Добролёт - Валерий Николаевич Хайрюзов

нам предлагаете? У нас сумки, баллоны, растворы и прочее. Всё поднять невозможно. Да вы возьмите попробуйте!

– Придётся ждать… – Оглядев сумки, я медлил с ответом – не объяснять же ей, что самолёт перенёс нас в прошлую эпоху, где всё как было, так и есть по сей день, несмотря на пролетающие над головой межпланетные станции и метеорологические спутники. Летая вот по таким таёжным деревням, она и сама должна была знать, что здесь и свет иногда дают по выдаче, да и то по вечерам, когда в целях экономии запускают старенький дизель.

– Кстати, к нам уже едут, – попытался я как-то оправдаться и поднять настроение себе и врачу. – Когда заходили на посадку, я видел, больную везут на лошади.

– Хорошо, мы подождём, – ответила врач.

Однако ждать пришлось довольно долго, только через полчаса откуда-то снизу к нам в гору на лошади поднялся на коне бурят в рыжей лисьей шапке.

– Я Коля Хамаев! – вскинув руку, представился он. – Работаю здесь пастухом. Там, внизу, по просеке всё снегом перемело. Лошади по брюхо, она, бедняга, выбилась из сил. Однахо совсем плохо, не хочет идти.

– И что вы предлагаете? – уже у него спросила Клавдия Васильевна.

Бурят молча развёл руками, мол, он бы и рад помочь, но куда попрёшь против природы.

Я забрался на самолёт, прошёл к краю крыла и увидел, что далеко внизу лошадь и вся идущая за нею процессия на полпути от деревни затормозили у кошар.

– Ну, что там? – поинтересовалась Клавдия Васильевна.

– Стоят… – буркнул я, прикидывая, сколько же времени может понадобиться, чтобы им доползти до самолёта. – По такому снегу будут ползти минимум час, а может, и больше.

– Да, кажется, влипли. – Клавдия Васильевна посмотрела на часы и тут же с каким-то почти незаметным укором глянула на меня. Выданный мне аванс бывалого пилота надо было подтверждать, здесь на карту была поставлена моя, да и не только моя репутация. «А что, если прямо на самолёте съехать к кошарам? – подумал я. – А там будет видно, как нам поступать. Семь бед, один ответ!»

– А ну, давайте в самолёт! – скомандовал я. – Мы сейчас потихоньку сами на самолёте спустимся к ним с горки, а там разберёмся. Здесь дорога́, как я понимаю, каждая минута. Коля, назначаю тебя проводником! Показывай нам дорогу к кошарам, но так, чтоб мы не задели деревья крыльями.

Клавдия Васильевна как-то странно, с некоторым удивлением и даже испугом глянула на меня. Коля же, расплывшись в улыбке, вновь по-военному поднёс к шапке руку с кнутом, развернул лошадь, и она, приседая на задние ноги и заметая за собой взрыхлённый снег, начала спускаться в низину. Медики, посмеиваясь, гуськом друг за другом залезли обратно в самолёт и расселись по дюралевым сиденьям.

– Ещё ни разу не катались с горок на самолёте! – пошутила Клавдия Васильевна, пристёгиваясь ремнями. – А вы, коллеги, тоже пристегнитесь, мало ли что!

Я запустил двигатель, подрулил к заснеженному склону и, собравшись с духом в комок, чуть ли не цепляя нижним крылом снег, начал сползать, мне даже показалось, что не сполз, а вдруг ухнул вниз с заснеженного обрыва. Пилотское сиденье подо мною вдруг ушло вниз, а тело – обрело невесомость, оно на миг зависло на привязных ремнях. В этот миг я боялся одного, что самолётные лыжи могут влезть под крепкий снежный наст и, чего доброго, начнёт цеплять несущим винтом землю. Слава богу, обошлось! Обретя привычную жесткость, пилотское сиденье хлопнуло меня за непредвиденный трюк по заднице, я, чуть не задев штурвал, клюнувший вниз головой, успел поймать глазами, что самолёт, подняв фонтаны снега, катит с горы, оставив за хвостом утоптанную табуном снежную поляну. В голове мелькнуло, что забраться обратно на верхотуру к пасущимся лошадям вряд ли получится, но возвращаться было поздно. Подминая лыжами попадающиеся по пути кусты, я вслед за пастухом покатил уже по пологой лощине вниз. Но, не доехав до просеки, пришлось остановиться – прямо перед вращающимся винтом встала торчащая из снега крепкая и высокая берёза! Я аккуратно, чуть ли не впритирку, объехал её и, покачиваясь на снежных застругах, как на волнах, продолжая цеплять нижними крыльями торчащие из снега тонкие кусты, бодренько проскочил узкую часть просеки, выехал на коротенькую полянку, затем объехал толстую сосну и, петляя меж берёз, минут через десять почти уткнулся в закрывающие путь сосны. Пришлось остановить самолёт. Открыв форточку, спросил у Коли, нет ли у него в сторожке топора или бензопилы, чтобы убрать эти деревья. Тот вновь поднял вверх свой тёмный кожаный кнут и утвердительно кивнул головой и по пробитой им же снежной канаве затрусил в сторону близких кошар. Вернулся он скоро, с оранжевой бензопилой и топором. Соскочив с лошади, Коля с первого раза запустил бензопилу, она, точно проверяя остроту и ход металлических зубов, взревела, закрутив цепь, выбросила сизый дымок. Через пару минут мешавшие нам сосенки были повалены на снег. Откуда-то из леса по пробитой снежной траншее пришли мужики и оттащили деревья в сторону. Путь в деревню был свободен. Я добавил газу, и через несколько минут мы благополучно доползли до крайней кошары, возле которой стояла впряжённая в сани лошадь и смотрела на костёр, где был подвешен казан. Развернув самолёт в обратную сторону, я выключил двигатель. Второй пилот спустился в пассажирскую кабину, открыл входную дверь. К самолёту тут же подбежали собаки, подошли люди, среди них я заметил несколько подростков. Почему-то все они были одеты в фуфайки.

– Где больная? – спросила Клавдия Васильевна.

– Она того, малость без сознания, – заявила сопровождающая больную закутанная в платок толстая женщина, по всей видимости, местный фельдшер. – У неё большая потеря крови. До этого терпела-терпела, а как узнала, что прилетел самолёт, отключилась бедняжка.

– Давайте заносите её вон в ту, как это у вас называется?

– Кошара, – подсказал я.

– Да-да, вон в ту деревянную юрту, за костром, где топится печь, – скомандовала Клавдия Васильевна.

Через какое-то время мы узнали, что от потери крови давление у больной 50 на 30 и что ей срочно будут делать переливание крови. Но здесь новая беда: у больной была четвертая группа крови с отрицательным резусом. Такой крови у врачей с собой не оказалось. Стали искать донора. Коля умчался в деревню, и вот она, первая удача, через какое-то время он привёз ещё одного молодого и крепкого соплеменника.

– Солбон! – протянув врачам паспорт, с некоторой гордостью в голосе сказал он. – Там всё, что надо, записано, у меня нужная группа крови!

– Хорошо! Мы сейчас сделаем экспресс-тест, – сказала Клавдия Васильевна. – Ложитесь