Василика Даль: Возрождение - Василина Жидких

я отказала конечно, а потом он попытался через Рому пригласить. Я думала, что он его убьет, но мой громила сдержался, – я хихикнула, вспоминая лицо Матвея, когда я в первый раз его так назвала, он был чуть-чуть смущен. – А теперь он куда-то провалился, черт его дери! – мой туманный взгляд сфокусировался на Тео в противоположной стороне зала, и мое чутье проснулось, неся за собой тревогу, опасение и дикое желание бежать отсюда, да подальше! – Я наверно схожу в номер за моим зайчиком.

Алиби обеспечено, путь свободен, и мне просто захотелось убежать от этих назойливых зеленых глаз, которые буквально откусывали от меня по кусочку. Я свою часть выполнила и могла уходить. Встав со стула, я схватилась за стойку, когда поняла, что ноги не слушаются, а просто подкашиваются подо мной.

– О, – протянула я.

Арнест, который подхватил меня под руку, когда я попыталась сделать шаг в сторону, обратился к Кевину:

– Ты зачем споил девушку, старый хрен?

– Мне просто нехорошо, – ответила я, не понимая, почему со мной это происходит, ведь я выпила всего несколько бокалов шампанского – не так много, чтобы валиться с ног.

Кевин и Арнест о чем-то горячо спорили, а я пыталась их понять, но не могла разобрать слова. Меня клонило в сон, глаза слипались, а голова нещадно гудела. Осознание того, что произошло, пришло позднее: меня чем-то опоили, и я начала терять сознание.

А дальше темнота, прерываемая редкими, но яркими вспышками света. Что-то я видела: людей, какие-то события, но я не могла понять, в чем дело. Видела картинки, но их смысл не мог проявиться у меня в голове.

Я поддалась вперед, вцепившись в руку Арнеста, он встревоженно посмотрел на меня, а я пыталась вспомнить итальянский или хоть какой-то язык, чтобы попросить об одолжении.

– Верните меня в номер…

Глава 14: Я не виновата

У меня бывали тяжелые пробуждения и частым было явление, когда я не могла открыть глаза, потому что любое движение отдавалось болью в голове. Но этот случай был особенным, я не могла пошевелить даже пальцами. Мышцы будто одеревенели.

Меня опоили, и не алкоголем, а зельем, сваренным неумехой и профаном.

Через силу, я заставила себя открыть глаза и немного оглянуться.

Окей, я в своем номере.

Найдя взглядом часы, я удивилась. Пять утра, рановато что-то для пробуждения.

Перевернувшись на бок, я попыталась сесть. У меня почти получилось, когда хорошо знакомый голос внезапно воскликнул в моем сознании.

«Что за хрень?!»

Застонав от боли, я потянулась руками к ушам и опустилась головой на колени.

– Зачем так кричать?! Что я тебе сделала? – крикнула я в ответ на подругу, кидая подушку в дверь между нашими номерами. Она не ответила, а это напрягло.

Они вернулись вчера в отель? Я потеряла сознание раньше и не помню их возвращения.

Кое-как поднявшись на ноги, я с трудом дошла до двери в номер Алины и приоткрыв ее, заглянула внутрь.

– Сука, – ругнулась я заходя в пустой номер, чтобы дойти до Матвея.

Алина нет в номере, кровать заправлена и вообще кажется нетронутой.

Может быть она у Матвея? Но нет, ее там не было. Сперанский замотанный в простынь, как обычно спал лицом в подушке.

Если он здесь, значит они с Алиной вернулись в отель, это хорошо, но куда она делась сейчас? В пять утра?!

– Матвей, – как и ожидалось, он даже не шелохнулся.

Сделав рискованный шаг в сторону, я еще раз позвала друга, но он снова не отреагировал. Стоять было сложно, и я чувствовала, что вот-вот ноги мне откажут. Морщась от боли, я попыталась крикнуть.

– Да черт тебя дери, Матвей!

Ноги подкосились, я пыталась схватиться за стол, чтобы удержаться и не упасть, но промахнулась, и зацепила настольную лампу.

На пол упали мы вместе. И я, и лампа. За то Матвей проснулся.

Его взгляд не казался сонным, он точно спал или дурака валял, пока я его звала?

– Что тебе надо? – злобно спросил он, взъерошивая и без того лохматые волосы,

Натянув себе на ноги белую простынь, он проморгался и явно не собирался помочь мне подняться, а это уже обидно. Я же не тупая, поняла о чем он подумал, увидев меня бессознательном состоянии после того, как оставил одну в баре.

Матвей точно решил, что я напилась. А почему этот кретин не подумал, что я не идиотка, и не стала бы бросать все наши с ним труды насмарку?!

Я села и все таки ухватившись за стол, несмотря на Матвея, поднялась с пола. Мне стало обидно. Сперанский сам говорит о доверии, и сам же мне не верит.

Отлично! Просто замечательно!

Пусть думает, что хочет, я оправдываться не собираюсь.

– Алины нет в комнате, – сказала я, закрыв глаза рукой.

Голова все еще адово кружилась, и стало в разы хуже, когда в мыслях появилась догадка, объясняющая исчезновение подруги.

Везувий.

Убрав руки от лица, я глянула в окно на вулкан и тяжко вздохнула.

– Я разочарован.

– Не поверишь, но я тоже. Я сильно разочарована в тебе, – ответила я, чуть скривившись. – Ты вчера говорил о каких-то детях, об общей фамилии, а теперь ты разочарован во мне из-за того, что сам себе придумал, – говорила я медленно, негромко. – Прости за беспокойство.

В последний раз посмотрев на него, я развернулась и пошла к двери, но замерла у стены, когда поняла, что снова начинаю падать, а головная боль буквально разрывает мне мозг.

– Эй, – обеспокоенный голос Матвея я услышала прежде, чем почувствовала его руки на себе. Он удержал меня. – Ты не напивалась, да?

– Дошло, как до жирафа, – выдохнула я, даже не пытаясь открыть глаза, боль была чересчур сильной.

– Аккуратно, – спокойно говорит он. Я чувствую под головой мягкую подушку и расслабленно выдыхаю. Боль немного отступила, но не отпустила полностью. – Тогда что произошло? Тебе плохо? Где болит?

– О-о-о, – протянула я, чуть приоткрыв глаза, и сразу их закрыла, заметив, что Матвей начал наспех обматываться простыней. Я немного забыла о его привычках заядлого холостяка. – Что, уже не разочарован?

– Не язви, – я снова чувствую его руку на своем лице. Он проверял температуру. – А, что я должен был подумать, когда увидел тебя в таком состоянии, м?

– Ну не знаю, – отвечаю я, чуть усмехнувшись. – Хотя бы предположить, что мне могло стать плохо? Что меня отравили? Нет, давай сразу думать, что я напилась.

– Сказал же, не язви, – он слегка дает мне по носу щелбаном. – Ты была в плохом настроении, как бы хорошо это не скрывала, а потом, когда мы нашли тебя в номере, а не в баре, от тебя несло алкоголем. И черт возьми, я хотел тебя сначала придушить подушкой, но подумал, что такого наказания будет недостаточно, поэтому я решил закинуть тебя в холодный душ и присыпать льдом, – о да, не сомневаюсь, он бы