Веление сердец - Лаура Торн

Болдуин вытер свои постоянно влажные губы салфеткой и с удовлетворением откинулся на стуле.

– Как вы, вероятно, слышали, король принял условия своего возвращения, а подробную разработку данного документа поручил парламенту. Это значит, и совершенно справедливо, что конфискованные владения остаются у их сегодняшних владельцев. Я являюсь и остаюсь законным хозяином бывшего имения Арденов, к которому принадлежит также и часть имения Журданов. Что вы скажете по этому поводу, лорд Артур?

Он наклонился вперед, его лицо издевательски искривилось, когда он заметил, что лицо лорда Артура стало пепельно-бледным. У него не было таких хороших связей с Лондоном, и он, конечно же, еще не слышал о последних событиях, но если то, что сэр Болдуин только что сказал верно, тогда, в эту секунду, весь мир для него разрушился. До этого у него оставалась надежда на какую-то справедливость, с возвращением короля связывался единственный шанс получить назад свои владения, но теперь и эта тень надежды исчезла, семейство Журдан обречено было потерпеть полный крах или же оказаться на милости сэра Болдуина.

– Ну, – произнес лорд Артур, он выпрямился с таким достоинством, какое только еще можно было сохранить в подобной ситуации. – Я уверен, что парламент будет действовать в интересах всех англичан.

– Верно, верно и наш король – король всего народа, – подтвердил сэр Болдуин и ласково похлопал по руке маленького Джонатана. – Это еще не все, доброта и милосердие нашего великого короля Карла Второго не знает границ. Он объявил генеральную амнистию.

При этих словах он не отрывал взгляда от леди Элизабет. Он заметил, как напряжение покинуло ее лицо и она начала слабо улыбаться, с любовью поглядывая на своего малыша.

Для сэра Болдуина настал подходящий момент, чтобы продолжить:

– Лишь немногие сожалеют о том факте, что те, кто покушались на жизнь Кромвеля, не подлежат всеобщей амнистии. Долгом каждого гражданина является донести об этих лицах и выдать даже их детей и внуков.

Лицо леди Элизабет побелело, так побелело, что можно было опасаться, что она может упасть в обморок. Ее руки, как птицы со сломанными крыльями, задвигались по столу и никак не могли остановиться. Лорд Артур вскочил и протянул своей жене стакан воды. Катрин бросала взгляды, полные жгучей ненависти, в направлении своего будущего супруга и сказала голосом, полным презрения:

– Бог накажет вас, сэр Болдуин, и я надеюсь, что я еще увижу этот день.

Леди Элизабет постепенно успокоилась. Она холодно и строго посмотрела на Джонатана и сказала:

– Я нахожу, что тебе следует пойти на конюшню и посмотреть маленького жеребенка, который здесь родился неделю назад, бесконечно добрый сэр Болдуин тебе это непременно разрешит.

Джонатан, который никогда не видел свою мать в таком состоянии, боязливо взглянул на отца. Он не понимал, что здесь сейчас происходит. Его никогда не приглашали в гости вместе со взрослыми, но уж если его позвали, он совсем не хотел никуда уходить, хотя взрослые внезапно стали какими-то странными.

– Делай то, что тебе сказала мать, малыш, – приказал также лорд Артур и настойчиво показал рукой на дверь.

Джонатан против своей воли встал и вышел. Когда он вышел за дверь, лорд Артур спросил:

– Что это значит, Болдуин? Вы уже отняли у нас все, что у нас было, наша дочь обещана вам. Вы хотите еще и сына? Разве вам не хватает того, что вы полностью уничтожили клан Арденов?

– Потише, милорд, не я погубил клан Арденов, они сами себя погубили, они были государственными предателями и получили то, что заслужили, и вам, лорд Журдан, еще повезло, что с вами не произошло того же самого.

– Что вы хотите от Джонатана? – спросил лорд Артур, и голос его прозвучал предостерегающе и хрипло.

– Мне нужен мальчик на конюшне, – объяснил сэр Болдуин с ничего не выражающим лицом. – Мальчик в возрасте вашего сына, который будет помогать конюху. Он будет жить у меня. Я предоставлю ему место на сеновале, а также здоровое и полезное питание.

– НЕТ! – Слова леди Элизабет прозвучали, как крик. – Нет, вы не получите Джонатана, скорее я буду служить у вас помощником конюха, чем мой сын проведет хотя бы одну ночь под вашей крышей.

– Как вы хотите, – было все, что на это сказал сэр Болдуин. Он пожал плечами и отпил пару глотков из своего стакана. – Скоро я снова буду в Лондоне, король и новый парламент, безусловно, обрадуются, когда кому-нибудь удастся разоблачить еще одного из участников покушения на Кромвеля.

– Почему? – спросила Катрин, лицо которой также чрезвычайно побледнело. Она сжала свои кулаки так сильно, что даже ногти побелели, – Почему, сэр Болдуин? Какая вам от этого выгода? Вы злитесь и не можете вынести, что вблизи вас живут люди, которые любят друг друга, заботятся и поддерживают друг друга, не так ли? Вы завидуете и злитесь, что у кого-то есть привязанности, поэтому вы желаете разрушать все, что только можете? Вы никогда не любили?

– Любовь, ах, моя милая, любовь, – сэр Болдуин чуть не сплюнул. – Любви среди людей не существует, каждый любит только самого себя. Когда люди говорят о любви, они в лучшем случае имеют в виду заключение союза с определенной целью, а в худшем, они говорят о животных инстинктах, которые в них играют. Любовь – я сейчас рассмеюсь, – есть только одна любовь, и эта любовь к Богу.

Он повернулся к Катрин, которая сидела рядом с ним. Его лицо стало темно-красным, рот сжался в тоненькую линию, глаза сузились. Катрин испугалась выражения его лица. Он источал ненависть и неудержимую ярость, причины которых она не знала.

– Если уж мы перешли к теме любви, то позволь тебе сказать, любезная Катрин, что именно ты определила изменение в судьбе своего маленького брата, – цинично продолжил сэр Болдуин.

– Что вы имеете в виду? Разве я виновата в том, что вы настолько злы?

– О, какие грубые слова из такого нежного ротика. Нет, моя дорогая, все мои действия вызваны желанием установить справедливость. Ты, дражайшая Катрин, позаботилась в Ноттингеме о том, чтобы Кассиан Арден, осужденный за свои преступления на смерть, бежал и не мог быть казнен. С твоей помощью он избежал справедливого наказания, но если ты позаботишься о том, чтобы он снова объявился, Джонатан сможет остаться у своей матери, если ты этого не сделаешь, то вскоре из Лондона прибудут должностные лица, которые захотят с ним поговорить, сначала только поговорить.

Катрин при этих словах вскочила. Из ее глаз блистали молнии.

– Кассиан или Джонатан. Один из них должен умереть. Вы хотите этого, не так ли?

– Что касается меня, я неохотно проливаю чужую кровь, признаюсь, мне будет жаль передавать такого малыша палачу, однако я обязан подчиняться законам, издаваемым парламентом. Парламент заботится о том, чтобы в Англии царили право и порядок.