Дикая Уайлдер - Кристина Лорен

Моаб, когда ему было четырнадцать, встретил группу исследователей из Принстона и просто болтался там все лето, пока они наконец не разрешили ему помочь с раскопками. В пятнадцать лет он потерял палец и даже не позвонил родителям. Просто тихо ушел с раскопок и поехал в больницу.

Лео присвистнул:

– Он сказал мне, что потерял палец, когда резал морковь на ранчо.

– Он просто издевался над тобой. – Она усмехнулась. – Так или иначе, они с мамой познакомились в университете в Солт-Лейк-Сити. Он изучал историю и археологию, а она – морские науки. Морские науки! – Лили выдохнула сухой смешок. – А он привез ее в пустыню.

– Вот это да!

– Скажи? – согласилась она. – Они переехали в Хестер после свадьбы и полгода помогали моему дяде работать на ранчо в Ларами. Но что ей было делать в этих местах? – Дюк присоединялся к всевозможным командам, отправлявшимся в экспедиции. Его жизнь оставалась интересной и насыщенной, а ее – делалась все более скудной, причем его все время не было дома. Не говоря уже о том, что они были на мели. – Она прикоснулась к одной из вырезанных на стене дат: 1987 год. – Иногда я не виню ее за то, что она все бросила.

Мать Лили – единственная тема, о которой она никогда не говорила. Ему нужно было быть осторожным:

– Я думаю, ты можешь винить ее за то, что она бросила тебя.

Лили пожала плечами, проводя пальцами по стене:

– Да.

– Сколько лет было Дюку, когда он умер?

Она немного подумала:

– Ну, это было семь лет назад, так что… пятьдесят три.

– Умер молодым.

Она еще несколько секунд смотрела на вырезанные буквы.

– Да. Жил на пределе.

– Ты поддерживаешь контакт с мамой?

Лили покачала головой:

– Она навещала меня несколько раз. Но никогда не приглашала уехать с ней. Я думаю, ей просто нужно было начать все сначала.

Последнее предложение прозвучало отзвуком прошлого и зажгло искру гнева в груди Лео.

– Так говорил и мой отец, – сказал он ей. – Это чушь. Как только у тебя появляется ребенок, ты не можешь начать все сначала.

– Честно говоря, – призналась она, – ближе всего я была к своему дяде Дэну. Он любил лошадей так же, как и я. Летом я жила с ним на ранчо. Тяжелее всего было, когда он умер, но к тому времени мне было семнадцать, и я мечтала о будущем, в котором ранчо было бы моим, а я бы делала то, что захочу, до конца своей жизни.

Они замолчали, глядя на вырезанные буквы. Она быстро смахнула слезу.

– Эй, эй, – сказал Лео, пытаясь повернуть ее к себе. – Поговори со мной.

Ее лицо было красным от злости, и она шагнула в его объятия.

– Мы действительно думаем, что Дюк нашел сокровища? – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь. – Что за чудовище так поступает? Ты знаешь, как эти деньги могли изменить нашу жизнь? Думать, что он сумел найти их и превратить все это в какую-то игру? Это сводит меня с ума.

Он крепко обнял ее:

– Я знаю.

– Я серьезно. – Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. – Мы делаем это, мы движемся вперед, ищем сокровище, но здесь, – она постучала себя по виску, – я постоянно мечусь между «Это именно то, что сделал бы мой отец» и «Не может быть, чтобы он нашел деньги и спрятал их снова». Даже Дюк не был таким засранцем.

Лили покачала головой.

– Я думала, что все его поездки, поиски сокровищ и глупые загадки были пустой тратой времени и обижалась на него за это. Но посмотрите на меня сейчас: я в хижине на дне каньона, ищу его подсказки на пне. Как же это хреново!

– Лил, – тихо сказал Лео, – это нормально: хотеть чего-то, добиваться и при этом злиться. – Потянувшись вверх, он обнял ее лицо руками. – Тебе не нужно выбирать одно или другое.

– Я сумасшедшая? – спросила она.

– Если да, то и я тоже.

Она кивнула и посмотрелана его губы. Выражение ее лица смягчилось. Она резко отвела глаза, посмотрела мимо него:

– Я думаю, не стоит ли нам продолжить путь.

Лео коснулся ее подбородка, поворачивая ее лицо к себе:

– Кажется, кто-то говорил, что дождь может быть опасен.

Она бессознательно прижалась к нему еще ближе, произнося:

– Но Ник и мальчики ждут нас завтра.

– Нас задержала погода, – сказал ей Лео, подогретый ее колебаниями. – Николь покричит, но будет знать, что мы задержались из-за грозы.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее в тот же момент, когда она вытянулась на носках, встретив его губы своими мягкими, жаждущими губами. Дождь снаружи словно наседал на этот маленький участок каньона, застрявший между вершинами скал, и они оба знали, что дальнейшие поиски бесполезны, пока он не стихнет.

А может быть, они оба были рады получить себе оправдание.

– Наверное, ты прав, – пробормотала она между поцелуями. – И посмотри, какие темные тучи.

Он что-то хмыкнул, прижавшись к ней.

– Солнце скоро зайдет, – заметила она.

Это было не так, но он не собирался ее поправлять. Поэтому Лео кивнул, посасывая ее нижнюю губу, ее подбородок, запустив руки ей под рубашку, чтобы погладить ее груди.

– Есть и другие способы убить время.

Он поспешно расстелил спальный мешок, а Лили отошла назад, раздеваясь, пока он наблюдал за ней. Был еще день, но стены каньона отбрасывали тень на внутреннюю часть хижины. Лили смотрела ему в лицо, а он следил за движением ее рук, которые с нарочитой медлительностью стягивали с нее одежду. Он едва мог вдохнуть полной грудью, наблюдая за ней.

Она дразнила его, и ему пришлось раздеться гораздо менее соблазнительно: рубашка была сброшена как можно быстрее, чтобы не потерять из виду ее пальцы, играющие с бретелькой простого хлопчатобумажного бюстгальтера. Джинсы были скинуты, чтобы не споткнуться, когда она зацепила большим пальцем пояс трусиков и спустила их по ногам.

Он так давно не видел ее обнаженной, что некоторое время он мог только смотреть, трогать и пробовать ее на вкус. Но когда он провел по ней языком, и ее спина выгнулась дугой, а руки зарылись в его волосы, Лео почувствовал, что просыпается. Как будто прошедшие десять лет были кошмаром, как будто он только что закрыл глаза на ранчо, и целая жизнь, полная страданий, прошла за его веками, а потом он снова открыл их. Кожа Лили раскраснелась, мягкие бедра были приоткрыты, пятки впиваются в кровать, она хотела его.

Внутри их крошечного домика он долго любил ее, пока она не закричала, притягивая его к себе. Он уже