Мемуары торрека (СИ) - Пир Томас

Теперь Тим осознал, в какую беду угодил. Шори оказался обученным воином. Каждое движение, каждая стойка, каждая атака — были рассчитаны идеально и, если бы не аномальная скорость пришельца, Тим бы уже давно сложил голову, и всё же за клинком мечника он едва поспевал.

В какой-то миг Тим прозевал новый выпад, клинок скользнул по рёбрам, вымазывая кровью остатки рубашки. Ранение оказалось несерьёзным, но оно всё же вывело пришельца из равновесия. Тим вдруг понял, что это конец, что ему остаётся либо бежать со всех ног, либо умереть на этой поляне. Что какой-то дикарь безнаказанно исполосовал его мечом, а он сам снова оказался неспособен защитить людей, которые были к нему так добры.

Тим взревел и, обезумев от ярости и стыда, бросился в безрассудную атаку. Его движения стали замедленными, слишком плавными. Воздух яростно сопротивлялся, норовил сбить его с ног порывами свирепого ветра, но Тим упрямо двигался навстречу врагу.

Шори будто окаменел. Тим изо всех сил ударил мечника по лицу. Впереди что-то хрустнуло, а кулак будто угодил в мраморную стену. В следующий миг неугомонный Шори исчез и возник уже слева. Тим едва успел увернуться от просвистевшего над ухом клинка, молниеносно развернулся и саданул мечника ребром ладони наотмашь. Теперь его кулак угодил во что-то мягкое и скользкое. Неприятный чавкающий звук долетел до ушей. Шори снова опередил пришельца и набросился сзади, обхватил Тима руками… два других Шори атаковали с разных сторон. Тим вырвался из захвата и…

Он очнулся спустя несколько мгновений. Тим одной рукой удерживал обмякшее тело разбойника, а кулак второй руки вбивал в его раздробленный череп. Кровь забрызгала всё лицо, уже успела подсохнуть и жутко смердела. Тим встрепенулся, отбросил мертвеца и, ошеломлённый и испуганный, отскочил на несколько шагов.

На поляне он оказался один. Под ногами лежали полтора десятка изломанных тел. Тим присмотрелся и облегчённо вздохнул — все мертвецы были врагами. У края поляны под деревом стонал единственный выживший разбойник, но и тот был в бреду. На лбу у счастливчика кровоточило серьёзное рассечение. Увидев подранка, Тим истерично расхохотался. Это был Шори.

Сил для того, чтобы подойти и добить мечника не осталось. Тим устало завалился на траву и уставился в небо, раскинув руки по сторонам, чтобы не чуять смрада свежей крови, впитавшейся в кожу на кулаках.

— Сир, вы в порядке? — подошёл кто-то из общинников.

— Да… кажется… всё в хорошо.

— Вы весь в крови.

Тим присел и попробовал себя осмотреть. Рука всё еще кровоточила, а рана в боку пылала огнём. Его начинало знобить, голова потяжелела, а гнетущая усталость клонила к земле.

— Ты прав, мне нужна помощь, — пошатываясь, прошептал Тим. — Пусть кто-нибудь перевяжет мои раны и…

Договорить он не смог. Силы покинули пришельца и он завалился в траву. Заботливые руки перенесли его на телегу. Тим не чувствовал кочек и тряски в дороге, не слышал взволнованных голосов и женского плача. Весь обратный путь он любовался сереющим небом и держал за руку Ульму. Она не отходила от него ни на шаг.

Глава 15

— Да!.. воистину дух захватывает, — восторженно выдохнул Медведь, когда я подхватил телекинезом бревно малой чисхи. — И насколько тебя хватает?

— Сорок три секунды, если бревно. Что полегче могу удерживать дольше, хотя вес поклажи не особо влияет на продолжительность тренировки. Дольше трёх минут мне и орешек не удержать.

— Как думаешь — мы тоже так научимся?

— Понятия не имею, — натужно отвечал я. Парящая над землёй оглобля меня здорово измотала, чтобы удерживать бревно в воздухе я сплёл два энергетических каната из разноцветных волокон своего кокона… ну, или ауры, как назвала его Тири. Словом, энергия ауры на таких тренировках быстро иссякала и чем меньше её вокруг меня оставалось, тем хуже я себя чувствовал:

— Может и научитесь, — запыхался я и отпустил бревно. — А может… может и нет… — Каждое слово отзывалось задышкой, я сложил руки на поясе, чуть наклонился вперёд и дышать стало легче. — Тири, вон, даже сильнее не стала, хотя память улучшилась и энергию видит. Пока не узнаем, как это работает, разобраться всё равно не выйдет.

— У меня тут теория одна есть, бредовая правда, но мало ли, — нерешительно проговорил Медведь, протягивая мне полотенце. Пот нещадно заливал глаза, так что оно было кстати.

— И что за теория? — уже легче спросил я, присаживаясь на бревно. Сзади залаяла собака. Медведь отвлёкся на шум. Шавка выскочила за частокол и тявкала на нас. Не знаю, что её там взбудоражило, но этот лай меня здорово нервировал. Медведь сразу подметил, как переменилось моё лицо, подхватил камень и швырнул по собаке. Не попал, но шавка взвыла и скрылась за воротами поселения.

— Снова приступ гнева? — участливо спросил парень.

— Да не то, чтобы приступ, но… — Замялся я. — Но я боюсь… я очень боюсь, что когда-нибудь снова сорвусь и натворю дел.

— Да ладно тебе, — хлопнул меня по плечу Медведь. — Не боись, подстрахуем.

— Так что там у тебя за теория? — избегая неловкости, перевёл я разговор в другое русло.

— Ах да, ты сны свои помнишь? Ну, те… кошмары, что донимали тебя в казарме.

— Ага, забудешь такое.

— Помнишь, ты рассказывал, что та женщина тебя постоянно сжигала в белом пламени?

— Ну да, так и было. Сначала за мной ураганы гонялись по разрушенным городам, а следом появлялась та парочка и… ну ты помнишь.

— Выходит, она тебя обожгла, и ты изменился. А потом и ты нас всех обжёг. А пламя твоей ауры, кстати, тоже белым было.

— А Тири ведь гораздо меньше вашего пострадала.

— Вот-вот, возможно, если бы она с нами под горячую руку попала, то и сила пришла бы к ней тоже.

— Сильными вы стали ещё до моего приступа, — возразил я.

— Эм… — Замялся Медведь. — И то так, но что-то в этом есть, правда?

— Да уж, теория твоя хороша, но наверняка бы узнать? Не сами же мы сюда провалились, что-то ведь нас перенесло в этот мир?

— Ну, то что женщина эта с Тири говорила, уже хорошо. Всё-таки мне спокойнее, зная, что за нами присматривают.

— Или следят, — закончил я.

Ответить Медведь не успел. Передышка закончилась, я резко поднялся, сделал несколько пассов руками и снова приподнял бревно до уровня груди. Руки задрожали, энергетические канаты больно вгрызлись в ладони. Аура таяла на глазах, потому пришлось отбросить поклажу и снова тяжело хватать воздух. Силы были на исходе. Несколько дней назад таким же Макаром я перенапрягся и грохнулся в обморок. После того на тренировочную поляну со мной обязательно ходил кто-нибудь из ребят. На всякий случай.

— Ник, а ты не пробовал выплетать что-то другое.

— Другое? — удивился я.

— Ну да. Ты сплетаешь энергию в прутики да верёвки, а если попробовать… ну, скажем, щит?

— Чего?

— Ну, плиту, как на бронике можно сплести? Раз уж ты уплотняешь волокна, так может их можно сделать ещё плотнее?

— А это мысль, — задорно проговорил я и начал уплотнять купол своей ауры возле лица. Я приподнял руки и, легко перебирая пальцами, выплетал разноцветный узор, заводя эфирные нити по кругу. Получалось что-то вроде кружевной паутинки.

— Как красиво, — вздохнул Медведь.

— Нужно проверить, — самоуверенно протянул я, постукивая указательным пальцем по сложившимся кружевам. — Ну ка, стукни сюда, как следует.

— Я? — удивился Медведь.

— Мне не разогнаться, слишком близко к лицу.

— А если не выдержит?

— Я порезвее тебя, уклонюсь, если что.

— Ну ладно, — протянул Медведь и без замаха заехал мне кулаком прямо в лоб. Защита не выдержала, с хрустальным треском кружева разлетелись, а я, как подкошенный, рухнул на задницу.

«Твою мать» — пронеслось в голове.

Лоб вспыхнул огнём, глаза придавило слезами. И ведь сам виноват, но… как же мне тогда хотелось двинуть Медведю в ответ.

— Ха-ха-ха! Ну ты и правда резвый, ха-ха-ха! — взорвался хохотом Медведь.