Замуж в туман (СИ) - Ветрова Варвара

— Будет легче, — эхом отозвалась я, понимая, что этот непродолжительный разговор выпил из меня все силы. Советник это заметил.

— Тогда давайте завтра? — предложил он. — Тем более я бы рассказал об этом сразу вам двоим.

— Было бы очень неплохо, — благодарно улыбнулась я из последних сил.

— Тогда выздоравливайте, лои Дара, — он отвесил мне неглубокий поклон и направился к выходу. А возле самой двери остановился и обернулся:

— И… спасибо за Лойноса, — тихо произнёс он.

Дверь тихо закрылась, отрезая меня с моими мыслями от остального мира.

***

Во сне я злилась на себя.

— Девчонка! — кричала своему отражению в зеркале. — Неужто ты думала, что способна остановить заговор? Неужели надеялась, что скудные знания, полученные в Сером Шпиле, способны помочь тебе разгадать тройной блеф?

Отражение издевательски улыбалось и переплетало косу. А затем и вовсе померкло.

Я открыла глаза и поняла, что сейчас ночь. Крошечный светлячок магического светильника парил над тумбочкой, освещая стакан с водой, стоявший у кровати.

Но не это заставило меня проснуться, а то, что в комнате я была не одна.

Лойнос сидел на стуле у моей кровати и неотрывно смотрел на меня, а я не могла произнести и звука.

Не знала, как начать разговор? Что ему сказать?

Или просто не хотела нарушать блаженную тишину?

— Я в шоке, — наконец исторг он.

Я недоуменно посмотрела на мужчину, отметив синяки под глазами и общий помятый вид.

— Ты плохо спишь, — сообщила невпопад, — тебе надо больше отдыхать.

— Правда? — Лой недоуменно посмотрел на меня. — И когда мне спать, скажи? Когда твоё бездыханное тело несут в комнату или когда четыре дня подряд целители отводят глаза, говоря о твоём состоянии?

— Тебе-то что… — я отвернулась, пряча навернувшиеся на глаза слёзы.

— Нет, мне ничего. Скажи, пожалуйста, зачем ты полезла под пентаграмму?

— Мне нужно было оставить тебя умирать? — огрызнулась я. — Или, возможно, у тебя был другой план?

Он осёкся и замолчал. Молчала и я, глядя в сторону. Я не хотела это обсуждать, и он это чувствовал.

Слишком тонким был этот лед, намерзший с момента нашего последнего разговора.

Наконец я услышала скрип стула. Лой встал.

— Я пойду, — он посмотрел на меня, — наконец-то я действительно могу выспаться.

Я кивнула, по-прежнему прячась в тени светлячка и наблюдая за тем, как его тёмный силуэт движется по комнате. Мне хотелось его остановить, попросить остаться, но другая половина меня кричала: “Не делай этого, Дара!”. Где-то там махал своим маленьким флажком и здравый смысл.

Дверь закрылась, а я смогла дать волю слезам.

Даже не знала, что у меня их столько накопилось.

***

Уснула я уже под утро, подложив под голову полотенце: спать на влажной от слез подушке я не могла. А проснулась, когда Лори вовсю хозяйничала в комнате.

— Вставайте, лои Дара, вставайте, — поторопила она меня, — лорр Аверис ждёт вас в своем кабинете.

— У него есть свой кабинет?

— Ну, — горничная осеклась, — он вполне уютно устроился в жреческой.

Я кивнула. Где сын — там и отец, что уж говорить. Воспоминания о ночном разговоре с Лойносом заставили поморщиться, уж слишком личным был наш диалог, слишком тонкой стала грань, по которой мы ступали. Я даже не думала, что совместное приключение нас так сблизит.

Отогнав от себя непрошеные мысли, принялась одеваться. Придирчиво выбрала платье, на сей раз с корсетом, попросила Лори убрать волосы в более сложную прическу и даже достала из своей шкатулки с украшениями маленькие аметистовые серёжки-капельки.

Передо мной в зеркале отражалась другая Даралея. Шесть дней без еды сделали более тонкой мою талию и выделили скулы. Не могу сказать, чтобы мне это нравилось, но… что есть, то есть. Разве что глаза стали больше и ярче выделялись на фоне бледного лица и медных волос.

А впрочем, изменения, коснувшиеся моей внутренней части, были куда существеннее.

Кутаясь в меховой палантин, я шла по таким знакомым коридорам и не узнавала их. Сколько я уже здесь? Неделю? Нет, больше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Галерея встретила лицами, теми самыми, высокомерными и надменными. Старательно не смотря на них, я постучала в дверь жреческой и, получив ответ, вошла.

Лойнос стоял у окна, повернувшись ко мне спиной. Со скрипом двери он обернулся и смерил меня неоднозначным взглядом. Я отвела глаза и поплотнее запахнулась в накидку. В комнате воцарилось молчание.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец соизволил заговорить дознаватель.

— Уже лучше. Спасибо.

Я прошла к камину и уселась в кресло, оставляя Авериса-младшего за своей спиной. Не столько хотела согреться, сколько рассчитывала избавиться от этого сверлящего взгляда. Я не могла понять, о чём он думает, да и, признаться, не хотела. Хотя мыслями часто возвращалась к тому ночному разговору. Зачем? Не знаю.

Руки ощутимо дрожали: пока что мне сложно проводить много времени за пределами постели. Тем более у меня были подозрения, что Лори слишком туго затянула шнуровку: сердце частило, а воздух приходилось заглатывать маленькими порциями.

Огонь в камине, несмотря на то, что был настоящим, не согревал. В комнате я по-прежнему спала под несколькими одеялами. Эвсталия, которая всё ещё мной занималась, объясняла это ускоренным восстановлением. Я, как целительница, с таким не сталкивалась, но у королевского лекаря были свои секреты.

Дверь распахнулась чуть ли не с пинка, и на пороге возник Королевский Советник собственной персоной. Окинув взглядом кабинет, он прошёл к столу и опустил на него несколько толстенных фолиантов, в одном из которых я не без удивления опознала Нотту.

— Итак, приступим, — голос Авериса-старшего был сух и деловит, — в первую очередь я хотел бы поздравить вас обоих с тем, что вы выжили.

Я неопределенно пожала плечами, потому что, собственно, не понимала, в чем здесь радость. Нет, конечно, это хорошо, жить и всё такое. А с другой стороны — теперь моя репутация официально подтверждена отчетом, который накануне я писала несколько часов дрожащей от слабости рукой. Постельные отношения с д’эрром Альсом утаить не удалось, и теперь у меня только два пути: в отцовский замок на правах целительницы или же в Монастырь Восьми. Признаться, второй вариант мне казался куда более привлекательным.

— Также хотел бы сообщить вам, что Антея д’эрр Альс жива.

Я недоуменно уставилась на советника, краем глаза заметив, что для Лойноса, похоже, эта информация тоже в новинку.

— У наших магов хватило силы и артефактов, чтобы обойтись без убийства.

— Кто-нибудь погиб? — голос дознавателя звучал глухо.

— К счастью, нет, — хмыкнул Аверис-старший, — но это скорее удача, нежели здравый расчет.

— А что с Ронином? — не сдержала я любопытства.

— А вот Ронин уничтожен, — Советник перевел взгляд на меня, — как бы редок ни был такой вид, как каримари, к сожалению, он достаточно силен, чтобы попытаться его пленить.

Я кивнула. Ну да, ставить научные интересы выше интересов Королевства глупо на самом деле.

— На данный момент наши маги разбирают библиотеку, — Советник переложил пару книг на столе, — признаться, запретный отдел — это лакомство для многих ученых, — хмыкнул он, вложив в этот хмык всё свое отношение к науке и теории.

Лорр Аверис был практиком до мозга костей, это я знала.

— А уже дано объяснение тому, как Антея смогла переселиться в тело Ольмы? — а это уже сын. Лойнос то есть.

— Пока нет, — я прикрыла глаза и, пожалуй, впервые за разговор почувствовала, как устало звучит голос советника, — но они нашли несколько ритуалов, которые позволяют это сделать даже без пособников.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Она что-то говорит?

— Нет. Антея молчит с момента задержания. С ней работают лучшие следователи.

Я в беседу отца и сына до этого не лезла. Веки были тяжелыми, поэтому я сдалась на волю тела, закрыла глаза и думала. Спать не хотелось, на удивление, энергии было достаточно.