Первая проекция - Кирилл Вячеславович Туров

заступал на дежурство. С одной из сторон, к нагнетателю вела небольшая дорожка, шириной около двух метров. Эдик подал голос.

— Я смотрю, вы решили обезопаситься по полной.

— Да, последний инцидент произвёл на нас сильнейшее впечатление. Судя по показателям датчиков, взрыв мог оказаться куда сильнее. Знай мы тогда наверняка, что Полосков использует нас, не задумываясь, уничтожили бы устройство. Но теперь, как вы понимаете, уже поздно. Нагнетатель запущен и полноценно функционирует. Теперь остаётся только ждать.

Мне в голову пришла мысль, что стоит попробовать подойти к устройству ближе и рассмотреть его подробнее.

— Можно, я подойду к нагнетателю?

— Можно. Мы проверяли, при нормальном функционировании, он никакой опасности не представляет. Пойдёмте, я предупрежу всех, что вы войдёте в зону работы нагнетателя.

Мы спустились с небольшого возвышения по круговой лестнице. Пётр Саныч провёл нас к дорожке, ведущей к нагнетателю, и сделал приветственный жест рукой, предлагая меня пройти по ней. Я посмотрел на часы и, не задумываясь, сразу отправился к источнику наших бед. Времени до полуночи оставался всего час. Я с горечью подумал, что не успел вернуться вовремя в клинику и даже не предупредил об этом лечащего врача. С другой стороны, если у нас не получится остановить запуск цепи нагнетателей, это уже будет не так важно.

Эдик решил остаться вместе с Пётр Санычем, поэтому я шёл в полном одиночестве. За мной наблюдали камеры, приборы, люди, друзья. Поначалу ничего не происходило. Но, чем ближе я подходил к прибору, тем больше меня начинало знобить. В какой-то момент, я понял, что вокруг происходит что-то странное — освещение вокруг меня принимало всё более холодный оттенок, а люди начали как-то по-другому себя вести. Присмотревшись, я понял, что они двигаются так, будто я смотрю запись на ускоренной плёнке. Я понял, что нагнетатель не только меняет содержание элементарных нестабильных частиц, но и влияет на само пространство-время. Возможно, это являлось побочным эффектом избытка нестабильных частиц, а может быть, кроме самих частиц, нагнетатель привносит в проекцию что-то ещё.

Добраться до самого нагнетателя я не успел — остановившись в паре метров от устройства. Несмотря на то, что до него было всего с десяток метров, и это расстояние я прошёл довольно быстро, время вокруг значительно ускорилось. Тот час, который оставался до запуска нагнетателя, для меня, субъективно, прошёл за тридцать секунд. А потом нагнетатель перешёл в новую стадию. Я смог воочию понаблюдать за его запуском. Люди вокруг носились так, я не успевал уловить, что они делают. А затем резко встали, замерев, как каменные истуканы. Замерли не только люди — замерло всё вокруг. Также, как и в прошлый раз, время в этой проекции значительно замедлилось. Я же вновь мог спокойно передвигаться. Поэтому, я не стал сомневаться и подошёл к самому устройству.

Сам нагнетатель больше всего напоминал электронную пушку, с которой мне когда-то довелось поработать в лаборатории. Огромная труба, из которой, со взгляда стороннего наблюдателя, хаотично торчали разные приборы, окна для наблюдения, насосы, анализаторы. Только некоторые части устройства были довольно подвижными. Я притронулся к поверхности нагнетателя и тут же отдёрнул руку — он был чудовищно ледяным. Сбоку я увидел сенсорную приборную панель, на которой были изображены с десяток шкал со статусами загрузки. На самой первой шкале стояла отметка — девяносто пять процентов. Три последних шкалы остановились на отметке сорок девять процентов, двадцать пять процентов и пять процентов. Когда третья с конца шкала достигла отметки в пятьдесят процентов, мир вокруг начал меняться.

Я оглядывался по сторонам, а пространство, словно разрывало на части. Повсюду, вокруг меня появлялись рваные дыры с человеческий рост, которые, словно окна давали заглянуть мне в другие проекции. Везде я видел одну и ту же картину — замерший мир, замершие люди. И лишь за одним «окном» ничего особенного не происходило — оно было абсолютно пустым. Затем, в нагнетателе что-то щёлкнуло, загорелись несколько кнопок на небольшой приборной панели, после чего изображение в пространственной дыре прояснилось.

Там сновали чумазые учёные в грязных лабораторных халатах и странного вида очках, больше всего напоминавших очки газосварщиков. Они совсем меня не замечали. Следующая проекция. Нагнетатель запущен на пятидесятипроцентную мощность и теперь готов отправлять поток избыточных нейтронов дальше. На душе стало неспокойно. Кажется, я это уже видел десятки раз. Только вспомнить никак не мог.

— В этом мире мне делать больше нечего. Пора дальше.

Я хотело было шагнуть в новую проекцию, на этот раз вполне осознанно, но мир вновь померк.

Глава 22

Там, где правит пар

Снов на этот раз никаких не было. Но я всё равно проснулся, хотя мне показалось, что я вовсе не спал. Открыл глаза, немного полежал, собрался с мыслями. Судя по панели информации на самом нейтронном нагнетателе, осталось всего две проекции. После этого, план Полоскова будет исполнен. Решив, что пора действовать, я отправился осматривать свою квартиру.

Сказать, что она сильно изменилась — значит не сказать ничего. Обставлена она была очень своеобразно. Вся квартира, по периметру была окружена какими-то стеклянными трубами, по которым двигалась мутная субстанция. Трубы на поверку оказались комнатной температуры и подсоединялись чуть ли не к каждому предмету мебели тонкими шлангами-отростками. Я решил, что лишний раз лучше ничего не трогать, поэтому отправился к окну, чтобы получить информацию о том, что творится на улице.

Отдёрнув шторы, я разинул рот от изумления. Привычные пятиэтажки стояли на месте. Вот только все они были оплетены сложными, закрученными системами всё тех же труб, только сплошного медного цвета. Трубы пронизывали всё окружающее пространство — были подведены к уличным фонарям, домам, их подъездам, ларькам, уходили куда-то за область моего взора. Прохожие тоже все выглядели странно. Сюртуки, костюмы, головные уборы создавали впечатление, будто я попал в прошлое. Мои выводы подтверждали редкие громыхающие колымаги, которые бодро проезжали по не асфальтированной дороге, вымощенной простым булыжником. Судя по большим котлам, расположенным в задней части машин, работали они на пару.

Глянув на небо, я увидел летающие цепеллины и ещё больше убедился в том, что меня забросило лет на сто пятьдесят назад. Внезапно, в коридоре пронзительно засвистел, словно чайник, звонок. Я пошёл посмотреть, кто ко мне пожаловал и уже не удивился, увидев валящий пар из паровозного свистка, подвешенного под потолком. За дверью стоял Эдик, собственной персоной и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Я пошарил по двери, щёлкнул парочкой замков и впустил друга к себе.

— Как тебе удаётся раньше меня