Пещерные девы - Ллойд Деверо Ричардс

Взгляд Кристины упал на прикроватную тумбочку. Не дождавшись ответа, она поставила свои чемоданы, села на кровать Йорцы и включила лампу для чтения. И сразу увидела номер своего мобильного, собственноручно приклеенный ею скотчем. В ящике тумбочки лежал пухлый конверт, который мать вскрыла, думая, что это посылка от нее.

Она открыла свой профессиональный чемоданчик и уже натягивала свежую пару латексных перчаток, когда в дверях появилась Йорца в цветастом дневном платье и стоптанных вельветовых тапочках поверх вязаных носков. «Надо заказать ей новые тапки ко дню рождения летом», – машинально подумала Кристина.

– Привет, мам. Я решила не откладывать дело в долгий ящик.

– Ты бы хоть позвонила мне сначала, – привычно поворчала мать, придвигая к кровати стул.

Кристина пинцетом осторожно извлекла из конверта запечатанный пластиковый пакетик и, не поднимая глаз, ответила:

– Когда ты позвонила мне ни свет ни заря, я сразу сказала тебе, что прилечу первым же рейсом. Ты ведь не открывала его, а?

– Нет, конечно. Я же сказала тебе по телефону, ты что, не слышала?

– Слышала, мама, слышала. – Кристина сосредоточенно разглядывала прозрачный пакетик, в котором лежало что-то вроде сломанной веточки. Ничего более определенного она пока сказать не могла. Повертев пакетик и так и эдак, она заметила на одном конце веточки небольшое утолщение, а на другом – еле заметные выступы. И вдруг ее осенило – это же не выступы, а пальцы, и веточка на самом деле не веточка, а высушенная лапка какого-то крошечного существа.

Кристина осторожно перехватила пакетик за верхний клапан, чтобы не повредить содержимое, и только тут заметила бирку. Тончайшая белая ниточка, почти сливаясь с нижним швом пакета, обвивала то, что теперь казалось Кристине лапкой крошечной рептилии или амфибии. Впрочем, долго гадать ей не пришлось. На бирке черными чернилами была выведена от руки аккуратная надпись: «Р. Terribilis». Phyllobates terribilis, научное название самой ядовитой из всех лягушек-древолазов: ужасного листолаза, кожные выделения которого содержат самую высокую концентрацию батрахотоксина, наиболее мощного из всех природных ядов, известных человеку.

– Господи Иисусе! – Кристина дрожащей рукой вернула нераспечатанный пакетик в конверт и посмотрела на мать, старательно пряча от нее гнев и страх. – Ты не знаешь, здесь никто не открывал этот пакет, а? Не трогал то, что внутри? – Кристина медленно стянула перчатки и положила их вывернутыми наизнанку в специальный отсек своего чемоданчика для экспертизы.

– Конечно, нет! Сначала я решила, что это, наверное, ты нашла любимую заколку моей мамы. Помнишь, которую я отдала тебе, когда ты уезжала в колледж? Или ты забыла о таких мелочах, занимаясь своими важными делами и гоняясь за убийцами? – Мать взволнованно пригладила волосы и вздохнула. – Она так пригодилась бы мне сейчас с этой стрижкой, а то вихры торчат, как у мальчишки. К тому же это одна из немногих вещей, которые я привезла с собой из Варшавы, если ты помнишь. Я тебе рассказывала.

Надо же, как ловко мать сумела перевернуть с ног на голову самый простой вопрос, превратив его буквально в обвинение для Кристины. Гениально!

– Прости, мам. Я помню, как ты любила ту заколку. – Кристина попыталась сочувственно улыбнуться, но ее мысли были заняты другим. Убийца узнал адрес ее матери и намекнул Кристине, что она подобралась к нему слишком близко и слишком быстро.

Доступ к ее личному делу в ФБР строго ограничен. Кто знает, что ее мать не умерла и живет в доме престарелых в Луисвилле, в Кентукки? Эйзен как-то сказал, что интернет растет быстрее, чем раковая опухоль, и умный человек найдет массу способов разыскать в нем личную и семейную информацию о ком угодно и получить к ней доступ. В адской цифровой вселенной нет ничего запретного или недоступного.

Но иссохшая лапка листолаза сокращает вселенную до одного-единственного человека – убийцы, кем бы он ни был.

«Кто предупрежден, тот вооружен», – подумала Кристина, мысленно поблагодарив лаборанта Шеймаса Фергюсона за статью о токсичности древесных лягушек Южной Америки, автором которой был его шеф.

И все-таки следующий ее шаг оставался пока неясным ей самой. У нее ведь почти нет улик для полномасштабного расследования. А еще Кристина чувствовала себя виноватой за то, что она, сама того не подозревая, привела это расследование, точнее, убийцу, прямо к материному порогу.

– Когда я увидела это… – Йорца Прюсик запнулась. – Конечно, потом я прочитала надпись на конверте и поняла, что это не мне. Тогда я сразу убрала конверт в тумбочку, а утром позвонила тебе. – Йорца наклонилась вперед и громко прошептала: – Как ты и просила, когда оставила мне свой номер. И, к твоему сведению, Кристина, персонал ничего не подозревает. Франческа, правда, спросила меня, что я получила по почте, но я сказала ей, что это всего лишь глупый брелок от какой-то инвестиционной группы, которая хочет запустить лапу в мои сбережения. Та только посмеялась.

Кристина улыбнулась; мать далеко не дура, ее просто так не возьмешь. И все же теперь ей нужна защита. Она даже подумала, не стоит ли позвонить Роджеру Торну и попросить его организовать круглосуточное наблюдение местным подразделением Бюро за домом престарелых в течение недели, пока она будет продвигать расследование. Но вовлечь в это дело Торна и Бюро – значит привести в движение довольно малоподвижный механизм. Кристина испугалась, что логистика затянет ее и отнимет слишком много времени, а время теперь ее главный ресурс. Можно взять мать с собой в Чикаго, но тогда придется сначала тащить ее с собой в Бенсон, к Миллерам, где жила перед смертью Крисси Блейкмор. А вдруг потом ей придется срочно лететь куда-то еще? Но иного выхода у нее, похоже, нет.

– Послушай, мама, к сожалению, это очень серьезно. Что ты скажешь на то, чтобы полететь со мной в Чикаго сегодня, но попозже, вечером? Днем мне еще нужно смотаться в Бенсон, поговорить там кое с кем, но к ужину я, надеюсь, вернусь, и мы полетим с тобой в Чикаго. – Кристина просмотрела расписание рейсов авиакомпании «Мидвест Эйр» и добавила: – Ненадолго, всего на пару дней. Надо же тебе когда-нибудь отдохнуть от этого места. Почувствовать шум и суету большого города. Я помню, что раньше, в Детройте, ты очень это любила.

Но Йорца вытаращила глаза на дочь:

– Да я же у тебя с голоду там умру, пока ты будешь бегать за убийцами!

Кристина помотала головой:

– Я буду недалеко, в офисе. И мы закажем все твои любимые блюда домой. В Чикаго есть отличные гастрономы. Уж точно не хуже, чем «Поултаун» и «Хамтрамк» в Детройте.

По опрокинутому лицу Йорцы Кристина поняла,