История третья. Воин - Дмитрий Хворост

Сквозь грохот извержения я услышал её голос. Что Кэл сказала своему противнику, мне разобрать не удалось. Но в поведение копии замечалось нечто странное — она не двигалась и не предпринимала никаких попыток защититься или атаковать. Просто стояла и ждала непонятно чего.

И тут Калина активировало своё колдовство. Никогда не думал, что увижу такое. Она ринулась вперёд, уподобляясь упавшей звезде, и оставляя за собой след из золотистых искр. За один удар сердца магичка преодолела разделяющее их расстояние и просто напросто ударила объятым пламенем кулаком.

Ба-а-а-ах! Взвыл устремившийся к небу багрово-оранжевый столб. Вуууух! Взревел дикий огонь.

В который раз за последние тридцать минут земля под ногами задрожала в агонии. Грохот оглушил меня, а взрывная волна ударила в лицо и сбила с ног. Лёжа на спине, я увидел, как вулкан, на склоне которого мы прятались, тоже начал извергаться.

Хина куда пропала, оставив мешок с Атрамой рядом, а моё тело сковал ужас. Сверху сыпался дождь из мелких камешков, некоторые из которых оказались острыми, как бритва. Моё лицо и руки быстро покрылись многочисленными порезами, а одежда на глазах приходила в негодность. Всё вокруг бахало и выло. Наверно так должна выглядеть Бездна. Всё что мне сейчас хотелось — это скулить от страха, скорчившись в какой-нибудь дыре и ждать смерти от разбушевавшейся стихии.

— Эрик вставать! — раздался надо мной голос драконши. Пока я прохлаждался, она успела сбегать вниз, схватить потерявшую сознание от переутомления магичку, сжимавшую в кулаке небольшой мутноватый осколок кристалла. — Бежать!

Кивнув обеспокоенной девушке, я вскочил и присоединился к ней в забеге, призом которого служили наши жизни.

Всё вокруг ходило ходуном и у меня возникло ощущение, что мы вновь на корабле во время шторма. Но там хотя бы дышать можно нормально, а здесь из-за пепла и жара самой большой опасностью стало удушье. Оставалось только сжимать зубы до скрипа и бежать дальше, надеясь обогнать надвигающуюся смерть. Но расстояние оказалось слишком велико. Нам оставалось каких-то сто шагов, когда выход перекрыл раскалённый оранжевый язык. Возвращаться тоже не имело смысла.

В отчаянии я попробовал остудить лавовую реку, обрушив на неё глыбу льда, но безрезультатно — он лишь растаял и тут же стал паром, чуть не ошпарив моё лицо. Хина стояла посреди стремительно уменьшающейся каменной площадки, на которой нас заперло стихией, и нервно кусала себе губы. В её глазах царило сомнение, будто бы она хотела что-то сделать, но никак не могла решиться.

Ну а я…

Я не собирался сдаваться до последнего, но после очередного вдоха отравленного воздуха моё тело это сделало за меня. Перед глазами всё завертелось, ноги перестали держать, а затем земля прыгнула вперёд и пребольно ударила по носу. Что было дальше — я не помню…

Меня окружало бескрайнее пшеничное поле, простирающееся покуда хватает глаз. Я же стоял на пригорке, где была построенная деревянная беседка. Вдалеке виднелся миниатюрный замок с невысокой стеной.

Но в данном пейзаже имелся один весьма странный изъян.

Всё было серым. Будто никаких других красок в этом странном мире не существовало. Серые колосья пшеницы, серые доски беседки, серая трава, серые листья деревьев. Одним словом — всё. И ни одного дуновения ветерка, ни единого звука, кроме моего собственного дыхания, мёртвый омут, блеклое подобие реальности.

— Унылое зрелище, не правда ли? К сожалению, того, что от меня осталось, хватило лишь на него.

Я оглянулся, выискивая того, кто произнёс эти слова.

— Тут, под деревом.

Серое на сером очень тяжело различить, но у меня получилось разглядеть женский силуэт в пышном платье и широкополой шляпе с цветками. Это была эгоресса Фуалвэ, но не такая, какой я её видел. Молодая, цветущая женщина лет тридцати с приятным лицом и стройной фигурой. Желанная гостья на любом светском балу.

— Нет, ты не умер, — опередив меня, сказала она, отрываясь от так полюбившегося ей ствола и подходя к деревянному забору, ограждающему беседку. — Просто потерял сознание, и я использовала почти все свои силы, чтобы затащить сюда хотя бы на пару минут.

— Зачем!?

— Хочу поговорить, — вздохнула Люсиль. — Ты ведь не против?

— Против!!! Там мы вот-вот изжаримся все вместе, а я тут с тобой лясы точу!

— Не шуми, — поморщилась она, глядя на меня снизу вверх. — Там от тебя уже ничего не зависит. Наши жизни в руках Каэлерис. Прошу, выслушай меня!

В её голосе проскользнули молящие нотки, и я решил, что старая магичка достойна если не сочувствия, то хотя бы внимания.

— Хорошо, говори.

— Ты понимаешь, где мы находимся?

— Если честно — не совсем, — с сомнением сказал я, вновь оглядываясь вокруг.

— Тогда взгляни наверх, — губы женщины подёрнулись в скорбной усмешке.

Чтобы сделать, как она сказала, пришлось подойти к краю. Но стоило мне выглянуть, как по спине пробежал неприятный холодок, а душа провалилась куда-то в пятки, наотрез отказываясь покидать своё новое убежище.

Сама Бездна смотрела на нас оттуда. Вместо неба там была чёрная воронка, похожая на исполинский смерч. Она лениво вращалась, будто бы нашёптывая, что от неё никто никуда не денется, и все мы рано или поздно угодим в её всепоглощающее чрево.

— Но как?..

— Твоими стараниями, парень, — устало проговорила она, отворачиваясь. — Сначала кинжал дриады высосал часть моей души, бесповоротно уничтожив тело. Затем твой пернатый друг использовал меня в качестве бинтов, чтобы вытащить тебя с того света.

— Откуда ты?..

— Знаю обо всём? Хах! Мы с тобой почти единое целое. Вся твоя жизнь — моя, и наоборот.

— Но я…

— Почти ничего не видел из моего прошлого? Просто ты ещё не опытен и не знаешь, как искать, — она не насмехалась. Она просто констатировала факт. — Да и этот божок оставил от меня жалкие обрывки. Пока живо моё сознание я сохраняю целостную личность, но по факту этот огрызок — всё, что осталось от эгорессы Люсиль Фуалвэ.

— Это, конечно, печально, но для чего тебе я? Ты ведь понимаешь, что желанным гостем тебя назвать ни в коем случае нельзя.

— У меня есть к тебе предложение, — женщина вновь повернулась ко мне и заглянула прямо в глаза. — Я хочу… уйти на покой. Существование в таком виде — самая страшная пытка из всех, которые можно себе представить.

— Ну, так разорви свою связь со мной, и Бездна сделает всё сама, — удивился я. — Она свою добычу никогда не упускает.

— В том-то всё и дело. Эрик, мне страшно. Я не хочу туда. Мы оба понимаем, что меня там ждёт, — её голос стал тихим и таким же бесцветным, как окружающий нас мир.