Последний шанс Гесса 2 - Нани Кроноцкая

кабинета в воздухе парил огромный голоэкран. Его мерцающая, полупрозрачная поверхность переливалась, создавая голубоватые отблески на идеально отполированном полу из календорского базальта², блестящего, словно огромное зеркало.

Макар Аверин восседал в своём кресле-троне. Его строгий парадный мундир, глубокого чёрного цвета, был словно воплощение ночи без звёзд. На нём не было никаких излишеств, кроме трёх ослепительно белых звёзд из виталиума³, которые сияли на обшлагах. Молчаливые символы практически абсолютной власти.

Его лицо, обрамленное короткими темными волосами, выглядело бы совсем молодым, если бы не глубокие следы, оставленные не временем, а тяжестью ответственности. Между темных бровей на высоком лбу залегла первая, но уже заметная вертикальная морщина, выточенная долгими бессонными ночами и сложными решениями.

Карьера младшего из братьев Авериных взлетела до невероятных высот, став фантастической по меркам Империи. Но за этот головокружительный успех пришлось заплатить. Седина тронула виски, придав им изысканный серебряный оттенок. А еще у него появилась привычка зло и хищно щуриться.

Его стальные глаза внимательно изучали происходящее на голоэкране. Это был взгляд аналитика, оценивающего риски, и стратега, видящего на поле боя стратегические точки.

На экране, сменяя друг друга, плыли ролики от Наблюдателей, транслируемые с пиратского канала «Большая Игра». Кадры смертельных схваток и отчаянных прыжков по парящим островам. Макар изучал их с той же сосредоточенностью, с какой скиммер⁴ просматривает отчеты о биржевых котировках, выискивая в хаосе аномалии, способные обрушить всю систему. В его серых глазах пылала холодная ярость, которая была особенно пугающей, поскольку не имела ничего общего с обычным человеческим гневом.

На роскошную столешницу из полированного черного агата, служившую Макару рабочим столом, опиралась бедром женщина. Ее поза излучала небрежную грацию, присущую лишь тем, кто давно освоился в эпицентре власти. Нэрис Аверина-Оранг.

Водопад слегка вьющихся волос цвета спелой пшеницы ниспадал на плечи, оттеняя матовую, почти фарфоровую белизну кожи. Зрелая и женственная фигура Нэрис была эффектно подчеркнута элегантным платьем, которое переливалось нежно-розовым оттенком с перламутровым отблеском, напоминающим утреннюю зарю. Ткань мягко облегала плавные линии тела, словно созданные небесами для того, чтобы радовать глаз. Все мужчины из высшего круга империи втайне завидовали Аверину. Его любимая жена отличалась не только безупречной, естественной красотой, но и выдающимся умом, а также множеством других исключительных талантов.

Но любил свою Нэрис Макар не за это. Он находил в ней убежище от жизненных невзгод и того редкого человека, перед кем не нужно было носить маску непогрешимого стратега.

– Смотри, какие молодцы, – его голос, обманчиво-спокойный, скрывал явное раздражение. Но Нэрис уловила его безошибочно, как всегда. – Рейтинги зашкаливают. Семь триллионов просмотров за вечер. Анонимы обожают кровавые зрелища. И… не только.

На экране двое участников исполняли смертельный балет. Они синхронно прыгали через пропасть, стреляя друг другу в спины. В следующем кадре другая пара жадно вскрывает «бонус» с оружием. И тут же его сменил ролик, отмеченный алым, мигающим знаком «Аномалия». Троица. Гесс, Есс и их попутчик, Зориан.

Макар, стиснув зубы, с трудом процедил:

– Лидеры… С огромным отрывом. Их владелец, наверняка, уже делает ставки…

Ролик был смонтирован с имперским размахом: головокружительный побег от цетрация⁵, отточенная синхронная работа с пневмотросом⁶, осторожная разведка в фантасмагоричном биолюминесцентном лесу. А затем резкая смена плана. Камера Наблюдателя, проникнув сквозь полупрозрачную стену технопомещения, запечатлела сцену в душевой. Сначала – Есс, выходящую из клубов пара, закутанную лишь в серебристые пряди мокрых волос. Потом… их с Гессом.

Макар резко, почти судорожно, дернул бровью. Его палец с усилием нажал на паузу, замирая на кадре, где спина Гесса напряглась подобно тетиве лука.

– Солнышко, – его голос прозвучал нарочито тихо, но в нем явственно читалась натянутая, почти язвительная насмешка, – неужели твои интересы сместились в сторону контента для взрослых? Чистейшей воды порно. Хотя, – он сделал паузу, будто оценивая, – должен признать, Гесс в главной роли выглядит… впечатляюще. Но я лучше! Готов доказать это прямо здесь и сейчас…

Он не успел договорить. Нэрис, до этого момента наблюдавшая за экраном с ледяным спокойствием, внезапно замерла. Ее губы сжались в яркую точку. На идеально гладком, высоком лбу легла едва заметная, но упрямая складка. Она не смотрела на мужа, ее взгляд был прикован к застывшему изображению, но все ее тело выражало напряженное внимание.

– Дальше, – произнесла она еле слышно, но твердо.

Макар не стал ей возражать, и действие на экране продолжилось. Но в глазах жены, обычно таких ясных и читаемых для него, он увидел что-то сложное, мгновенно прикрытое броней самообладания – вспышку боли? Горечи? Невозможно было разобрать. И это раздражало его сильнее любой очевидной реакции.

– Или, может, тебя смущает не сам факт, а… состав участников в кадре? – не удержался он от очередной колкости, произнося эти слова с подчеркнутой небрежностью, будто обсуждая погоду.

– Ещё раз, – произнесла Нэрис. Её голос был тихим, но в нём звучала такая стальная твёрдость, что Макар благоразумно оставил все комментарии при себе. Ее глаза, прикованные к экрану, оставались непроницаемыми, словно за маской. Но кончики пальцев, впившихся в полированную кромку стола, побелели от напряжения.

Макар, сдавленно хмыкнув, резким жестом отмотал запись. Обнаженные тела вновь закружились в немом, страстном танце. Камера, следуя заранее заданной программе, плавно поднялась выше, открывая вид на всю комнату и застывшую во сне фигуру Зориана на узкой койке.

Нэрис внимательно изучала каждую мелочь, ее сосредоточенность заставляла Макара беспокойно барабанить пальцами по подлокотнику кресла.

– Рейтинг взлетел до небес, – пробурчал он, пытаясь вернуть себе ускользающий контроль над ситуацией. – Анонимы, как всегда, обожают пикантные подробности. Особенно в таком… высокобюджетном исполнении…

Объектив Наблюдателя вновь опустился, будто стремясь к кульминации. Финальные кадры: Гесс, переворачиваясь на спину, с трепетной нежностью укладывает обессиленную девушку к себе на грудь. Он поднял голову. Взгляд его, темный и глубокий, словно проникал сквозь пространство и время, устремлялся прямо на них через экран. Слова его звучали громко и четко, каждый слог был выверен, как призыв, брошенный в бездну.

– Спи, любовь моя. Время у нас еще есть…

– Стоп, – отсекла Нэрис. Подняла палец, указывая на застывший кадр. – Вот оно.

– Что – «оно»? – Макар резко наклонился вперед, его поза стала собранной и опасной.

Нэрис медленно перевела на него взгляд. Маска холодной наблюдательности на ее лице дала трещину, и в теплой глубине её глаз плескалась сложная, многослойная эмоция – острая досада, привкус горечи и… глубокое, искреннее восхищение.

– Ну… – начала она, растягивая паузу, будто подбирая единственно верные слова. – Для начала я могу с абсолютной уверенностью утверждать, что никакого телепатического воздействия эта лиглянка на Гесса не оказывала. Это тебе подтвердит любой криминалист-психолог, стоит