В преддверии бури - Ирэн Рудкевич

Кай, усмехнувшись, умчался, ловко лавируя между столами. Проводив его взглядом, я вернулась к кружкам.

Зал был переполнен. Швель был прав, когда говорил, что с моим появлением посетителей прибавится — не каждая таверна может похвастаться, что буйных выпивох из неё выкидывает, даже не напрягаясь, хрупкая с виду девица. Многие приходили, чтоб просто поглазеть на это зрелище, иные, не блещущие умом — чтоб проверить на себе. Таких я вышвыривала в сугробы с особым удовольствием.

За моей спиной едва слышно скрипнул высокий табурет.

— Тебе как обычно? — не оборачиваясь, уточнила я.

— Пожалуй.

Пока я наливала пиво, он с привычно-спокойным вниманием наблюдал за залом, не упуская ни одной детали.

— Многолюдно у вас сегодня, — резюмировал он. — Ждут зрелища?

— Троих уже вынесли на задний двор, отсыпаться под навесом, — отрезала я, бухнув перед ним кружку.

— Не замёрзнут? — он сдул длинную светлую прядь, некстати упавшую на глаза, отхлебнул пива, зажмурился с удовольствием.

— Кай посматривает за ними, перетащит в конюшню, ежели что.

Мимо, призывно покачивая бёдрами, с блюдом в руках прошла Аина, едва заметно протёрлась о локоть Влада. Он проводил её насмешливым взором.

Я выразительно приподняла брови, дескать, когда уже. Он в ответ демонстративно возвел глаза к потолку.

— У нас со Швелем пари, между прочим, — с самым серьёзным выражением лица проронила я, опираясь локтями на стойку. — Может, помощь нужна, коли сам стесняешься?

Взгляд опустился обратно, задержался на мне, и где-то в глубине, под кристаллами льда мне почудилась едва заметная тёплая искорка. Миг, и она исчезла. Влад ухмыльнулся, тряхнул головой.

— Было бы неплохо. Посоветуешь, кого ей сосватать вместо себя?

— Женихов вокруг много, — с самым невинным видом проронила я. — И богатых, и видных. Но ей, видишь ли, именно ты сдался. Так что деваться тебе некуда, Аина девица шустрая, сообразительная, своего однажды обязательно добьется.

Ответом мне был громкий хохот. Возвращающаяся подавальщица с недоумением посмотрела на хохочущего Влада, бросила непонимающий взгляд на меня и прошла мимо, а я вдруг почувствовала неуместное злорадство.

— Потрошка с овощами, во-он тот столик, — строго скомандовала я ей. — А потом баранину и бутыль эля вон туда. Живее!

Аина, с трудом сдержав возражения, подчинилась, хоть и смерила меня испепеляющим взглядом.

— Ловко, — отсмеявшись, сказал Влад. — В следующий раз сразу сяду поближе к тебе, ты знаешь, как заставить эту девку работать, а не глазами стрелять.

— Ежели ты всё положенное ей внимание перенесёшь на меня, она мне змею в постель подкинет, так и знай. Или ещё чего придумает.

— Даже не представляю, чтоб тебя можно было напугать змеёй, — совершенно неискренне удивился он.

— Меня учили людей бить, а не рептилий в собственной постели искать, — отрезала я.

Влад опять расхохотался, глядя на него, наконец, не сдержалась и я.

— Какие гости-дорогие, а я и не знал, — раздался от двери радостный возглас, и в таверну, слегка прихрамывая, вошел Швель. — Влад, дружище, где ты пропадал столько времени?

— Завтра приду делать вам новые столы, — едва слышно прошептал Влад и, встав с табурета, с кружкой в руке отправился навстречу хозяину.

— Как всегда, — себе под нос недовольно пробурчала я. — В этот раз и недели не простояли.

Из-за двери кухни с вопросительным выражением лица выглянул Кай. Я многозначительно показала глазами на Швеля с Владом. Мальчишка понимающе кивнул, юркнул обратно на кухню и спустя минуту выбежал с подносом, уставленным бутылками. Следом, сохраняя надменную гримасу, выскользнула не теряющая надежды Аина, неся закуски, прошлась, лавируя между столами.

Крепкий бородач, допивающий уже третью кружку, поднял руку. От звонкого шлепка широкой заскорузлой ладони, пришедшегося как раз туда, куда не следует, подавальщица взвизгнула, подпрыгнув от неожиданности, и выронила поднос. Бородач довольно ухмыльнулся.

— Да как ты смеешь?! — взвилась Аина. — Тут тебе не бордель! Мужлан! Свинья грязная!

Мужик поперхнулся пивом, глаза налились кровью. С размаху швырнув кружку на стол, он, раскрасневшись от гнева, стал подниматься.

— Четвёртый, — вздохнула я, выходя из-за стойки и хватая ближайший стул — уж больно крепок был мужик, чтоб наставлять его на верный путь голыми руками. Стул такой воспитательный процесс, конечно, не переживёт, ну да и карг с ним. Накануне попойки хозяина со знакомцем это не имеет совершенно никакого значения.

Посетители замерли — они ждали этого зрелища весь вечер.

Зима отступала неохотно. Она, подобно истинному воину, бесстрашному и несгибаемому, упорно отстаивала своё право властвовать над Тамрой: атаковала запоздалыми метелями и штормами, сыпала снегопадами и закрывала город от подступающего тепла надёжным щитом плотных низких туч. Но всё же она отступала, не в силах одолеть созданные Прародителем сезоны, что должны своевременно сменять друг друга каждый год.

И вот сегодня, наконец, зима сдалась, свежий бриз, задувший со стороны Внутреннего моря, разогнал броню туч, очистив путь солнцу, что давно уже приноравливалось послать на Тамру свои согревающие лучи. Сидя у окна, выходящего на немалых размеров внутренний двор, я нежилась в этих лучах и, жмурясь от удовольствия, медленно потягивала любимый горячий отвар.

Таверна была почти пуста, лишь за парой столиков сидели непривычно трезвые и серьёзные ремесленники, спешно доедая свой то ли поздний завтрак, то ли ранний обед — Тамра оживала после зимней спячки, и все любители проводить долгие тёмные вечера за кружечкой-другой пивка или эля, тратя честно заработанные злоты, сейчас стремились поскорее вернуться к работе. Портовый город, всегда затихавший, затаивавшийся с появлением первых сугробов, с приходом весны зашевелился, забурлил, зашумел голосами и звуками, возвращаясь к жизни — будто медведь, проснувшийся после зимней спячки.

Отступили шторма, всю зиму лютовавшие на Внутреннем море, и в гавань Тамры вновь пришли корабли — пока лишь с близлежащего Торгового Архипелага; но скоро уже появятся и быстроходные имперские каравеллы, и неповоротливые барки с Западного и Рудных островов, и, чем карг не шутит, пузатые шхуны с Южного Осколка заглянут, неся на своих палубах команды темнокожих, почти чёрных людей, по самые глаза укутанных в непривычно многослойные одежды, а в трюмах — диковинные товары, каких не сыскать в землях Заката.