Горе побеждённым - Ольга Сухаревская

 Служанка подала очень острые овощные закуски.

 «Вкусно», - подумали гости.

 Потом ели густой суп с мясом, картофелем, фасолью и пряными травами.

 - Это чолнт. Его принято готовить к субботе. Я очень люблю это блюдо и часто прошу его делать и в другие дни, особенно, когда я один.

 - Очень вкусно, – кивнул Вильям Яковлевич.

 - Может, вы знаете, что евреям  в субботу запрещено готовить и даже разогревать еду, – продолжал рассказывать Гольдштейн. – У нас есть специальная духовка – мармит, в которую ставят котелок с едой ещё в пятницу и эта похлёбка упревается  там до субботы, когда еврейская семья приходит из синагоги. Вы скажете, что можно нанять русских, которые приготовят прямо в субботу. Можно. Некоторые так и делают. Но мне нравится поступать по обычаю, тем более, что от такого долгого томления чолт становиться только вкуснее.

 - У нас  в русской печи, таким образом, упревают суточные щи и кашу, - заметил Собакин. – Тоже очень вкусно. Интересно, у вас действительно две кухни для разной еды, которую нельзя хранить и готовить вместе?

 - Да. И две печи.

 - Хлопотно, наверное.

 - Мы привыкли. Так жили наши предки, так живём и мы.

 - Похвально. Хотя, мне кажется, что нынешнее молодое поколение чрезмерно поддаётся влиянию времени.

 - Вы правы, – согласился хозяин.

 - Ваша молодёжь, насколько я вижу, активно готова содействовать коренным изменениям в нашем государстве.

 - Это – по молодости лет. Человек любой национальности после сорока начинает  уже побаиваться перемен.

 - Ну знаете, до этих лет можно многое натворить.

 Принесли жареных цыплят с помидорами. Александру Прохоровичу очень пришёлся по душе плетёный, как косица, душистый белый хлеб, который хозяин называл халой. Он только боялся взять лишний кусок, чтобы не показаться обжорой.  Крутясь глазами возле хлеба, он не без интереса заметил, что еврей, прежде чем взять кусок этой самой халы, подозвал служанку  и, та принесла ему кувшинчик с миской, чтобы он ополоснул руки.

 «Видно у них  такое почтение к хлебу», - подумал Ипатов.

 - Есть хорошая русская пословица: как аукнется, так и откликнется, – продолжил беседу Гольдштейн. – Молодёжь спешит жить. А власти  никак не хотят решать проблем еврейского населения. Вы сами толкаете нас на крайние меры. У нас очень работящая и талантливая молодёжь, которая с большим трудом, меняя имена и даже крестясь, пытается вырваться из узких рамок, отведённых ей для существования. В Германии, в прошлом веке было понятие -  «королевский еврей». Так называли еврея-банкира, который обеспечивал приток денег в государственную казну. Понимаете? Если с нами договориться – мы можем приносить большую пользу. Евреи жили на Руси издавна и были-таки в государстве не на последнем месте. Возьмём хоть время Петра Великого. Лефорт, Шафиров , Девиер , Абрам Веселовский , любимый шут царя, Акоста  – были евреями и все служили России.

 - И шут? – улыбнулся Собакин.

 - Представьте себе. Это был очень умный человек. Настоящего дурака Пётр Алексеевич около себя держать бы не стал. Акоста, между прочим, знал шесть языков. Для этого мало иметь природные способности. К ним надо приложить упорство и труд. Чтобы выжить, мы много трудимся. Я не представляю себе еврея днями лежащего на диване, как ваш помещик.

 - Интересно, откуда у нас взялась такая огромная империя, если мы такие лежебоки? – заметил Собакин.

 - И всё-таки, мы – самый трудолюбивый и передовой народ на земле. Начнём с того, что для нас - умственный труд – исполнение Завета. К тому же, мы постоянно совершенствуем наши знания, полученные за время скитаний, в самых разных областях жизни и всегда готовы применить их в деле и на пользу страны, в которой живём, но  не с клёймом же отщепенцев! Согласитесь, это - озлобляет.

 - Приведу вам русскую пословицу: в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

 - Тогда скажите мне, сколько надо прожить в России, чтобы она приняла тебя, как своего? Триста, пятьсот лет, а может тысячу?

 - Совсем немного, если вы примите все ценности и приоритеты православной империи. Но, ведь вы не хотите менять себя под наше общество.

 - Так что ж нам, по-вашему, делать, куда деваться?

 Собакин пожал плечами.

 - Я могу вам только посочувствовать. Зная ваш менталитет и упорство в достижении цели, скажу, что консенсус между нами невозможен при условии, что каждый из нас останется на своей религиозной платформе. Мы с вами абсолютно по-разному смотрим на мир.

 - Не надо демагогий! Я спрашиваю, как нам жить?

 - Думаю, что кто-то из ваших уедет, а кто-то будет расшатывать трон, проповедовать безбожие, призывать  к построению другого государства, где бы вы смогли уровнять себя с другими гражданами без всякого ограничения.

 - Это очень обидные слова, Вильям Яковлевич. По-вашему, уровнять  себя с другими, да ещё без ограничений, мы не достойны? Какого же мы сорта, по-вашему, третьего? - возмутился еврей. - И потом, наш народ достаточно религиозен и не станет, как вы говорите, проповедовать безбожие.

 - Станет, потому, что именно религиозные воззрения не дают возможности нам уравняться.  

 - Вот мы и договорились, так сказать, до камня преткновения: плохие евреи распяли Христа и вы, христиане, за это нас отовсюду гоните. Всё было не так, но - допустим. А теперь ответьте, кто дал вам право нас судить? Кто вы такие, чтобы решать нашу судьбу? «Не судите да не судимы будете». Это не я сказал, а ваш Бог, – Гольдштейн перевёл дух. - И потом, вы не ответили на мой вопрос, куда прикажете деваться более чем пяти миллионам российских евреев?

 - Насколько я знаю, вы, Соломон Давидович, придерживаетесь взгляда, который недавно стал именоваться сионизмом. Следовательно, вам надо добиваться от мирового сообщества выделения  своей территории, где бы еврейский народ чувствовал себя в безопасности и смог построить своё государство.

 - Оказывается, вы в курсе наших проблем, а значит должны знать, что евреями предпринимались многочисленные попытки ввести самоуправление в местах проживания нашего населения. Безуспешно. В прошлом году, осенью я ездил к брату, в Вену на еврейский Новый год. Он познакомил меня с литератором Теодором Герцлем . Это я вам скажу – личность! Он показал мне свой трактат «Еврейское государство». Книга только что издана. Евреи могут быть спокойны – у них появился новый Моисей, который, наконец-то, выведет свой народ в землю обетованную. Да, это движение набирает силу. А что вы хотите? Сколько можно скитаться! В этом году в Базеле прошёл Всемирный сионистский конгресс. Я думаю, что очень скоро мир будет вынужден прислушаться к голосу многострадального еврейского народа и, наконец, содействовать решению вопроса о земле.

 - Консервативные еврейские круги никогда не примут сионизма, - покачал головой Собакин. - Не мне вам говорить, что только ваш мессия может стать создателем нового Израиля и соединить всех евреев. Вы что, думаете, Ротшильд  или Хирш  бросят всё и поедут с вами в Палестину?

 - Не бросят, у них другие заботы, но помогут простым евреям обжиться на своей земле. Дайте нам её обрести, а уж мы как-нибудь сами разберёмся между собой. Кто не хочет – может не ехать, это их личное дело. Но ведь для многих моих соплеменников существует удручающая ситуация: погромы, неравенство, унижение. Для них еврейское государство станет спасением.

 - Я знаю, что, родная вам, Англия вот-вот собирается предложить евреям перебраться в Уганду.

 - Сами туда езжайте! – закричал Гольдштейн. – Правильно отец мой говорил, что о простых евреях, верных духу и букве закона Моисеева, никому нет дела. Что ж, не хотите по-хорошему – будет вам революция, будет! Но только, тогда уж - не обессудьте!

 - Сами от неё и нахлебаетесь! - парировал Собакин. – Любая революция имеет привычку душить в объятиях даже самых ярых своих приверженцев. Не дайте сатане лукавому сделать вас орудием человеческой бойни. Он сулит золото, а платит битыми черепками.

 - Не надо такого пафоса! Откройте глаза на мир. Ещё в 48-ом году Франция приняла конституцию, в которой «запрещено при назначении на общественную должность отдавать предпочтение кандидатам на основании титула или религиозной принадлежности». Даже Швейцария, где евреям было запрещено жить постоянно, и то, в 74-ом аннулировала все ограничения. В Европе почти повсеместно евреи равноправны. И только у нас всё, не как у людей! В 82-ом приняли пресловутые временные правила о евреях с запрещением селиться вне черты оседлости. Этим временным правилам больше шестнадцати лет!

 - Пардон, в правилах сказано, что это не касается банкиров, купцов, промышленников со всей их  прислугой, ремесленников, евреев с высшим образованием и студентов. Что-то я не видел евреев-крестьян.

 - Интересно, кто тогда живёт в черте оседлости? В 91-ом повыгоняли ремесленников-евреев из Москвы, это как? А запрещение участвовать в земских выборах? Объясните, за что такая дискриминация?