не умеешь? Учись! Это тебе еще не раз в жизни пригодится.

Вот когда Матвей включает режим учителя, то невольно задаюсь вопросом: он когда-нибудь поймет, что мы не всегда ученики, и зарубит себе на носу, что он наш друг? Мы друзья.

– Бесит, когда ты прав, – буркнула я, закрывая глаза. Я представила в своей голове такой же тоннель, только освещался он тусклым голубым свечением, исходящим от нити, которая вела в глубь тоннеля, далеко вперед. Положив руку на настоящую стену в настоящем тоннеле, я, не открывая глаз, пошла вперед, стараясь не только увидеть Алину, но и почувствовать ее. Я хотела знать боится ли она, или рыжая в полном восторге от своей выходки? Но она не пускает меня к себе, поэтому я перестала пытаться ее чувствовать и просто шла вперед.

Она где-то здесь.

Пока я была в трансе, Матвей вышел вперед меня, поэтому, когда он похлопал меня по плечу, я открыла глаза и увидев, что друг отошел к правой стене и стал водить по ней руками, я подошла ближе.

– Голубая лиана? – удивленно спросила я, проведя по гладкому стеблю указательным пальцем. – Что она здесь делает?

– Явно непросто так растет, – отвечает он и вертит головой в поисках начала этого растения. – Магический мир полон загадок. Тебе ли не знать об этом, хранитель.

Видимо, найдя нужное впереди, он пошел дальше, но я не спешила идти следом и задержалась у нее. И не зря.

Громкий треск привлек мое внимание, и сердце ушло в пятки, когда ужасный, не сулящий ничего хорошего, звук повторился, только на этот раз еще громче. Я дернулась в сторону Матвея, не слыша за этим оглушающим треском его слова, и когда земля начала дрожать, я заметила, что под ногами друга образуются черные дыры, проглатывая куски земли, на которых стоял Сперанский.

Страх и чувство самосохранения овладели телом и дернули меня назад, заставляя хвататься за лиану и просто смотреть на то, как Матвей, у которого земля ушла из-под ног, стал падать. Втянув руки вверх, он пытался за что-то ухватиться, но я вместо того, чтобы помочь ему, в оцепенении стояла у стены и не могла пошевелиться.

Слишком поздно я сумела овладеть своим телом и бросилась к краю пропасти, образовавшейся из-за обвала. Я упала на колени, земля стала уходить уже и под моими ногами. Она начинала медленно крошиться, когда я пыталась подвинуться ближе к краю, чтобы увидеть Матвея.

– Нет-нет, – как заведенная повторяла я, пока ползком добиралась к краю, не обращая внимания на дрожь, охватившее мое тело. – Нет-нет, этого не может быть. Матвей? Мать твою, Сперанский, ты же не можешь просто вот так вот взять и погибнуть в таком глупом приключении! Матвей!

У меня внутри все похолодело, когда ответа не последовало, и паника снова охватила меня.

Он не мог погибнуть, не так и не здесь! Это же бред!

Матвей не может умереть сейчас, когда мы только что с ним разговаривали.

Он не может вот так вот по-глупому умереть!

Когда земля перестала крошиться, а я уже была почти у края, и мне оставалось пару сантиметров до обрыва, к которому мешала подойти трясущаяся земля, я выглянула за обрыв, и первое, что увидела, это пустоту. Черная ужасная пустота, в которую вот-вот мог упасть Матвей. Он болтался внизу, крепко ухватившись за голубую лиану.

– Слава богу, – прошептала я, закрывая на мгновение глаза. – Ты как?

– Я жив, вроде, – закряхтел он, медленно поднимая голову вверх и смотря на меня. – Буду очень рад, если поможешь, иначе тебе придется самой объяснять, куда делся аспирант.

– Не переживай. – Вскакивая на ноги и утираю увлажнившиеся глаза. Матвей жив, он не погиб. Моей вины нет. Я не виновата. – Я придумаю, что сказать им, – продолжаю отвечать я, оглядываясь по сторонам, стараясь что-то придумать, и испытывая легкую благодарность Матвею за то, что даже сейчас он не падает духом и не дает мне растеряться. – Скажу, что ты отправился сплавляться по реке куда-нибудь в Африку, упал за борт, и тебя сожрал нильский крокодил.

Я подошла к лиане в стене и попыталась ее оттуда выкорчевать, но у меня не получилось, она засела там прочно.

Сдаваться я не собиралась, но пришлось остановиться, когда на пальцах появилась кровь от яростных попыток совершить задуманное. Пришлось вернуться к обрыву. Матвей держался, но он заметно съехал вниз.

– Я не могу достать лиану. Ты можешь как-то магией попробовать помочь себе выбраться?

– Ты думаешь, я просто так стоял и падал? – он уже внешне не старался делать вид, что все в порядке. Умирать то не хочется. – Я пытался удержать почву вокруг себя, но не вышло. Магия здесь не сработала.

Это прозвучало, как приговор, к которому я не была готова.

Магия не могла взять и исчезнуть, или перестать работать просто так, для этого нужно сильное заклинание.

Но это случилось. Еще один чертов страх сбывается.

Я боюсь, что, когда помочь будет не в моих силах, магия тоже окажется бессильна.

Мои страхи сбывались один за другим по очереди и в самый неподходящий момент.

Задумавшись, я посмотрела вниз, в пугающую пустоту. Она была слишком темной, слишком черной. Выровнявшись, я, чуть подпрыгнув, схватила один огонек над головой, и встав над обрывом, бросила его вниз, внимательно наблюдая за его падением. Огонек пролетел пару метров и исчез из виду. Он должен был осветить путь своего падения, но внезапно темнота его поглотила и это навело меня на новую мысль.

Когда