Закон проклятого - Дмитрий Силлов

– Чёрт, темно как у мулата в заднице…

– Осторожнее, ты залез мне на ногу…

Слабый луч карманного фонарика выхватывал из темноты то кресло, то картину на стене, то угол громадного металлического сейфа…

– О’кей, старина, вот мы и на месте.

– Все будет действительно «о’кей», если ты не перепутал провода сигнализации, – проворчал Эндрю.

– Не дрейфь, открывать мы умеем не только бутылки. Лучше посвети…

– Посвети… Похоже, в твоем проклятом фонаре кончились батарейки… Всё у тебя не как у людей, – проворчал музыкант, доставая из кармана зажигалку.

– Поосторожнее, мистер грабитель, не подпалите мне морду, – прошипел Хосе, склоняясь над цифровым диском.

– А вдруг она станет маленько поприличнее на вид? – предположил Эндрю.

Сейф щёлкнул дверцей и распахнулся. Толстые зеленые пачки в аккуратных банковских упаковках были сложены стопками на верхней полке. На нижней лежали бархатные коробочки с драгоценностями.

– Мешок, быстрее…

Широким движением Хосе смёл деньги в просторный мешок. Туда же полетели и бархатные коробочки.

– А это что?

В самой глубине сейфа на сафьяновой подушке спрятался старинный медальон в форме свернувшейся золотой змеи с рубиновыми глазами. Эндрю нагнулся, протянул руку подальше и вытащил украшение, болтающееся на толстой серебряной цепи.

– Господи, какая красотища! Умели же делать в старину…

Глаза змеи сверкали, словно фонарики. Двум торчащим наружу острым зубам свернувшегося в кольцо пресмыкающегося неизвестный мастер придал выражение мощи и остроты боевых клинков, и казалось, сейчас эта неподвижная, свёрнутая в спираль пружина перекусит массивную цепь и бросится на тех, кто посмел потревожить её покой.

– Классная штучка. Поглазеешь на неё потом, Эндрю. Пора сматываться…

Огромный черный кулак, невидимый в темноте, просвистел в воздухе и опустился на голову бармена. Не издав ни звука, Хосе, словно мешок с навозом, шлёпнулся на пол, выпустив из рук награбленное добро…

В тусклом свете луны на фоне окна Мобуту казался гоблином из сказки. Длинные руки до колен, большая голова и неестественной ширины плечи производили на редкость жуткое впечатление. Эндрю Мартин отступил к стене, всё ещё держа в руке цепь с болтающимся на конце медальоном. Сказочный монстр расставил руки и начал медленно приближаться к музыканту.

Эндрю с тоской посмотрел на окно… Нет, не допрыгнуть…

Длинные лапы «гоблина» перегородили комнату, готовые захлопнуться через секунду, поймав, словно в капкан, некогда известного гитариста. Чудовище зарычало и оскалилось, обнажив два ряда белых зубов, крупных, как у лошади. Похоже, ему нравилось происходящее.

Чисто рефлекторно Эндрю отмахнулся от монстра цепью с медальоном на конце. Гитарист уже ни на что особо не надеялся, но неожиданно тяжелое украшение сработало на манер кистеня. В темноте смачно чавкнуло, цепь провалилась во что-то мягкое и податливое. Эндрю рванул её на себя и почувствовал, как тёплые брызги ударили в лицо.

Чудовище схватилось за грудь, зашаталось и рухнуло на пол. Музыкант секунду в замешательстве смотрел на столь неожиданно прекратившуюся атаку и упавшую черную тушу. Потом очнулся и кинулся к Хосе:

– Вставай быстрее, пока он не очухался.

– Господи, что это было, – простонал бармен, держась за голову.

– Похоже, дружище, тебе основательно подправили мозги. Давай отрывай задницу от пола.

Хосе, пошатываясь, встал.

– Где он?

– Да вон валяется…

– Пресвятые небеса, какая горилла! Чем это ты его?

– Сам не пойму. Медальоном махнул – он и скопытился. Мистика какая-то. Да вставай же ты!

– А мешок?

– Взял я его, взял, давай шевелись скорее…

Сержант Томпсон окинул взглядом помещение. Музей, да и только. Напихают полный дом старинного барахла да еще сейф поставят десять футов на пять, наймут в охранники отмороженную обезьяну и воображают, что живут в форте Нокс! Кретины!

– Вы найдете их, офицер?

В голосе хозяина дома трепетала надежда.

Ага, что-то похожее бабушка читала из русских классиков. «Надежды юношей питают, отраду старцам подают»? О’кей, будет тебе, придурок, надежда до самого Судного дня. Если уж люди сперли этакие деньги, так они сегодня утром делят их не в соседней подворотне, а где-нибудь в очень хорошем отеле в Тихуане или на побережье Санто-Доминго.

– Непременно найдем, – сказал сержант Томпсон.

Что-то блеснуло под покрывалом, в которое было укутано гнутое итальянское кресло. Сержант Томпсон наклонился и затянутой в резиновую перчатку рукой поднял с пола золотую зажигалку в форме гитары, закатившуюся за витую львиную ногу кресла.

– Это ваше, мистер Смит?

– Ни в коем случае, – покачал головой антикварщик. – Я занимаюсь исключительно старинными предметами. А эта безделушка, хоть и стоит не менее пяти тысяч долларов, явно появилась на свет не раньше нас с вами.

– Вор с зажигалкой за пять штук… Это становится интересным, – пробормотал сержант. – Похоже, придуркам везет даже тогда, когда умные люди вскрывают их сейфы.

– Что вы сказали? – вытянул шею Том Смит.

– Ничего, – сказал сержант Томпсон. – Поставьте подпись вот здесь. Когда вы понадобитесь, вам позвонят.

Пачки денег, напоминающие прямоугольные брикеты мороженого, занимали почти всю поверхность стола. Хосе с дурацкой улыбкой от уха до уха то и дело брал в руки зелёный брикетик, нюхал его, гладил, шуршал возле уха купюрами и клал на место, чтобы тут же повторить эту процедуру с другой пачкой.

– Не могу поверить, – счастливо лепетал он. – Девятьсот тридцать две тысячи пятьсот семьдесят два доллара. Это же если просто положить в банк под пять… Нет, пять не дадут… да хотя бы под три с половиной процента, уже можно жить припеваючи… Сколько это будет?

Хосе открыл ящик и начал ожесточенно рыться в обломках старых карандашей, никому не нужных визитных карточках и прочем хламе, копившемся годами в недрах стола.

Эндрю потер виски ладонями и слабо усмехнулся:

– Ты собрался положить эти деньги в банк? Так, может, и драгоценности туда отнесешь заодно? В обмен тебе дадут поносить на время пару симпатичных стальных браслетов. Лет эдак на двадцать. И потом, ты, кажется, собирался ставить шоу на День Мертвых?

– В гробу я видал это шоу. Шоу?! Теперь не шоу, дорогой мой, теперь Багамы. Сколько можно вкалывать? Всю жизнь как ишак – Хосе, подай, Хосе, принеси. Всё! Ищите меня теперь с этими деньжищами на другом конце света. Врубился, мужик? И потом, кому какая разница, где я нарыл капитал? Может, я эти бабки всю жизнь копил и жене в передник складывал? В Мексике люди каждый день кладут деньги в банки, и никто не надевает на них за это браслетов… Дьявол, куда запропастился проклятый калькулятор? Когда считать нечего, он всегда на виду, а когда…