Значит, я умерла - Хилари Дэвидсон

– Бежим!

Я вернула ящик на место, закрыла за собой дверь гардеробной и с тяжелым сердцем пошла следом за Тедди на первый этаж. Тайны моей сестры вдруг оказались так близки – и в то же время недосягаемы.

Глава 36

Дейрдре

Днем я сводила Тедди в зоопарк. Мы оба любили морских львов и долго зависали в их уголке. Вернувшись, мы застали дверь дома приотворенной. Я замерла на верхней ступеньке лестницы, потом повернулась к Тедди.

– Подожди меня здесь, ладно?

– Ладно.

Я крадучись поднималась по лестнице, ломая голову, что бы это могло значить, когда услышала голос:

– Я не могу запретить ей приходить сюда. У нее есть право. Она же тетя, – говорила Глория.

– Я приказываю тебе больше никогда не впускать ее. Эта женщина – чудовище, ей нельзя доверять.

У меня сжалось сердце. Неужели они говорят обо мне? И тут я заметила, что за мной крадется Тедди.

– Эмми! – закричал он, вбегая в комнату. Я вошла за ним.

– Liebling![15] – женщина с серебряными волосами, мелкая, как воробышек, наклонилась, чтобы обнять Тедди. Шелковое платье в цветочек висело на ней как на вешалке, а дамская сумочка из крокодильей кожи, которую она держала в руках, была шире ее бедер. Судя по ее наряду, она собиралась на ланч, хотя, судя по всему остальному, ей это было ни к чему – она ничего не ела.

– Урсула, ты ведь помнишь Дейрдре, – сказала Глория. – Сестру Кэролайн.

– Разумеется. Как твои дела, дорогая? – К моему немалому удивлению, Урсула чмокнула меня в щеку. От нее пахло пудрой и можжевельником.

– Привет, – ответила я смущенно. В моем представлении, после того что я слышала, она должна была по меньшей мере вытолкать меня взашей.

– У нас печенье, – сказал Тедди, дергая Урсулу за платье. – Я чувствую запах.

– Я тоже почувствовала, как только вошла. Глория прекрасно готовит, – подхватила Урсула с энтузиазмом, хотя было ясно, что с начала этого столетия ни одна печенька ни разу не попала ей в рот.

– Ну как там зоопарк? – спросила у меня Глория.

– Печеньку-у-у! – завопил Тедди.

– Ладно, ладно. Но только одну. Иначе испортишь себе аппетит перед обедом. – Глория покачала головой, пока Тедди вился вокруг. – До чего же этот парнишка любит печенье…

– В зоопарке классно, – ответила я. – Тедди готов проводить там хоть целый день, каждый день.

– Тедди повезло, что у него есть такая замечательная тетя, которая готова водить его туда, – сказала Урсула. – Не то что та, другая.

И тут все встало на свои места – они говорили не обо мне, а о сестре Тео.

– Что еще натворила Джульетта? – спросила я.

– У вас в английском есть только одно слово для обозначения таких людей, как она – troublemaker, человек, который создает неприятности, – сказала Урсула. – А в немецком таких слов гораздо больше: Unruhestifter, Klatschbase, Provokateur, и еще около дюжины. По слову на каждую конкретную неприятность.

– И какое из них больше подходит Джульетте?

– Любое, – ответила Урсула. – Но лично я предпочитаю Stänkerin.

Я расхохоталась. Просто не могла удержаться. Нет, я не забыла слов Адины Герштейн о том, что Урсула рылась в вещах Каро, и доверять ей не собиралась. Но я ведь и сама совсем недавно делала то же самое, так что не мне бросать в нее камни.

– Тетя Ди, ты ведь пойдешь обедать? – крикнул Тедди, жуя печеньку – видимо, далеко не первую.

– Твой дедушка пригласил меня вчера.

– Не пускай ее больше сюда, – зашипела за моей спиной Урсула Глории.

– Ладно, – неуверенно ответила та.

– А что натворила Джульетта? – также шепотом спросила я.

– Ходят какие-то слухи об опеке, – ответила Урсула, подчеркнуто глядя на Тедди. – Не знаю, правда, насколько они соответствуют действительности.

Мы вышли на улицу, пересекли дорогу и оказались на крыльце другого особняка Трэкстонов, в котором я не была ни разу в жизни. «Там просто невероятно, – рассказывала мне Каро. – Как в музее. Никогда ничего подобного не видела. Даже смешно, что там живут люди». Сестра не преувеличила. Дверь нам открыл дворецкий. За его спиной стерегли просторы передней два мощных каменных льва, с виду такие же древние, как экспонаты музея Метрополитен.

– Паровозики! – воскликнул Тедди.

– Конечно, милый, – согласилась Урсула. – Пойди, посмотри пока на паровозики. Дедушка достал их специально для тебя.

Тедди на большой скорости обогнул одного из каменных львов и скрылся из виду.

– Не волнуйся, здесь он как у себя дома, – успокоила меня Урсула. – Выпьешь что-нибудь?

Она повела меня в гостиную. Дом был таким огромным, что по сравнению с ним особняк Тео и Каро казался просто коттеджем. Стоя на перекрестке коридоров, которые уходили куда-то в бесконечность на восток, запад и север, я догадалась, что в процессе постройки к этой собственности было присоединено немало соседних участков. В общем, это был настоящий дворец. Вот только освещался он так скупо, как будто Трэкстоны экономили на электричестве. Из-за царившего внизу полумрака я не сразу поняла, что в гостиной, куда привела меня Урсула, есть кто-то еще.

– А вот и Дейрдре пожаловала, лучик света в нашем темном царстве, – раздался воркующий голос откуда-то из угла. Приглядевшись, я увидела там сестру Тео – она сидела на кушетке, обтянутая платьем в тигриную полоску так туго, что все ее прелести буквально выпирали из него.

Я была в джинсах, черных кожаных ботинках и черной блузке с жабо и рюшами – мой вариант одежды в пир, в мир и в добрые люди.

– Если б я знала, что попаду на сафари, надела бы хаки.

Джульетта улыбнулась, как кошка, поймавшая канарейку.

– Почему ты еще здесь? – спросила Урсула.

– Потому что отец заставляет меня ждать. – Джульетта одарила мачеху высокомерным взглядом и снова обратилась ко мне: – А ты знаешь, что Урсула раньше была нашей няней?

Я бросила взгляд на Урсулу, которая так глянула на падчерицу, словно была готова ее зарезать.

– Да, да, она жила в нашем доме и очень любила брать без спросу украшения и туфли моей матери. А потом ей приглянулся и ее муж, – продолжила Джульетта.

Урсула вскрикнула, точно раненый зверь, и выбежала из гостиной.

– И зачем ты мне это говоришь? – спросила я.

– Затем, что это правда. – Джульетта пожала плечами.

Я сама из тех, кто предпочитает всегда смотреть правде в лицо, но зачем же говорить гадости?

– Это было жестоко.

– А что бы ты чувствовала к женщине, с которой твой отец сначала закрутил роман, а потом женился на ней и заставлял тебя называть ее мамой? – спросила Джульетта.

– Это что, правда?

– Закрой рот, Дейрдре, тебе