Шесть высочеств и одна ассара - Екатерина Александровна Боброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трех лет! Юля вяло подумала о том, что обычных тюрем у них нет, раз всех преступников отправляют на рудники. Что же… у нее будет еще шанс проверить условия местных исправительных работ на собственной шкуре.
И кажется, сегодня Третий с Четвертым поменялись местами. Харт был сама любезность на прогулке, забыв про обычный официоз, зато от Фильярга так и тянуло холодом. Этот застывший взгляд и точно высеченное из мрамора лицо вызывали желание испариться.
– Я беру полную ответственность на себя. – Аль встал перед братом. Юле были видны его расправленные плечи, бесстрашно вздернутая голова, упрямо сжатые кулаки. Кажется, кто-то решился на прямое противостояние с братом.
– Возьмешь, – согласился Четвертый, и Юля тут же возмутилась:
– У вас и несовершеннолетних на рудники отправляют?
– При чем здесь рудники? – непонимающе переспросил Фильярг.
– Не знаю, при чем у вас постоянно эти рудники, – начала злиться Юля, как всегда бывало, когда речь заходила о Совенке, – но в этом деле вины Альгара нет. Более того, он хотел спасти вымирающее животное.
– Альгар, к себе, – приказал Фильярг. Мальчик бросил вопросительный взгляд на Юлю, и та кивнула.
Недовольный отсылом Совенок медленно, нога за ногу, стал подниматься по лестнице.
– Быстрее! – поторопил Четвертый, дождался, пока наверху хлопнет дверь, и только тогда продолжил.
– Юля, – шагнул он к ней, навис, подавляя своим немаленьким ростом, и ей пришлось приложить усилие, чтобы остаться на месте, – не хотите рассказать, почему, зайдя к вам перед ужином…
«Ужин!» – мысленно охнула она.
– …я нашел запрещенного к содержанию нутилуса? Не желаете поделиться, как вам удалось разжиться этой редкостью? Господин Фаргус уже год ищет подобный экземпляр в пару к самочке.
– Мм… нет, – мотнула головой девушка, не желая сдавать ни себя, ни пиратов.
– Жаль, – неодобрительно вздохнул Четвертый, но настаивать на ответе не стал, как и грозить пытками на допросе. – Тогда, с вашего позволения, я отнесу несостоявшееся тюремное заключение господину Фаргусу.
«То есть Фаргусу можно, а мне нельзя?» – возмутилась про себя Юля, уловив главное – заключение и рудники отменяются.
– И не смотрите на меня так, словно я у вас последний ужин отбираю, – поморщился его высочество, – я верю, вы не станете использовать нутилуса для наживы, но не стоит вводить в искушение других.
«Ах да, слуги», – запоздало сообразила девушка.
– Вы правы, не стоит, – признала правоту принца.
– Я договорюсь с господином Фаргусом, чтобы вы смогли навещать нутилуса, раз вам так дорога эта зверюшка. И на будущее – в академию брать живность запрещено. Не подводите себя и меня, Юля.
– Постойте, – окликнула она его высочество, когда тот уже был на пороге. Юля облизала пересохшие губы, чувствуя непривычное волнение, и попросила: – Мне нужна ваша помощь.
Действительно нужна. С таким суровым законодательством не хочется попадаться на воровстве яблок из чужих садов, или что там у них растет в садах.
Четвертый окинул ее странным взглядом, зацепился за губы, потом с усилием отвел глаза.
– И в чем же? – спросил он ровным голосом, и Юле вдруг захотелось скомкать эту ровность, разбить официоз, встряхнуть, вызвать любые эмоции – хотя бы гнев, но выбить безразличие из глаз Фильярга.
– Вы обещали заниматься, – пошла она в атаку, – и где занятия? Сами говорили, мне нужно учиться контролировать вашу магию и блокироваться от эмоций Совенка.
– С вами занимаются, Юля. Даже если вам кажется, что это не так. Ваша магия по каким-то причинам уснула, причем столь крепко, что добудиться ее не получается, а провоцировать всплеск сильным стрессом, – Фильярг прошелся по Юле хищным взглядом, – не хочется. Впрочем, я не теряю надежду перебороть ваше упрямство.
Но провокации все же были, поняла Юля. И вчера вечером ее именно что провоцировали. Ешкин кот! Надеялась, что соблазняли, ан нет – магию будили. Интересно, а просто секс поможет? Представила, как в самый пикантный момент вспыхивает огнем. Зажглась так зажглась… причем вместе с кроватью.
– Не теряйте, – разрешила она, искренне веря, что собственное упрямство не подведет и выйдет победителем из этой схватки. А магия… Прожила она без нее двадцать шесть лет, проживет и дальше. Она не торопится стать магом. Да и магия все равно проявится, когда в Совенке проснется его дар. И будут они по очереди плеваться пламенем. Красота… Только огнетушитель подносить успевай.
– Но меня сейчас не столько волнует внутренний огонь, сколько связь с Альгаром. Я знаю, что возможна блокировка, и хотела бы ею овладеть.
– Блокировка? – нахмурился Фильярг, снова оглядел ее, но уже изучающе. – На столь ранних этапах блокировка не рекомендуется, но в вашем случае, – он посмотрел на спящего нутилуса, – она будет полезна. Хорошо, я согласен, приходите после ужина в удобной одежде.
Мысли тут же потекли в иную сторону. Подумалось, что одежда может быть не только удобной, но и привлекательной. Юля тряхнула головой, прогоняя дурость. Она придет учиться, и точка, а все остальное, как говорится, от лукавого.
Когда Четвертый вошел в зал Предвкушения, где собирались на легкий аперитив перед ужином, Третий был уже там. Стоял у окна, наслаждаясь закатом. Как всегда, один, как обычно, с бокалом рубинового. Фильярг взял себе белого, подошел, отсалютовал ему. Третий в ответ едва заметно кивнул. На его лице застыло выражение глубокой задумчивости, и Четвертый забеспокоился, не нащупал ли брат ниточку очередного заговора или заметил тень провокации?
– Ты знаешь, что наша ассара вступила в сговор с такийцами? Более того, передала им некий предмет и обменялась информацией? Не был бы уверен, что она здесь всего лишь два дня, заподозрил бы… – Третий махнул рукой, осушил наполовину бокал, проговорил с досадой: – Эту девчонку можно подозревать бесконечно. Как бесконечно ошибаться в своих подозрениях. Уникальное создание. Впервые встречаю столь честный взгляд, бесхитростное лицо и такие странные поступки… Еще и Альгар ее покрывает. – И он огорченно поджал губы.
– Именно, что ошибаться, брат, – скрыл улыбку Четвертый, ощущая удовлетворение от того, что обошел Харта на его же поле. То, что у такийцев что-то произошло, Фильярг понял сразу. Юля, несмотря на усилия, полностью скрыть тревогу не смогла. И ему с трудом удалось сдержаться и не наброситься на девушку, чтобы вытрясти правду. С сожалением он отпустил ее, бледную, с искусанными губами, домой…
Потому и в комнаты к Шестому зашел пораньше, ведомый тревогой. А дальше, увидев нутилуса, понять правду было несложно. Только о том, что нутилус был осушен, он не знал. Жаль, господин Фаргус будет огорчен, ему теперь ждать месяцев пять до следующей «боевой» готовности самца.
Фильярг подумал, не намекнуть ли брату, что у этой истории точно будет продолжение. И решил, что не стоит. Он
