Одинокий путник - Ольга Денисова

– Я не могу колдовать потихоньку. Люди держат меня наверху, в одиночку я могу выпросить разве что ясного неба на несколько часов.

Они и на утро, когда Лешек поднялся с постели, еще не ложились, обсуждая проблемы болезней и трав. Лешек искупался в снегу, и, завернувшись в плащ, сел поближе к печке, когда колдун перешел к самому главному.

– Если ты думаешь, что я приехал к тебе за Ибн Синой, то ты ошибаешься. Хотя, если бы не книги, я бы, наверное, собирался еще пару лет. Пятнадцать лет назад я создал нечто, и все эти годы изучал то, что создал. Посмотри, – он залез в поясную сумку и вытащил на свет кристалл.

Глаза волхва загорелись, он вытянул шею, внимательно разглядывая ассиметричный осколок горного хрусталя.

– Это какой-то предмет для твоей волшбы? – скептически спросил он.

– Нет. Однажды я поднялся в небо и хотел просить Макошь о дожде.

– Высоко летаешь… – усмехнулся Невзор.

Колдун пропустил этот укол мимо ушей, и продолжил – с придыханием, мучительно подбирая слова и выталкивая их из себя скороговоркой:

– Но вместо нее я встретил Ящера. Я никогда раньше не видел его, да и не мог видеть, я же белый, спускаться вниз я не умею, и что он делал наверху, я не знаю. Он вышел мне навстречу, и, признаться, я испугался. Он был… Он был страшен. Мне показалось, что он смеется надо мной, и злится, но уже не на меня, а безотносительно… Он все время оглядывался, озирался, словно боялся, что кто-нибудь его увидит. Я чувствовал, как он стискивает мне плечи, и как смотрит в глаза, презрительно и внимательно. И… в общем, после этой встречи я знал, как найти кристалл, как обработать…

– Ящер стал помогать людям? И ты так запросто говорил с ним? – старик недоверчиво прищурился.

– Нет, не запросто… – колдун опустил голову, – он велел мне в то лето не подниматься наверх, и пообещал хороший урожай безо всякой волшбы. А потом он швырнул меня вниз, и я несколько дней пролежал без сознания.

– А как Ящер оказался наверху? Разве для него есть туда дорога?

– Есть, есть, – улыбнулся колдун, – я всегда говорил, что нижний мир смыкается с верхним, только нам пока этого не видно. И он сразу сказал, что кристалл имеет две стороны, и пусть люди сами решат, какой стороной захотят пользоваться. Я не знаю, зачем он дал его мне. Но искушение, ты же понимаешь, было слишком велико.

– И что он может?

– Я покажу…

Колдун взял со стола нож, нагрел лезвие в пламени свечи и острым концом прорезал на своей ладони глубокую рану, отчего Лешек вздрогнул и зажмурился, но лицо колдуна оставалось неподвижным и спокойным. Кровь побежала на полотенце, которое он предусмотрительно бросил на колени, и, зажимая запястье другой рукой, кивнул волхву на кристалл.

– Пойдем. Ему нужно солнце.

Они вместе вышли за дверь, и через минуту Лешек услышал удивленный возглас Невзора.

– Помнишь легенды о живой и мертвой воде? – спросил колдун, когда они, в облаке пара, вернулись в дом – в левой руке колдун сжимал кристалл, и никакой раны на ней уже не было.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Собирая солнечный свет, кристалл заживляет даже старые раны, и излечивает плохо сросшиеся кости. А если собрать им свет луны, он действует так, как положено мертвой воде – убивает гниль и лихорадку, и не только в ране, но и в крови. Ему нужно лишь ясное небо.

Они сели обратно за стол, и колдун рассказал о тех болезнях, которые ему удалось вылечить при помощи кристалла. Лешек перебрался к ним поближе, и Невзор поставил самовар.

– Но почему ты не говорил об этом, когда мы собирались на сход, это же было лет семь назад, разве нет? – удивленно спросил волхв.

– Сейчас объясню. На сходе собралось слишком много людей, и не всем я мог довериться. Ты забыл, у кристалла две стороны… Одна сторона лучи собирает, а другая – рассеивает. Ящер не зря говорил о выборе между ними. Он хитер, и никто не знает, чего он на самом деле хочет. Так вот, если поставить кристалл вот этой стороной от себя, всякий, кто находится в рассеянных лучах солнца, оказывается в полной власти того, кто держит кристалл в руках. Им можно остановить огромное войско и заставить его повернуть назад. Любой приказ будет исполнен – можно приказать выстроиться в цепь и по одному отправить людей в прорубь. И они пойдут. Это страшное оружие, понимаешь?

– Да, – задумчиво протянул Невзор, – понимаю. Но как нам его не хватало, когда на нас шли татары. Или на Чудском озере…

– Ты не понял, – вздохнул колдун, – неужели ты не понял? Татары, тевтонцы – какая разница? Они ведь тоже люди. Тот, кто получит этот кристалл, станет владеть миром, он превзойдет царя Александра, но начнет он со своих братьев! С нас с тобой в первую очередь!

– Охто, ты, по-моему, передергиваешь. Кристалл можно поставить на пользу людям.

– Ты возьмешь на себя такое право? Нет, не возьмешь, а если возьмешь, я знаю, кто обойдет тебя на повороте. Тот, кто хочет власти сильней, чем ты. Нет, Невзор, ничего не выйдет. Защитившись от внешних врагов, рано или поздно, мы придем к их порабощению, к завоеванию новых земель. И это не все, что кристалл умеет. Есть еще рассеянный свет луны. И в моих глазах он страшней, чем возможность отдавать приказы. В рассеянном свете луны кристалл ловит души…

Колдун вдруг замолчал и убрал кристалл в поясную сумку. Лицо его в миг осунулось, глаза потускнели, и подбородок опустился на грудь.

– Вот поэтому я никому не говорю о кристалле. О его оборотной стороне не знает никто.

Разговор сам собой сошел на нет, и через некоторое время колдун крепко спал, а волхв оставался бодрым и разговорчивым, как будто и не было перед этим бессонной ночи.

– Твой дед был сильным волхвом-кощунником, – сказал он Лешеку, – хранителем Знания. Когда он начинал говорить, люди вокруг замирали и раскрывали рты. Даже я не мог противиться его голосу – он завораживал, слова лились в меня как по волшебству.

И, пока колдун спал, Невзор рассказывал Лешеку про деда, и отца, и мать. И потрясла Лешека не столько история жизни, сколько история их смерти.

Князь Златояр, младший в семье, унаследовал от отца самые худшие и бедные земли, собственно, не земли, а непроходимые леса и болота, да еще и по соседству с Пустынью. Лусской торг, с его добычей железа, первоначально был там единственной ценностью, но в нем давно стояла церковь, с которой приходилось делить власть. И прокормить дружину князя поселяне не могли. Златояр стягивал к себе крестьян, которые рекой текли на север, спасаясь от княжеских усобиц, и отдавал им леса исходя из четверти снопа, но клирики неизменно опережали его, и вместе с первыми домами над деревнями поднимались высокие шатры деревянных храмов, увенчанных крестами.