На путях преисподней - Энгус Уэллс

Уинетт кивнула, вспомнив странности здешней архитектуры.

— И ты тут один?

— Теперь — нет, — он обернулся к ней, сияя белозубой улыбкой, и отвесил шутливый поклон. В карих глазах снова плясали озорные искорки. — Теперь здесь появилась ты. О таком обществе любой мужчина может только мечтать.

Что-то неуловимое в его облике заставляло ее мысли путаться. Улыбка? Манеры? Взгляд? Ей казалось, что бурный поток подхватил ее и несет куда-то, и она не в силах сопротивляться. От ее сосредоточенности не осталось и следа. Она сделала над собой усилие и попыталась не терять нити рассуждений.

— Ты человек?

— А кто же я, по-твоему? — насмешливо откликнулся Эйрик.

— Точно не знаю, — честно призналась Уинетт.

— Посмотри внимательно. Разве я разговариваю не по-человечески? Хожу не как человек? Может быть, у меня нет рук, ног, головы, тела, чего-нибудь еще? Если хочешь, можешь уколоть мне палец и посмотреть, какого цвета у меня кровь.

— Я не желаю смотреть на твою кровь, — проговорила она почти с испугом.

Эйрик рассмеялся, покачал головой и повлек ее за руку к ручью.

— Уинетт, Уинетт! Когда же ты начнешь мне доверять? Разве я не отнял тебя у чудовища? Разве не обещал сделать все, что в моих силах, чтобы вы с Кедрином снова были вместе?

— Обещал, — повторила она.

— Тогда просто поверь мне, — попросил он. — И поверь в меня. Прочее со временем разъяснится.

Уинетт хотела что-то сказать, но они уже подошли к ручью.

— Осторожно, — Эйрик указал на небольшие валуны, цепочкой пересекавшие поток. — Здесь глубже, чем может показаться.

Она поглядела под ноги. Со дна ручья можно было зачерпнуть песок, не замочив рукава. Быстрое течение теребило водоросли, то там, то здесь, точно блики солнца, мелькали крошечные рыбки.

— Тебя перенести? — невинно осведомился Эйрик.

— Спасибо, не надо, — Уинетт покачала головой. При мысли вновь оказаться в его могучих объятиях ее охватила паника. — Думаю, я смогу перебраться сама.

Эйрик кивнул, на этот раз чуть разочарованно, и беспечно шагнул по камням. Достигнув середины ручья, он остановился и обернулся, поджидая Уинетт. Вид у него был несколько встревоженный.

Подобрав подол, Уинетт опустила ногу на ближайший камень. Его поверхность напоминала широкую прямоугольную плиту. Уинетт показалось, что валун сидит в песке достаточно глубоко. Но едва она перенесла на него вес, камень зашевелился. Нет, не покачнулся: казалось, под ногами у нее было живое существо, намеренное ее сбросить. Может быть, после прогулки по зачарованным палатам у нее нарушилось чувство равновесия? Уинетт торопливо шагнула на следующий камень. Он оказался меньше первого, хотя она могла поклясться, что миг назад они были одинаковыми. Еще шаг — и снова беспокойное шевеление под ногами. Вдобавок у нее появилось странное чувство: с каждым шагом она сама становится меньше. Теперь ручей казался небольшой речушкой, даже цепочка камней стала длиннее, а дно ушло вглубь. Голова пошла кругом. Уинетт раскинула руки, пытаясь удержать равновесие и негодуя на собственную беспомощность.

Эйрик протянул руку и поймал ее запястье. И тут же ручей снова стал безобидным и мелким, а камни устойчивыми. Ей показалось, что пальцы ее спутника вливают в нее силу. В голове прояснилось. Держась за руку Эйрика, Уинетт перешла ручей — и тут же высвободила руку и оглянулась. Поток по-прежнему серебрился на солнце, у подножия валунов шевелились бурунчики. Глубина была, самое большее, по колено.

— У тебя платье намокло.

Голос Эйрика звучал заботливо. Уинетт опустила глаза: действительно, по краю подола темнела мокрая полоса: стараясь удержать равновесие, Уинетт выпустила подол, и он коснулся воды.

— Ничего страшного, — ответила она. — Скоро высохнет.

— Ты уверена?

Он был сама учтивость. Уинетт кивнула. Эйрик снова взял ее под руку, и она обнаружила, что не в состоянии освободиться. Не потому, что он держал ее мертвой хваткой. Несомненно, ему ничего не стоило удержать ее силой. Но дело было в другом. Что-то в его взгляде, в его голосе говорило ей: избегая его прикосновений, она рискует задеть и обидеть Эйрика. В конце концов, он ни разу не переступал границ дозволенного. Ничего не случится, если они прогуляются по лесу под руку.

Узкая протоптанная стежка вилась среди раскидистых деревьев то вправо, то влево и через несколько шагов уже терялась в высокой траве. Залитый ласковым солнечным светом пейзаж казался еще более очаровательным. Золотые лучи струились сквозь листву, яркие пятна перемежались голубоватой тенью, ажурным ковром покрывая землю. Лес звенел от птичьих трелей, в траве гудели насекомые. Уинетт огляделась: такого разнообразия она не видела даже в бескрайних лесах Белтревана. Дубы, ясени и березы соседствовали с буками и лиственницами, по берегу ручья склонились к воде ивы, высокие платаны тянулись к самому небу, рядом горделиво темнели сосны. Боярышник, бузина, каштаны, колокольчики, фиалки — этот калейдоскоп нарушал все законы природы. Еще немного — и ручей пропал из виду. Вскоре Уинетт показалось, что они заблудились. Плавно извивающаяся тропа должна была давно привести их обратно, но вместо этого перед ними открывались все новые уголки леса. Но вот деревья расступились. Взору Уинетт предстал прелестный цветущий луг. Среди лютиков и первоцветов алыми пятнами горели маки. Кролики, завидев людей, укрылись в дальних зарослях куманики. Уинетт снова посмотрела на небо. Кролики обычно показываются к вечеру, однако солнце по-прежнему стояло почти в зените. Похоже, с тех пор, как Уинетт выглянула из окна спальни, оно вообще не сдвинулось с места. Золотое сияние разливалось в воздухе. Бабочки порхали на хрупких крылышках, толстые полосатые пчелы, отягощенные пыльцой, деловито перелетали с цветка на цветок.

— Разве это не прекрасно? — тихо спросил Эйрик, словно его голос мог нарушить дивное совершенство этой картины.

— О да, — согласилась Уинетт.

Он повел ее через луг. При каждом их шаге облачка пыльцы поднимались над травой и долго висели в воздухе, вспугнутые насекомые разлетались в стороны. Невдалеке показался песчаный косогор, в котором чернели многочисленные норы. Стояла тишина, словно лес затаил дыхание. Эйрик выпустил руку Уинетт, сорвал цветок и протянул своей спутнице.

Уинетт улыбнулась чуть напряженно, но приняла подарок, и Эйрик расплылся в улыбке:

— Он совсем как твои глаза.

Действительно, это был василек. Странно: на таких лугах васильки обычно не растут.

— Идем дальше, — он нетерпеливо взял ее под руку. Когда они приблизились к косогору, Эйрик настоял на том, чтобы помочь ей взобраться наверх, хотя склон был не слишком крут. Но, когда они достигли вершины, где стояли хороводом семь сосен, Уинетт обернулась и увидела за лесом ручей и белую громаду дворца, подрагивающую, точно в дымке. Повсюду вокруг, насколько хватало глаз, раскинулся лес. Лишь кое-где проплешинками темнели поляны. Зеленое покрывало, переливаясь всеми оттенками, у горизонта окрашивалось синевой и сливалось с небом. Да, местные леса не уступали Белтревану.