Лабиринты - Кристина Щукинская

Опередил Кляйн:

- Ксюш, хреново дела обстоят! Нам бы опередить РТВшников. Да если бы знать, где соломки подстелить! Ты не любишь полоскать грязное белье на публике. Тебе, как и мне, это претит. Но, Ксень, здесь тебя, Андрюху к стенке прижали. В угол загнали просто!

- Борь, ты рехнулся? Коньяк в рабочее время вреден. Ты о чем сейчас?

- Дело касается непосредственно того, от чего ты всё это время бегала. Семья твоего мужа! Черт возьми, Ксю, это ваша с Андреем семья! Придется отказаться от нашей договоренности. Надо рассказать всё первыми, иначе будет хуже.

- Боря! Миленький, ты о чем? - прошептала женщина, понимая, что дышать становится нечем.

- Ты не в курсе? - друг и продюсер как-то странно посмотрел на нее.

- В курсе чего?! - Ксения выкрикнула в отчаянии, понимая - скоро настанет конец всему. То, что так долго она скрывала от себя самой, в ближайшее время станет достоянием общественности. Люди найдут тысячу и одну причину, дабы вывалять в грязи её, мужа, и Вадима. О, нет! Вадик... Сын!

- Так, - протянул Борис, наливая телеведущий во второй пузатый бокал коньяк. - На выпей. Тебе нужно.

- Боря! Не тяни, прошу тебя!

Ксения так и не притронулась к янтарной жидкости. Повертела бокал в руках, поставила на стол. Она замерла в предчувствии, понимая, что еще пара мгновений, и свалится в обморок от нервного перенапряжения. Перед глазами роились серебристые мошки, разлетались снопом искр, как праздничный фейерверк в темном небе. Сейчас будет очень плохо. Шестое чувство встрепенулось, отправляя сердце в бешеный галоп.

- Тебе какую новость - относительно хорошую или совсем плохую?

- Всё равно, - обреченно проронила Ксения. Любая новость, связанная с фамилией Метлицких не может быть по определению хорошей. Это она запомнила уже давно.

- Тогда относительно хорошая. Для меня и Андрея - хорошая. Для тебя, как посмотреть...

Кляйн вздохнул, подбирая слова выдал:

- Мы с Андреем запускаем с уже пару месяцев новый проект, из тех исторических реконструкций, что делают нам рейтинг. Юбилей его отца. Обо всех заслуженных-перезаслуженных мы делали циклы передач, а от Вадима Метлицкого вы с мужем отбояривались, как могли. Теперь вот час пробил. Андрей пару месяцев работает над сценарием, ищет материалы о последних неделях из жизни отца. Меркулов ему поставляет материал для обработки. Мы нашли актера, который исполнит роль Метлицкого в реконструкции. Осенью должен был выйти шикарный фильм. "Теффи" была бы у нас в кармане...

- Это не просто плохая новость! Ужасная! Отвратительная! За моей спиной?! Боря! Ты, Андрей, Костя... Вы работали над моим циклом передач за моей спиной?

Ксении казалось, что силы по капле вытекают из нее, делая тело мягким, словно пудинг. Слабость размягчила все кости. Хотелось просто стечь в кресло из бежевой кожи и лежать в аморфном состоянии. Они забрали всё! Похитили тот размеренный ритм жизни, мнимое спокойствие, в котором она пребывала столько лет. Сын. Дом. Работа и еще раз работа. Редкие визиты к Вере Петровне по праздникам. И опять изнуряющая работа, без которой уже нет смысла бытия. И вот теперь вновь тайны прошлого. То, что хотелось вытравить из сознания. Перечеркнуть. Выбросить на помойку...

Они ведь договаривались! Андрей клялся, что не будет рыться в событиях тех дней. Никакой огласки. Узнал кое-что - и ладно. Они не будут, подобно сотням династий выставлять на люди скелеты из шкафа, которые скапливаются в любом семействе. Единственное условие, которое Ксения требовала выполнить неукоснительно, едва они ринулись вперед на амбразуру зарождавшегося нового телевидения в начале девяностых. И вот теперь, оказывается, Андрей уже несколько месяцев тайком, будь то завзятый неверный муж, скрывается от нее, бросает отговорки, лишь бы она не интересовалась его новым проектом. Лучше бы с секретаршей Борькиной ей рога наставил, ей-Богу. Он ведь... Это же погибель! Андрей сует голову в петлю. Не знает правду, таящуюся в недрах сундука прошлого отца и собственной жены...

- Ксю, спокойно! Мы подумали, поразмышляли. В любом случае ты бы на нас накинулась. А потом ничего, отошла. Сняли бы в лучшем виде. Только нас опередили.

-Что?! - Метлицкая нервно засмеялась, понимая - слез не избежать. Они уже скопились в уголках глазах, жгли каленым железом веки, растапливая без следа образ несокрушимой "Мраморной Дианы". Вот бы завистниц сюда. Репортаж побил бы все рекорды, собрал миллионы просмотров.

- На РТВ будут делать ток-шоу. Реклама уже идет. Прямой эфир. Ведущая - Майя Самохина. Муженек на славу постарался. Купил себе канал, дешевке своей - передачу. И теперь она у нас "очевидец событий". И главный гвоздь программы - Анна Руссо. Каково? Старая кошелка, которая молодиться сверх меры, будет рубить правду из солнечной Италии по скайпу. Будет "глаза открывать" на Вадима Метлицкого, как же ей с изменщиком тяжко жить приходилось. Ксюша! Я с Андрюхой дружу чуть ли не с первого класса. Я помню его отца. Мужик был мировой. Я и капли не поверю из того, что его вдовушка наплетет. Но это я и еще сотня человек по Москве. А есть же страна наша необъятная! Грязь польется потоком. Перекупить, заткнуть мы не сможем. Остается одно - первыми выступить! Ксень, надо спасать ваше имя от сплетен.

- А надо ли, Борь? - вяло, безжизненно произнесла Ксения.

Она потерялась, заплутала в каменном лабиринте из сомнений, воспоминаний, душевной боли, груза тайны, давящей уже столько лет. Возможно, всё к лучшему? Узнает вся страна о последнем дне любимца женщин и главного раздражителя политбюро. Потрещат языками бабки на лавочках. Молодежь узнает об актере, которого обожала женская половина, а мужская завидовала. Пообсуждают в блогах. И, что? Разве можно заткнуть рты всем и каждому?

С глубин илистого омута воспоминаний вспыли слова: "Сначала раздражает, потом морды быть хочется, а потом делается смешно. Привыкаешь. А дальше даже скучно. Как же это, ничего нового о себе не слышно. Ксюха! Пусть враги от яда своего подохнут".

Вадим даже спустя столько лет умудрился стать камнем преткновения. Возможно, надо было рассказать Андрею всё еще в первую их встречу в осенних сумерках, около свежего могильного холма, усыпанного завядшими цветами.

Чувство вины вгрызлось в душу голодным псом. Тиранило, вырывало с мясом эмоции, заставляло скулить от внутренней боли. Ксения перевела затравленный взгляд на Бориса. Он всегда был верным другом и соратником. Не бросил бесперспективного приятеля, хотя сто раз мог бы. Давал Андрею проекты, помогал во всех безумных идеях, которые прогорали, не отметив и десятого юбилейного эфира. Теперь вот Рыжий печется о добром имени семейства Метлицких. Напрасно. Уже всё напрасно.