Я — ярость - Делайла Доусон

Но что если… все это время это было ложью?

Раздается хруст гравия под шинами, и Челси стремительно разворачивается. Мозг с готовностью переключается в режим паники, потому что так уж устроены жертвы. Так ведут себя хищники. Так ведут себя люди, которые отключаются, а потом приходят в себя, держа в руках смятый термостакан, покрытый мозгами подруги.

Они реагируют. Они резко разворачиваются и готовятся сражаться за жизнь.

Но это вовсе не Дэвид в машине Безумного Макса[17], несущийся в ее сторону с ревом и с огнеметом наперевес. Не Джордж, оседлавший ее минивэн и готовый произвести гражданский арест. Это просто потрепанный внедорожник с парнем в пляжного вида одежде. Он обут в шлепанцы, он вылезает из машины и идет к ангару, кивает ей и заходит внутрь — как будто это плевое дело. Челси бросает последний, полный ненависти взгляд на телефон, сует его в карман и идет за парнем.

Внутри холодно. Чернокожая женщина лет сорока с волосами, убранными под цветастый тюрбан, сидит за складным столом, обложившись кипами бумаг. На краю стола стоит банка с дешевыми ручками. Она озорно улыбается Челси, и сложно не выдать ответную улыбку.

— Вы на пробы? — спрашивает она.

— Да, мэм, — отвечает Челси.

Она спокойна и все еще травмирована (так обычно бывает, когда убиваешь свою единственную лучшую подругу), и краем сознания понимает, что странно называть «мэм» женщину чуть старше нее самой. Но все кажется нереальным, да и женщина, похоже, не обижается.

— Просто заполните бланк. Извините, планшетов у нас нет — ну, сами понимаете.

Да уж, это правда. Все сидели по домам, избегая скопления людей, магазины позакрывались, у ребят из доставки были сплошь открытые грузовики, и повсюду комары — в общем, курьерские службы на Юге особенно пострадали из-за Ярости. Посылки, которые прежде доставляли на следующий день, стали приходить с большой задержкой. В то время как жизнь в местах попрохладнее идет своим чередом, Флорида изо всех сил старается удержаться на плаву, столкнувшись с последствиями пандемии. Отсутствующие планшеты не особо беспокоят Челси.

Она берет бланк участника (или заявление, или как там это называется), ручку и идет к окнам, к солнцу. В комнате очень холодно, потому что ангар паршиво отапливается — сказывается скудное госфинансирование. На старом телеке в углу крутят новости, и большинство людей, ожидающих своей очереди на пластиковых стульях, пялятся либо в него, либо в свои телефоны. Все — из породы отчаявшихся, к кому Челси готова отнестись с пониманием. Как Джинни и говорила, всех возрастов и размеров. Челси ожидала увидеть крутых парней, но большинство претендентов — скорее из тех, кого встретишь в супермаркете.

Она садится прямо на пол, скрестив ноги, а стул использует в качестве стола. Заявление очень странное — возможно, самое странное, какое она видела за всю жизнь. Не то чтобы у нее была какая-нибудь работа с подростковых лет, но даже тогда ей лишь однажды пришлось заполнять заявление о приеме.

Имя, день рождения, адрес, телефон — это все понятно. Как и информация о предыдущем опыте: где работала, чем занималась.

Но потом следуют пункты, где нужно вписать три номера экстренных контактов, указать, есть ли на что-либо аллергия, написать размер одежды. Кроме того, Челси пишет, какой у нее рост и вес, есть ли проблемы со здоровьем, были ли перенесенные операции.

И огромный раздел, где надо выбрать из списка навыки. Гимнастика, спорт, бег, борьба, боевые искусства, чирлидинг, театральное искусство, пение, исполнение каскадерских трюков, цирковое мастерство, клоунада, парикмахерское дело, макияж, работа оператором, пиар, обслуживание в сфере общепита, вождение коммерческих рейсов, работа с вилочным погрузчиком. Чем дольше продолжается список, тем больше Челси сознает, что у нее нет никаких навыков.

Она растерянно зависает над пунктами про театр, чирлидинг и пение. Всем этим она занималась в старшей школе, и у нее все еще неплохой голос (хоть Челси не пела на публике уже лет двадцать). Она тяжело сглатывает: воспоминания накатывают волнами, и она уходит внутрь себя, бессмысленно уставившись на пустое коричневое поле под палящим солнцем.

Это случилось тем вечером, на шоу талантов. Челси училась последний год, и вместе с лучшей подругой Уитни они уже несколько дней репетировали номер — арию «Точка невозврата» из мюзикла «Призрак оперы». Уитни играла Кристину, она нашла в секонд-хенде пышное платье, которое перешила, чтобы оно походило на эпоху 1800-х, а не 1980-х. Челси пела партию Призрака, и ее смокинг из секонда был не очень в тему, но она прикрыла его вампирским плащом, который они откопали в гардеробе у брата Уитни. Еще костюм Челси включал в себя полумаску, и она как раз сидела в гримерке и рисовала себе щетину. Она играла в театре последние четыре года и ничего так не любила, как эту атмосферу гримерки: яркий свет, смешки, легкое безумие, все бегают полуодетые и шикают друг на друга, глаза у всех подведены. Она склонилась к зеркалу, рисуя на подбородке точки подводкой из магазина «Всё за доллар», — и тут позади возник Дэвид. Он стоял, заложив руки за спину.

Он был горяч: волосы уложены гелем, кожа загорелая — все лето он проработал спасателем. Челси едва в обморок не падала каждый раз, как видела его. Они сходили всего на пару свиданий, но она постоянно думала о Дэвиде, надеялась, что он снова ее пригласит, а когда они стояли у его машины на парковке и разговаривали, Челси мысленно молилась, чтоб он наклонился и поцеловал ее (они еще не дошли до этого). И тогда в гримерке Дэвид выглядел просто потрясающе: белая рубашка на пуговицах, брюки цвета хаки. Он улыбался — до той минуты, пока не узнал ее.

«Что это ты делаешь?» — поинтересовался он, явно сбитый с толку. И не в хорошем смысле.

Она закрутила подводку и обернулась, лучезарно улыбаясь.

«Макияж. Ты не должен сюда заходить! Это сюрприз!»

Дэвид прищурился и склонил голову набок, вглядываясь в ее лицо. Челси густо нанесла грим, подвела глаза и накрасилась тушью — обычный театральный макияж, и плевать, что пол-лица закроет маска. Он скривил губы — и у нее в животе что-то неприятно сжалось.

«Я Призрак Оперы, погляди». — Челси достала парик, надела поверх заколотых волос, а потом для