Танец с герцогом - Тесса Дэр

Спенсер назвал ее художницей. Сказал, что у нее выдающийся мозг. А еще ему нравилось с ней спорить, и он думал о ней весь день.

О Господи!

Амелия ждала всю жизнь, чтобы испытать чувства, которые она испытывала сейчас. Которые очень хотела испытать. Она всю жизнь мечтала о том, чтобы мужчина считал ее не просто приятной в общении и в постели, а чтобы желал ее душой и телом. Радость сочилась из каждой ее поры, и Амелии просто требовалось побыть наедине с этим ощущением еще немного или…

Или же она влюбится в него столь сильно, что сломает сейчас эту дверь.

— Амелия. — Хриплый от усталости голос Спенсера раздался совсем близко, и Амелия прижалась ухом к двери. — Надеюсь, тебе не очень нравилась фарфоровая пастушка.

Амелия широко улыбнулась. Типичная для Спенсера попытка извиниться.

— Я ужасно устал. — Голос мужчины звучал измученно. — Поэтому лягу спать на твоей постели.

Дверь не двигалась, стало быть, и Спенсер тоже. Амелия тихо заговорила. Так тихо, что он смог бы услышать ее, лишь приложив ухо к двери.

— С твоей рукой все в порядке?

Прошло несколько секунд.

— Думаю, да.

— Утром взгляну на нее.

— Хотя, может, она и сломана.

Улыбнувшись снова, Амелия отошла от двери. Вскоре панель задрожала. Очевидно, Спенсер тоже поднялся на ноги. Амелия отодвинула щеколду и открыла дверь. Спенсер ждал ее с другой стороны.

— Дай посмотреть, — произнесла девушка.

Спенсер протянул ей руку ладонью вверх. Дыхание хрипло вырывалось из его груди, когда жена принялась осматривать его рану. Кожа Спенсера была сухой, теплой и немного обветренной, но пальцы двигались легко. Амелия не обнаружила ни опухоли, ни крови.

— Все в порядке, — произнесла она.

— Знаю.

Они стояли друг перед другом, и соединяло их лишь единственное прикосновение. Оба смотрели на ладонь Спенсера, словно Амелия была цыганкой-предсказательницей, пытавшейся разглядеть его будущее.

— Я не убийца, Амелия, — тихо произнес Спенсер. — Да, я ударил человека в твоем присутствии и вел себя как настоящий дикарь с первой минуты нашей встречи. Но Бог свидетель, я не поднимал руку ни на одного человека в течение четырнадцати лет, предшествующих нашей свадьбе. Я не знаю, что ты со мной сделала, но ты заставляешь меня терять самообладание. Ты заставляешь меня смеяться. Делаешь болтливым. Я возбуждаюсь от одного твоего взгляда, от единственного слова, но вот в эту самую минуту я ничего не могу сделать, чтобы проникнуть в тебя. Только не убегай, словно я какой-то злодей, и никогда больше не запирайся от меня. Я не убивал Лео, клянусь.

Амелия подняла голову, и их взгляды встретились. Спенсер даже не пытался спрятать боль в своих глазах. По крайней мере он нуждался в Амелии. Она была спасительницей, а Спенсер не хотел, чтобы его спасали. Она любила заботиться о людях, однако Спенсер не желал, чтобы с ним нянчились. Зато Амелия обладала щедрой восприимчивой душой, а Спенсеру требовался человек, который поверил бы в него.

Амелия просто не сможет ему отказать.

— Я знаю. О, Спенсер, я знаю, что ты не убивал Лео. — Амелия подняла его руку и запечатлела на ладони поцелуй, прежде чем прижать ее к щеке. — В глубине души я никогда не верила, что ты способен на такое.

Спенсер судорожно втянул носом воздух.

— Тогда почему…

— Я боялась. Боялась, что ты причинишь мне боль. И если честно, до сих пор боюсь.

Спенсер погладил щеку жены подушечкой большого пальца.

— Я никогда не причиню тебе боли.

— Не думаю, что ты можешь обещать мне это. — Амелия легонько сжала пальцы мужа. — Но мысль о том, что я тоже могу причинить тебе боль, ставит нас в равное положение.

Взгляд Спенсера упал на губы Амелии, и он произнес без всякой иронии:

— Ты убиваешь меня.

Спенсер прошел через дверь и быстро заключил Амелию в объятия. Вместе они упали на постель, и губы Спенсера нашли губы жены. Не тратя времени на прелюдию, он раздвинул ее губы языком и проник в жаркие глубины ее рта. Амелия прильнула к нему, отдавшись безумной страсти поцелуя и желая получить от него как можно больше.

Спенсер поднял голову и заглянул в глаза жены.

— Мы сделаем это.

И вновь это тревожащее и ласкающее душу слово «мы».

— Да, — прошептала Амелия.

— Никакого страха сегодня, никаких сожалений завтра.

— Никаких.

Спенсер приподнялся и потянул за собой Амелию, так что теперь они оба стояли на коленях посреди кровати. Поспешно расстегнув ряд пуговиц на спине жены, Спенсер стащил лиф платья, и она помогла ему, вытащив руки из рукавов. Спенсер нашел ленты корсета, рванул их что есть силы, в мгновение ока отбросил корсет в сторону и жадно обхватил груди жены сквозь тонкую сорочку.

Амелия судорожно сглотнула, когда он начал ими любоваться, приподнимая и лаская темные ореолы подушечками больших пальцев. Казалось, он растворился в их нежной мягкости. Его движения были неспешными, а дыхание размеренным и тяжелым. Соски Амелии превратились в болезненно тугие бусины и теперь явственно проступали под тонкой тканью сорочки.

Спенсер немного приспустил ворот. Однако вырез оказался не настолько большим, чтобы дать ему доступ к тугому соску жены. Поэтому он наклонился и втянул его губами вместе с тканью. О небеса. Ощущение его нежного языка, ласкающего ее плоть сквозь грубоватую ткань, было настолько восхитительным, что Амелия не удержалась и застонала.

Она потянула за полы рубашки, высвобождая ее из-за ремня бриджей, а потом провела ладонями по тугим мышцам живота Спенсера и полоске волос, спускавшейся вниз. Осмелев при звуке глухого стона, сорвавшегося с губ мужа, Амелия спустилась ниже и сжала его тугую плоть, пульсировавшую под тканью бриджей.

— Ты только скажи, что я должна делать, — выдохнула Амелия, проводя пальцем по всей ее длине.

Спенсер поднял голову. Оставив попытки раздеть жену, он принялся стаскивать с себя собственную рубашку.

— Не существует определенных правил. Если я сделал что-то, что понравилось тебе… — он стянул рубашку через голову и отбросил ее в сторону, — есть прекрасная возможность проделать то же самое со мной.

— О… Хорошо.

Когда Спенсер начал расстегивать бриджи, Амелия наклонилась и обхватила губами его сосок.

Мужчина со свистом выдохнул, и Амелия испуганно отстранилась.

— Не нравится?

— Очень нравится. — Спенсер погладил жену по шее.

Улыбнувшись собственным мыслям, Амелия предприняла вторую попытку. На этот раз она сначала лизнула сосок мужа языком и продолжала ласкать его до тех пор, пока он не превратился в тугую бусину. Спенсер глухо застонал, когда Амелия слегка прикусила эту бусину зубами.