Через два океана - Михаил Александрович Михеев

японца. И потому он не спешил. В конце концов, это же его вызвали. Вот пускай теперь кому надо, тот и начинает.

Японец некоторое время продолжал стоять в прежней стойке, но, очевидно, сообразил, что так может продолжаться до бесконечности. А продолжать стоять – значит, даром терять силы. Поэтому он ринулся вперед, совершенно неожиданно, воздев меч над головой и быстро-быстро перебирая ногами.

Будь расстояние между поединщиками чуть меньше, у него все бы получилось. Шажки были совсем мелкие, но вот их частота и, закономерно, скорость движения впечатляли. Но – самую малость не успел…

Стоять на месте, если ты не в строю – прямая дорога на тот свет. Куропаткин в таких вещах разбирался и ученикам своим знания вдалбливал максимально доходчиво, награждая за ошибки ударом сабли плашмя по ягодицам. После двух-трех ударов самый ленивый начинал понимать, что ошибки чреваты и учиться надо со всем рвением. Стоит признать, это неплохо помогало.

Александр ушел в сторону, уклоняясь от сильного рубящего удара. Тут же блокировал второй, на сей раз по корпусу, горизонтальный. Разорвал дистанцию, угрожая противнику саблей. И все вернулось на круги своя.

В свалке и рубящие, и колющие, и режущие удары равно применимы, все зависит от конкретной, меняющейся каждое мгновение ситуации. Но в поединке один на один острие сильнее лезвия. А то, как размахивал своим мечом японец, более всего напоминало нечто средневековое. Устаревшее лет этак триста назад[85].

Бой моментально свелся к тому, что японец пытался приблизиться и рубануть, но каждый раз колющие удары саблей в лицо и грудь заставляли его отшатнуться. Александр несколько раз осадил его наступательный порыв, но, видя, что самурай не унимается, плюнул и сделал выпад чуть дальше обычного. И на этом бой, в принципе, закончился.

Ну, вот и все, подумал Верховцев, глядя на скорчившееся у ног тело. Куропаткин учил его хорошо… В душе ничего не шевельнулось – японец сам решил полезть в драку и сам виноват в случившемся. Думать надо было. Александр поднял меч убитого – трофей дело святое, повернулся и зашагал в сторону порта. У него было много дел – утром выходить в море, и пусть его люди знают свои обязанности до тонкостей, ответственность все равно на командире. И потому любоваться на очередной труп у него просто не было времени. Слишком уж незапоминающаяся деталь пейзажа. Сколько их было – и сколько еще будет…

Вечером к нему вновь прибыли голландцы. Поздравили Александра с тем, что он выжил – дотянись до него японец, порубил бы в лапшу. Мечи у них отменные… В последнем, впрочем, Александр и сам убедился, потрогав лезвие трофея и тут же порезавшись. Как пояснил Купман, сталь у японского оружия бывает всякая, а вот точить его до немыслимой остроты они просто обожают. Заодно посоветовал русскому другу побыстрее отправиться в плавание. А то неизвестно, как власти отреагируют на поединок.

Александр поблагодарил гостей за предупреждение и сообщил, что в любом случае намерен покинуть Нагасаки в самое ближайшее время. Ибо – что он забыл в этой дыре? После этого они распили привезенную голландцами с собой бутылочку сакэ[86]… Гадость жуткая! Правда, как Александру пояснили, пить это вино надо подогретым.

Этого сакэ Александр, подумав, закупил целый ящик – вернутся в Россию, будет презентовать его в качестве заморской экзотики. Ну а утром, не дожидаясь, когда японцы начнут ритуальные восточные телодвижения, эскадра покинула порт. Впереди ее ждал океан.

Верховцев стоял на мостике и ловил лицом соленые брызги. Смешно. Нынче в море ему лучше, во время стоянки в Нагасаки ощущение духоты не проходило с первых минут и до конца. Может, из-за климата, а может, просто привык он к морю. Ибо – не в первый раз он это уже чувствовал.

Эскадра держала курс на Гонконг, остров, на котором располагался город Виктория. Крупнейший город в этих местах, контролируемый англичанами. Скоро там будет пожар на все небо. Если, конечно, они не ошиблись.

Верховцев прикрыл глаза, вспоминая. Да уж, когда он озвучил свой план и очень простую задачу – захватить там все корабли, какие только возможно, загрузить их тем, что удастся награбить, а остальное сжечь – у совета капитанов это вызвало немалое удивление. Не то что они собираются грабить какой-то там город. Давненько они этим не занимались – ну так что с того? Города, корабли… Какая разница, если оборона смешная?[87]

А вот его слова о том, что город надо выжечь весь, реакцию вызвал совершенно разную. Сафин лишь кивнул – ему что прикажет командир, то и ладно. Диего вообще не увидел в сказанном ничего особенного. Ну, город. Ну, сжечь. Что с того? Его предки и города жгли, и империи крушили. И в этих водах их боялись самые отъявленные пираты[88]. А вот насчет жалости к врагу – это не к ним, то чисто славянская ошибка. Так что решение Верховцева в глазах испанца выглядело более чем логичным.

Гребешков тоже задумчиво кивнул, принимая к сведению информацию, и уточнил пару мелких деталей. Зато Куропаткин вскочил как ужаленный и выдал длинную и пространную речь об офицерской чести и о том, что недопустимо такое поведение. Даже по отношению к врагу. И, к удивлению Александра, его поддержал Матвеев. Ну, как поддержал… Лоб потер и сказал, что «как-то не по-человечески это». После чего посмотрел на Верховцева, да так выразительно, что стало ясно: он ждет от командующего либо аргументированного подтверждения его плана, либо же отказа от него. А вот попытка надавить может иметь в перспективе довольно неприятные последствия, ибо утрата доверия в глазах своих людей, пожалуй, худшее, что может случиться с любым командиром. Что же, у Александра были для него слова.

– Сергей Павлович, а вот скажи мне: что нужно для войны?

– Известно что. Солдаты нужны. Пушки. Ядра. Возможность все это произвести – на привозном много не навоюешь…

– Верно, прав ты. Солдаты, пушки и еще тысяча и одна мелочь. А Наполеон… Он, конечно, сволочь еще та был, но человек умный. Так вот, Наполеон сказал, что для войны нужны деньги, деньги и еще раз деньги. Как считаешь, прав он был?

– Ну, если так посмотреть… Да, прав.

– А скажи мне, у кого сейчас больше денег – у нас или у англичан с французами?

– У них, – зло скривился купец. – Одна страна против всего мира по деньгам никак не потянет.

– Вот именно. И деньги они получают не сами. У них там, на островах, ничего нет, да и во