Танец с герцогом - Тесса Дэр

Его тело было таким загадочным, таким мужественным и так отличалось от ее собственного, что Амелия не смогла удержаться от соблазна и провела пальцем по выделявшейся под простыней выпуклости.

— Что?..

Пальцы Спенсера сомкнулись на ее запястье. Вскочив, он швырнул Амелию на спину и с силой прижал к матрасу. В его глазах промелькнуло замешательство.

— Это я, — выдохнула девушка, ощутив головокружение. — Амелия.

«О, пожалуйста, — мысленно взмолилась она, — пусть он продолжает меня желать».

Черты лица Спенсера смягчились.

— Амелия.

Он выдохнул ее имя с таким благоговением и страстью, что Амелия удивилась своему прежнему желанию, чтобы он называл ее как-то иначе. Никакой эпитет не был бы пронизан такой же нежностью, и, уж конечно, ни один из них не вызвал бы в Амелии ответного чувства. Голос Спенсера проникал в самые потаенные уголки ее души, сердца и женского естества.

— Да, — прошептала она, убирая со лба мужа непослушный локон. — Твоя жена.

Супруги, тяжело дыша, смотрели в глаза друг другу. Соски Амелии затвердели, а кровь забурлила от сладостного предвкушения. Отпустив ее запястье, Спенсер расположился меж ее бедер и широко их раздвинул. Он нежно обхватил лицо Амелии, подавшись вперед. Удовольствие разлилось по ее телу, и все же она поморщилась.

— Дьявол, — пробормотал Спенсер, отстраняясь. — Слишком рано.

Амелия не знала, как лучше убедить его, что с ней все в порядке, когда ее внимание привлек какой-то негромкий звук. Сначала она подумала, что это урчит в животе у нее или у Спенсера. Ведь оба они так и не поели вечером. Но шум становился все громче, и теперь стало понятно, что раздается он за пределами спальни. Скорее всего на улице.

Спенсер заметил, что его жена отвлеклась.

— Экипаж на подъездной аллее, — пояснил он. — Очевидно, доставка, которую я жду.

— Что-то имеющее отношение к лошадям?

В ответ Спенсер лишь ласково ущипнул Амелию за ухо и сел на кровати.

— Тебе действительно нужно лично его встретить? — спросила Амелия и провела пальцем по обнаженной спине мужа.

— Нет, это не обязательно. Но думаю, мне все же лучше спуститься.

И прежде чем Амелия успела что-то возразить, Спенсер поднялся с постели. Он пересек спальню и скрылся в гардеробной. Ну вот, теперь она вообще лишилась дара речи.

— Амелия! — позвал Спенсер из другой комнаты.

Амелия кивнула, но, поняв, что муж ее не видит, отозвалась:

— Что?

— Уходи. Ступай в свою спальню и закрой дверь.

Амелия в смятении опустилась на кровать.

В дверной проем просунулись голова и плечи Спенсера.

— Иди же. А не то я вновь наброшусь на тебя как дикарь, а мне хотелось бы действовать более изысканно.

Он вновь исчез за дверью, оставив на лице Амелии широкую улыбку. Она не считала варварское нападение Спенсера на нее чем-то ужасным, однако обещание изысканности выглядело более чем заманчиво.

Амелия спрыгнула с кровати и подошла к двери, за которой только что скрылся Спенсер. Оставаясь на стороне спальни, она привалилась к стене плечом и кокетливо произнесла:

— Я уйду… но при одном условии.

— Да? И что же это за условие? — Голос Спенсера звучал глухо. Должно быть, он надевал рубашку.

— Я хочу, чтобы ты научил меня ездить верхом.

Повисла пауза. Впрочем, эти слова удивили и саму Амелию. Она ненавидела лошадей. Или, скорее, боялась их. Но после вчерашней ночи она не могла даже допустить мысли о том, что будет навсегда вычеркнута из этой области жизни Спенсера. Она хотела лучше понять его, а это означало, что сначала она должна научиться понимать лошадей.

Внезапно в дверном проеме вновь появились голова и плечи Спенсера. Он действительно надел свежую рубашку, хотя его волосы пребывали в еще большем беспорядке, чем прежде, и он до сих пор пах… ими.

— Ты сказала, что хочешь научиться ездить верхом? — угрожающе переспросил Спенсер, вскинув бровь и оглядывая жену с головы до ног.

Амелия вспыхнула до корней волос, когда до нее дошло, что именно подразумевал сейчас ее муж.

— На лошади! — уточнила она, хотя ее соски тут же отозвались на призыв.

Спенсер сжал дверной косяк так сильно, что на нем едва не остались вмятины от его пальцев.

— Женщина, твои шансы испытать изысканное обращение тают с каждой секундой. Уходи. Сейчас же.

И Амелия с улыбкой повиновалась. При этом она нарочно покачивала бедрами, так как знала, что Спенсер смотрит ей вслед.

Амелия удалилась в свои апартаменты, закрыла дверь, позвала служанку и приказала приготовить ей ванну. После этого она упала на кровать, залезла под одеяло и стала ждать, когда нагреют воду. В голове у нее гудело, точно в улье. Ей ужасно хотелось проскользнуть в спальню Спенсера и взять книгу, чтобы отвлечься чтением. Или для того чтобы ощутить его присутствие.

О Господи. Она уже чувствовала себя одинокой и потерянной.

Когда спустя полчаса дверь открылась, Амелия решила, что ванна готова. Однако в ее спальню вошел целый строй служанок, каждая из которых несла либо сверток, либо шляпную картонку.

— Что это? — спросила Амелия у своей камеристки.

— Новый гардероб, ваша светлость. Только что прибыл из Лондона.

Так, стало быть, этой доставки ждал Спенсер?

Амелия взглянула на один из свертков и сразу узнала ленточку цвета лаванды, которой он был перевязан. Все эти вещи прибыли от модистки, что шила ее подвенечное платье. Должно быть, Спенсер заказал для нее множество одежды, а выполнить такой заказ быстро невозможно. То, что модистка справилась за неделю, показалось Амелии настоящим чудом. Девушка оглядела возвышавшуюся на постели груду свертков. Если новые платья были хоть отчасти такими же модными и красивыми, как жемчужно-серое, она станет самой изысканной дамой во всем Кембридже.

Радость забурлила в груди Амелии, когда она потянула за ленточку. Она собиралась распаковывать сверток за свертком самостоятельно и делать это очень медленно. Это даже лучше, чем нескончаемая череда дней рождений.

— Ваша светлость! — Камеристка прервала маленький праздник Амелии, подав ей записку.

Развернув ее, Амелия прочитала:

«Где-то здесь должна быть амазонка. Приходи в конюшню к десяти часам. С.»

Амелия долго смотрела на записку. Почерк Спенсера заворожил ее точно так же, как тогда в часовне во время венчания, когда она впервые увидела его. Спенсер не следовал всем тем правилам, которые преподаются благовоспитанным детям учителями и гувернантками. И все же его почерк был вполне разборчивым. А также решительным, размашистым и бескомпромиссным. Каждая буковка источала уверенность, и Амелия находила это очень возбуждающим.