«Титаник» - Милош Губачек

1.10. «Титаник» вновь «Олимпику»: «Капитан просит вас приготовить шлюпки. Каковы ваши координаты?»

1.15. «Балтик» «Каронии»: «Просим сообщить „Титанику“, что мы идем к нему».

1.20. «Вирджиниан» слышит, как мыс Рейс сообщает «Титанику», что «Вирджиниан» идет к нему на помощь, находясь в 170 милях севернее «Титаника».

1.25. «Карония» сообщает «Титанику», что ему на помощь идет «Балтик».

1.25. «Олимпик» сообщает «Титанику» свои координаты и спрашивает: «Идете ли вы нам навстречу курсом на юг?» «Титаник» отвечает: «Мы сажаем женщин в спасательные шлюпки».

1.27. «Титаник» передает всем: «Мы сажаем женщин в спасательные шлюпки».

1.30. «Титаник» повторяет «Олимпику»: «Пассажиры садятся в шлюпки».

1.35. «Олимпик» спрашивает «Титаник», какая у них погода. «Ясно и спокойно», — отвечает «Титаник».

1.35. «Балтик» слышит «Титаник»: «Вода в машинном отделении».

1.35. «Маунт Темпль» слышит, как «Франкфурт» спрашивает: «Есть ли рядом с вами другие суда ?» Никакого ответа.

1.37. «Балтик» сообщает «Титанику»: «Спешим к вам».

1.40. «Олимпик» «Титанику»: «Спешно зажигаю топки всех котлов».

1.45. Мыс Рейс просит «Вирджиниан»: «Пожалуйста, передайте вашему капитану: „Олимпик“ на предельной скорости идет к „Титанику“, но его координаты 40,32 норд, 61,18 вест. Вы намного ближе к „Титанику“. „Титаник“ уже сажает женщин в шлюпки и сообщает, что погода спокойная и ясная. „Олимпик“ — единственное судно, которое, как мы слышали, идет на помощь „Титанику“. Остальные от него слишком далеко».

1.45. Последний сигнал «Титаника», принятый «Карпатией»: «Машинное отделение затоплено по самые котлы».[11]

1.45. «Маунт Темпль» слышит, как «Франкфурт» вызывает «Титаник». Никакого ответа.

1.47. «Карония» слышит «Титаник», но сигнал такой слабый, что понять ничего нельзя.

1.48. «Эйшиан» слышит, как «Титаник» посылает сигнал SOS. «Эйшиан» отвечает «Титанику», но сам ответа не получает.

1.50. «Карония» слышит, как «Франкфурт» вызывает «Титаник». Согласно координатам, в момент получения первого сигнала SOS она находилась от «Титаника» на расстоянии 172 миль.

1.55. Мыс Рейс сообщает «Вирджиниан»: «Мы не слышим „Титаник“ уже около получаса, возможно, у него уже отключилось электричество».

2.00. «Вирджиниан» слышит «Титаник» очень слабо, сила его сигналов стала значительно слабее.

И только на судне, стоявшем совсем близко от «Титаника», в течение всего этого времени ничего не слышали. Его радист спал, и никто его не разбудил.

После затопления котельной № 5 в следующих четырех в сторону кормы котельных отсеках кочегары прилагали отчаянные усилия, чтобы не упало давление пара, могли работать насосы и поддерживалась выработка электроэнергии. Темнота на огромном судне, при том что на палубах даже после спуска большинства спасательных шлюпок оставалось около восьмисот пассажиров, вызвала бы переполох и панику. Когда произошло столкновение, многие кочегары, свободные от вахты, перед тем как получили приказ отправиться в котельные, видели на шлюпочной палубе подготовку к спуску шлюпок, посадку женщин и детей и то, как отходили первые спасательные шлюпки. Им было ясно, что положение очень серьезно. Об увиденном они рассказали товарищам. И тем не менее кочегары спустились глубоко в трюм, в самое страшное помещение судна, и работали там до последней минуты.

Они участвовали в сражении, в котором неминуемо должны были потерпеть поражение. Водонепроницаемые переборки сдерживали гигантскую силу давления воды, скопившейся в носовой части, но зеленоватая стихия все же нашла лазейку. Около 1 часа 20 минут вода начала проникать между стальными листами пола котельной № 4. Она быстро прибывала, хотя насосы работали на полную мощность. Ничего не оставалось, как погасить огонь в топках и покинуть это помещение. Последним по аварийному трапу выбрался кочегар Джордж Кейвелл, когда вода дошла ему до пояса. С ужасающей неотвратимостью начало происходить то, что предвидел конструктор Томас Эндрюс: при затоплении носовых отсеков носовая часть судна погрузилась, вода перелилась через водонепроницаемые переборки и стала угрожать последним трем котельным. Пока под котлами еще горел огонь, генераторы могли работать, и только благодаря этому на накренившихся палубах, не переставая, горел свет. Героизм и мужество этих нескольких десятков кочегаров, которые до последней минуты оставались на своих местах в самых дальних котельных, поразительны и становятся еще более впечатляющими, когда мы осознаем, что они были не моряками, а всего лишь рабочими, которых нанимали от рейса к рейсу.

В 2 часа 5 минут на шлюпочной палубе настала очередь складной шлюпки D. Для ее спуска должны были использоваться шлюпбалки, освободившиеся после спуска шлюпки № 2. Шлюпку D переместили к краю палубы, подняли и закрепили стойками ее полотняные борта, а затем быстро подвесили на шлюпбалках. Второй помощник капитана Лайтоллер уже начал было усаживать в нее женщин и детей, но тут возникло совершенно непредвиденное затруднение, о котором Лайтоллер рассказывал в Нью-Йорке:

— С последней шлюпкой, покидавшей судно, которую я отправлял, у меня возникли исключительные трудности: не нашлось достаточного числа женщин, которые бы в нее сели. Поскольку других шлюпок уже не было, мы побежали на нос. Я звал женщин, но здесь их тоже не было. Кто-то сказал: «Здесь их уже не осталось». И это происходило на шлюпочной палубе, где находились спасательные шлюпки и где, как предполагалось, должны были собраться женщины…

В ходе лондонского расследования он дополнил свой ответ:

— Кто-то крикнул: «Здесь нет больше женщин!» В шлюпку начали садиться мужчины. Потом послышалось: «Есть еще несколько женщин!» Когда они подошли, мужчины вылезли из шлюпки.

Спуск шлюпки затягивался, поскольку Лайтоллер ждал, пока соберется достаточное число женщин. А они подходили медленно, поодиночке или небольшими группами. Так, в последнюю минуту на шлюпочную палубу прибежала пассажирка III класса миссис Голдсмит. С девятилетним сыном Фрэнком, мужем, одним из друзей семьи и шестнадцатилетним Альфредом Рашем они выбрались из трюма наверх, дошли до перехода, одного из немногих, которые в это время еще охранялись, и там были остановлены, поскольку дальше пропускали только женщин и детей. Дж. Ф. Голдсмит обнял жену и улыбнулся, посмотрев на сына:

— Прощай, Фрэнк, увидимся позднее.

Второй мужчина снял с пальца обручальное кольцо и протянул его миссис Голдсмит со словами:

— Если мы не встретимся в Нью-Йорке, постарайтесь передать его моей жене.

Стюард, стоявший у перехода, пропустил миссис Голдсмит с мальчиком и кивнул Альфреду Рашу, чтобы тот тоже шел с ними.

— Нет, — покачал головой юноша, — я останусь с мужчинами.

Как потом выяснилось, ни Дж. Ф. Голдсмит, ни их приятель, ни юный Альфред Раш в списках спасшихся не значились. Следует сказать, что геройство не являлось привилегией лишь джентльменов из I класса. В критические минуты люди отчетливо понимали, какая судьба их ждет, и многие простые люди, ехавшие III классом, глубоко в трюме, доказали это. К сожалению, не осталось тех, кто позднее мог бы об этом рассказать.

Когда миссис Голдсмит приблизилась к шлюпке, с другого борта подошла большая группа пассажиров III класса. По приказу Лайтоллера члены команды и стоявшие рядом мужчины, взявшись за руки, образовали возле шлюпки защитный полукруг и позволили пройти только женщинам с детьми. Прошла миссис Голдсмит с Фрэнком, а за ней группа женщин — жительниц Среднего Востока с маленькими детьми на руках. К цепи из соединенных рук подбежал мужчина с двумя маленькими мальчиками и вытолкнул их вперед. Один из членов команды поднял их и посадил в шлюпку. Мужчина отошел назад и смешался с большой толпой, стоявшей поодаль. Он назвался Хоффманом, именем, под которым значился в списках пассажиров II класса, и сказал, что вез мальчиков в гости к родственникам в Америку. Как выяснилось в ходе последующего расследования, его настоящее имя было Навратил, он был французом, тайком похитил обоих детей у своей бывшей жены и действительно увозил их за океан. Когда через четыре дня в Нью-Йорк пришла «Карпатия» с двумя мальчиками на борту, прошло более недели, прежде чем удалось установить их личность.

Второй помощник капитана Лайтоллер и старший стюард II класса Дж. Харди, стоя в шлюпке, помогали женщинам перелезть через ее высокий борт. Они избрали способ, который, видимо, считали в данной ситуации наиболее результативным и быстрым, но одной из женщин он почему-то показался оскорбительным, и она вернулась назад на палубу. Дальнейшее развитие событий на тонущем «Титанике» и ее повышенная чувствительность привели к тому, что эта дама сама подписала себе смертный приговор.