(Не) Желанная герцогиня - Настя Любимка

графика и вместо трех недель будем ехать месяца два. Я тоже стояла насмерть, заявив: или мы берем все, или господа хорошие могут отправляться без меня.

В итоге, спустя пару часов переговоров, мы условились, что никто ничего оставлять в замке не будет. Но при этом я в дороге следую всем указаниям капитана. Пришлось пойти на эту уступку. Потому что это для него мой скарб лишний, а у меня ничего лишнего нет! Еще и мало!

Илиас чувствовал себя комфортно. Много спал, много ел и вел себя как все младенцы. Я только тихо радовалась, что нас миновала буря в виде колик и прочих прелестей. Чудо-ребенок! Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

Воспитанники тоже вели себя безупречно. Никаких жалоб или проказ. Учитывая, что среди них оказалась паршивая овца, отправленная на попечение Сарвенды (хотела лучшей доли — да пожалуйста, кушайте, не обляпайтесь), ребята старались всем видом показать, что вот на них я точно могу положиться.

Начало лета выдалось жарким и душным. Но чем дальше уезжали мы от земель Дарремских, тем становилось прохладней. Не так, чтобы мы мерзли, нет, скорее, дышать становилось все легче, привольней, что ли… Ну и по ночам приходилось укутываться в одеяло, чтобы, не дай бог, не просквозило.

Увы, полноценные остановки на ночлег мы делали крайне редко, только в том случае, если требовалось пополнить запас воды и все-таки дать лошадям отдохнуть нормально, а не урывками. Примерно три раза в неделю на всю ночь вместо жалких трех-четырех часов. Я понимала, что этого мало, и даже пыталась переговорить с Фолком, но тот уперся бараном в свой график и слушать ничего не желал, уверяя, что эта порода лошадей и не такое вынести должна. И напомнил мне о нашем договоре. Да, мы не мчались на всех парах, но длительные переходы и такие короткие остановки могли привести к катастрофе.

Ночи чаще проводили в экипаже и на ходу, и я только хмурилась, думая о тех, кто едет в телегах… Под открытым небом отлично спать, когда тебе пятнадцать, а не сорок…

Опять же, мысленно я могла сколько угодно возмущаться, а внешне не подавала признаков недовольства. Мои люди не виноваты, что мне не нравится путешествие, и вымещать на окружающих свою злость — низко и недостойно.

— Ваша светлость, держитесь! — крикнули снаружи, и нас «заштормило».

Я машинально ухватилась за лавку (хорошо, Илюшка в своей корзине на полу под моими ногами спал, укутанный одеялами), но Интена и Люси среагировать не успели.

Учитывая, что Люси сидела подле меня, то полетела она на лавочку напротив, а вот Интена — на меня и головой стукнулась о мои колени. Не могла я ноги отодвинуть, никак, потому что ребенок был под ними!

Ржание лошадей, ругань мужчин, визг детей и женщин — все смешалось…

Нас еще поколбасило какое-то время, пока экипаж не остановился.

Первая мысль — нас решили ограбить! Но… Звуков борьбы не было, никакого звона металла. Только чертыхающиеся на все лады мужики…

— Интена, ты как? — я осторожно поднялась и поспешила на помощь няне. — Ох!

Женщина была в сознании, но по ее лицу текла кровь из разбитого носа.

Хоть бы не сломала!

— Люси, помоги мне!

Девушка, в отличие от Интены, никак не пострадала, разве что пара ссадин на ладонях, которые она успела выставить при падении.

Вместе мы усадили женщину на лавку, и Люси шустро полезла за полотенцем и водой.

— Два кувшина разбито, — вздохнула девчонка.

Я махнула рукой. У нас с собой было пять.

— Интена, дыши через рот, — потребовала я, разглядывая нос няни и мысленно матерясь.

Сломан! И явно Интена в шоке, раз еще в сознании!

— Ваша светлость! — голос Тирхана заставил меня вздрогнуть. — Ваша светлость, Вам нужна помощь?

— Нужна! Лекаря! — рявкнула я, прекрасно зная, что такового у нас нет.

Дверь экипажа распахнулась одновременно с тем, как Люси подала мне смоченное полотенце. Я аккуратно прикоснулась к лицу няни.

— Ваша светлость, позвольте мне, я не так хорош, как королевский лекарь, но тоже кое-что могу, — деловито забравшись внутрь, произнес Тирхан.

Ответить ему я не успела, чадушко проснулось и так заорало, что у меня сердце на миг остановилось.

Нас, конечно, встряхнуло будь здоров, но у сына там имелась такая подушка безопасности, что ему перепасть не должно было… А вдруг нет?

— Дай еще полотенец, — потребовал от Люси Тирхан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я же вытащила сына из корзины. Пока всего не осмотрю и не буду убеждена, что все с ним отлично, не успокоюсь. Кушать он точно еще не хочет. Буквально минут тридцать назад плотно поел. Не успел крепко заснуть, а его потревожили, потому возмущается?

Собственно, пока я укачивала Илиаса, завернутого обратно в пеленки и одеяло, Тирхан творил свою магию. Итогом которой стал вправленный нос и погруженная в сон Интена.

Я выдохнула. Стресс еще тот, но лучше пусть поспит…

— Тирхан, спасибо Вам, — прошептала я и обратилась уже к Люси: — Останься здесь, присмотри за Его светлостью и Интеной.

Мне хотела самой посмотреть на причину нашей бурной остановки.

— Пустяки, Ваша светлость, я должен осмотреть остальных.

Не должен, в перечне его обязанностей услуг лекаря не было, но… Он настоящий мужчина, а не сноб, и это радует. Как и тот факт, что лекарь у нас все-таки есть!

Тирхан помог мне выйти из кареты и около меня тут же оказался Аррияш.

— Ваша светлость, разрешите доложить! — зычно обратился он ко мне, оглядев с ног до головы, а учитель поспешил к другим экипажам.

— Докладывай.

— Серьезно пострадавших нет, только ушибы, ссадины и испуг.

Ну и слава Священной Паре…

— Что произошло?

— Лошади устали, Ваша светлость, две запнулись и перевернули карету, а дальше…

Он мог не продолжать. Эффект домино.

— Ваша светлость, Вы не пострадали? — Арлис Фолк возник перед нами как черт из табакерки.

— Нет, — хмуро ответила ему, отходя от своего экипажа.

Я едва сдерживалась от того, чтобы не начать творить благое дело. Или как там Интена говорила об удавке на шее моего мужа?

Ведь я предупреждала! Порода, видите ли, и не такую нагрузку вынести может. Идиот!

Направилась к началу процессии. Не знаю, чего хотела. Увидеть, насколько пострадали животные? Или увериться, что ни одно из них не погибло? Или получить подтверждение тому, что сама оплошала? Развесила уши, молодец!

На самом деле я каждый день осматривала и своих лошадок, и тех, кто был впряжен в кареты, везущих сирот. И поражалась тому, что чахлыми или загнанными они не выглядели. Еще думала, что дело в магии.