Василика Даль: Возрождение - Василина Жидких
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алиби обеспечено, путь свободен, и мне просто захотелось убежать от этих назойливых зеленых глаз, которые буквально откусывали от меня по кусочку. Я свою часть выполнила и могла уходить. Встав со стула, я схватилась за стойку, когда поняла, что ноги не слушаются, а просто подкашиваются подо мной.
– О, – протянула я.
Арнест, который подхватил меня под руку, когда я попыталась сделать шаг в сторону, обратился к Кевину:
– Ты зачем споил девушку, старый хрен?
– Мне просто нехорошо, – ответила я, не понимая, почему со мной это происходит, ведь я выпила всего несколько бокалов шампанского – не так много, чтобы валиться с ног.
Кевин и Арнест о чем-то горячо спорили, а я пыталась их понять, но не могла разобрать слова. Меня клонило в сон, глаза слипались, а голова нещадно гудела. Осознание того, что произошло, пришло позднее: меня чем-то опоили, и я начала терять сознание.
А дальше темнота, прерываемая редкими, но яркими вспышками света. Что-то я видела: людей, какие-то события, но я не могла понять, в чем дело. Видела картинки, но их смысл не мог проявиться у меня в голове.
Я поддалась вперед, вцепившись в руку Арнеста, он встревоженно посмотрел на меня, а я пыталась вспомнить итальянский или хоть какой-то язык, чтобы попросить об одолжении.
– Верните меня в номер…
Глава 14: Я не виновата
У меня бывали тяжелые пробуждения и частым было явление, когда я не могла открыть глаза, потому что любое движение отдавалось болью в голове. Но этот случай был особенным, я не могла пошевелить даже пальцами. Мышцы будто одеревенели.
Меня опоили, и не алкоголем, а зельем, сваренным неумехой и профаном.
Через силу, я заставила себя открыть глаза и немного оглянуться.
Окей, я в своем номере.
Найдя взглядом часы, я удивилась. Пять утра, рановато что-то для пробуждения.
Перевернувшись на бок, я попыталась сесть. У меня почти получилось, когда хорошо знакомый голос внезапно воскликнул в моем сознании.
«Что за хрень?!»
Застонав от боли, я потянулась руками к ушам и опустилась головой на колени.
– Зачем так кричать?! Что я тебе сделала? – крикнула я в ответ на подругу, кидая подушку в дверь между нашими номерами. Она не ответила, а это напрягло.
Они вернулись вчера в отель? Я потеряла сознание раньше и не помню их возвращения.
Кое-как поднявшись на ноги, я с трудом дошла до двери в номер Алины и приоткрыв ее, заглянула внутрь.
– Сука, – ругнулась я заходя в пустой номер, чтобы дойти до Матвея.
Алина нет в номере, кровать заправлена и вообще кажется нетронутой.
Может быть она у Матвея? Но нет, ее там не было. Сперанский замотанный в простынь, как обычно спал лицом в подушке.
Если он здесь, значит они с Алиной вернулись в отель, это хорошо, но куда она делась сейчас? В пять утра?!
– Матвей, – как и ожидалось, он даже не шелохнулся.
Сделав рискованный шаг в сторону, я еще раз позвала друга, но он снова не отреагировал. Стоять было сложно, и я чувствовала, что вот-вот ноги мне откажут. Морщась от боли, я попыталась крикнуть.
– Да черт тебя дери, Матвей!
Ноги подкосились, я пыталась схватиться за стол, чтобы удержаться и не упасть, но промахнулась, и зацепила настольную лампу.
На пол упали мы вместе. И я, и лампа. За то Матвей проснулся.
Его взгляд не казался сонным, он точно спал или дурака валял, пока я его звала?
– Что тебе надо? – злобно спросил он, взъерошивая и без того лохматые волосы,
Натянув себе на ноги белую простынь, он проморгался и явно не собирался помочь мне подняться, а это уже обидно. Я же не тупая, поняла о чем он подумал, увидев меня бессознательном состоянии после того, как оставил одну в баре.
Матвей точно решил, что я напилась. А почему этот кретин не подумал, что я не идиотка, и не стала бы бросать все наши с ним труды насмарку?!
Я села и все таки ухватившись за стол, несмотря на Матвея, поднялась с пола. Мне стало обидно. Сперанский сам говорит о доверии, и сам же мне не верит.
Отлично! Просто замечательно!
Пусть думает, что хочет, я оправдываться не собираюсь.
– Алины нет в комнате, – сказала я, закрыв глаза рукой.
Голова все еще адово кружилась, и стало в разы хуже, когда в мыслях появилась догадка, объясняющая исчезновение подруги.
Везувий.
Убрав руки от лица, я глянула в окно на вулкан и тяжко вздохнула.
– Я разочарован.
– Не поверишь, но я тоже. Я сильно разочарована в тебе, – ответила я, чуть скривившись. – Ты вчера говорил о каких-то детях, об общей фамилии, а теперь ты разочарован во мне из-за того, что сам себе придумал, – говорила я медленно, негромко. – Прости за беспокойство.
В последний раз посмотрев на него, я развернулась и пошла к двери, но замерла у стены, когда поняла, что снова начинаю падать, а головная боль буквально разрывает мне мозг.
– Эй, – обеспокоенный голос Матвея я услышала прежде, чем почувствовала его руки на себе. Он удержал меня. – Ты не напивалась, да?
– Дошло, как до жирафа, – выдохнула я, даже не пытаясь открыть глаза, боль была чересчур сильной.
– Аккуратно, – спокойно говорит он. Я чувствую под головой мягкую подушку и расслабленно выдыхаю. Боль немного отступила, но не отпустила полностью. – Тогда что произошло? Тебе плохо? Где болит?
– О-о-о, – протянула я, чуть приоткрыв глаза, и сразу их закрыла, заметив, что Матвей начал наспех обматываться простыней. Я немного забыла о его привычках заядлого холостяка. – Что, уже не разочарован?
– Не язви, – я снова чувствую его руку на своем лице. Он проверял температуру. – А, что я должен был подумать, когда увидел тебя в таком состоянии, м?
– Ну не знаю, – отвечаю я, чуть усмехнувшись. – Хотя бы предположить, что мне могло стать плохо? Что меня отравили? Нет, давай сразу думать, что я напилась.
– Сказал же, не язви, – он слегка дает мне по носу щелбаном. – Ты была в плохом настроении, как бы хорошо это не скрывала, а потом, когда мы нашли тебя в номере, а не в баре, от тебя несло алкоголем. И черт возьми, я хотел тебя сначала придушить подушкой, но подумал, что такого наказания будет недостаточно, поэтому я решил закинуть тебя в холодный душ и присыпать льдом, – о да, не сомневаюсь, он бы
