Первая проекция - Кирилл Вячеславович Туров

— Фёдор Геннадьевич, вам надо спешить. Тут и правда нельзя надолго оставаться. Теперь я это чувствую.

Фёдор Геннадьевич крепко обнял меня. А потом, не оборачиваясь, шагнул сквозь зеркало. Я протянул руку, но оно от моего прикосновения стало абсолютно твёрдым и ледяным. А потом меня захлестнула волна грохота и разбивающегося стекла.

Эпилог

Моё сознание отказывалось воспринимать то место, куда я попал. Иногда мне казалось, что я висел в полной тьме, иногда я вновь оказывался в комнате с тысячами зеркал. Зациклив нагнетатели, я закрыл себе дорогу домой. Впрочем, возвращаться мне, в отличие от друзей было некуда. И я это понимал. Не знаю, сколько я находился в таком состоянии. Может быть, всего пару минут, а может быть, целую вечность. Из небытия меня вывел тяжёлый металлический голос.

— Сознание субъекта находится в зависшем состоянии. Необходимо принять меры по извлечению сознания из проекционной сети. В противном случае, существует вероятность полного уничтожения субъекта.

— Кто говорит со мной?

— Система планетарной защиты.

— Обелиски? Что со мной?

— Сознанию субъекта запрещён возврат в связи с утратой физиологической оболочки.

— Я умер?

— Физиологическая оболочка не найдена ни в одной из доступных для исследования проекций. Велика вероятность полной утраты.

Несмотря на тяжёлые для меня слова, воспринял я их, на удивление спокойно. Вообще, я почти не чувствовал никаких эмоций.

— Что мне теперь делать?

— Текущее решение заключается в консервации сознания для дальнейшего изучения проблемы.

— Почему вы помогаете мне?

— Субъект является уникальным случаем, изучение которого позволит избежать большого количества угроз, связанных с путешественниками между проекциями. Кроме того, энергетический отпечаток субъекта невозможно в полной мере извлечь из сети, без уничтожения созданной цепи или самого субъекта.

— Понятно, изучать меня будете. А можно мне какое-то более-менее понятное окружение создать? Мне довольно тяжело воспринимать эти бесконечные пейзажи и, тем более, бесконечную пустоту.

После моих слов, я оказался на твёрдом полу, посередине большого ангара. Передо мной стоял огромный обелиск, только не зеркальный, как на других картинках, а абсолютно чёрный. Ангар был почти пустым, но рядом с обелиском я обнаружил небольшое рабочее место с системным блоком и несколькими мониторами. На мониторах были отражены статусы тринадцати проекций.

— Удобно. Спасибо. Нет ничего лучше компьютера с выходом в межпроекционный интернет.

— Человек нуждается в материализации собственных благ, даже если понимает, что является всего лишь энергетической структурой без телесной оболочки. Этот вопрос система изучала веками, но так и не поняла, почему нам нужны простые человеческие радости и материальное воплощение знакомых понятий.

Я вздрогнул, обернувшись на голос. Позади меня стоял высокий молодой человек и загадочно улыбался, осматривая меня и моё рабочее место.

— Обелиски решили сделать вас, если можно так выразиться, системным администратором межпроекционной сети. Интересный выбор, не находите?

— Кто вы? Откуда вы меня знаете?

— Моё имя вам ничего не скажет. Я, можно сказать, один из разработчиков Обелисков. Но мне уже пора. Не могу оставаться здесь на долгое время. А вам, кажется, звонят.

Я обернулся, по указке загадочного человека и увидел на мониторе значок вызова и фотографию звонящего. Марина. Я хотел расспросить молодого человека обо всём произошедшем, но он уже исчез. А моё внимание приковал звонок. Я подошёл к рабочему месту и нажал на зелёную трубку.

На экране монитора появилось заплаканное лицо Марины. Она говорила больше сама с собой, чем со мной.

— Ты знал с самого начала… Я поняла это, но слишком поздно. Андрей, прости меня… Прости нас всех. Мы вернулись в свою проекцию и очнулись на больничных койках. Сразу же, в один миг. Боже, это было невероятно, оказаться в родном городе, в родной квартире после пережитого. Но потом мы узнали, что случилось с тобой. Камеры всё записали, Андрей.

Она вновь заплакала. Мне было жалко её, но я не мог вымолвить ни слова. Потом Марина успокоилась и продолжила.

— Когда ты вернулся в лабораторию, ты попытался остановить эксперимент. Вначале поговорил с Фёдором Геннадьевичем, потом со мной. Но мы тебе не поверили, посчитав, что звонок от Полоскова — или его самого или чья-то ещё нелепая шутка. А потом, ты сам вызывался пойти к нагнетателю. Уговорил всех остаться на своих местах. И он взорвался. Нас задело ударной волной, немного облучило. Но твоего тела даже не нашли. Ты испарился, понимаешь? Ничего не нашли, ни следов ДНК, ни крови, ни пепла. Ты просто исчез, как будто тебя никогда не было в нашем мире. Я знаю, что ты где-то там. Я буду искать тебя всю свою жизнь. Андрей, ты не один, слышишь?

Последние слова Марина почти выкрикнула. И вновь зашлась в рыданиях. Марина замолчала, глядя на экран и глотая текущие слёзы и остановила запись. Я погладил её лицо на экране — такое живое, такое знакомое, такое родное.

— Позаботься об Эдике с Фёдором Геннадьевичем. Без нас с тобой они точно кого-нибудь угробят.

Миасс, 2023.