Золотая клетка - Линетт Нони

и попыталась убить его – собственного мужа, – и он был вынужден оставить трон и бежать, чтобы спастись. Если кто и злой, так это Сарана, а не Торвин.

– Я нормальная, потому что я от всего отказалась, – пояснила подружкам Делора. – А она – дочка той дьяволицы, которой только одного и надо!

Настоящее время больно задело Киву, и она вспомнила, что ей еще предстоит рассказать бабушке о смерти Тильды.

– Но не она ж сама! – заметила Йинн, складывая булочки в сумку. – Она просто хочет научиться управлять даром, а не вредить им кому-нибудь.

– Это она так говорит, – буркнула Делора, сердито посмотрев на Киву. – Корентины вечно врут. Мы в этом искуснейшие мастера.

– Клянусь! – попыталась оправдаться Кива. – Мне только это и нужно! Ничего больше!

Делора отмахнулась:

– Пф!

Кива вновь собралась возразить, но в этот миг Бретвальда поднялась, махнула сумочкой и со всей силы врезала по лицу Меррили, распоров той щеку и отбросив обратно в кресло.

Увидев, как хлещет кровь, Кива потянулась осмотреть рану. Но дар, который копился весь день вместе с раздражением, наконец устал томиться в заточении. Он вырвался наружу, ярче и сильнее, чем когда бы то ни было, и в этот раз она не боролась с ним. Эти старухи уже знали ее тайну, так что можно и помочь ошеломленной Меррили, пусть даже на обратный путь сил не останется.

Кива сосредоточилась на силе в кончиках пальцев и закрыла с ее помощью рану – мягко, осторожно, как учили в детстве.

«Дар – твой друг, – сказал папа, когда мама отказалась учить ее. – Будь с ним добра, и он отплатит тебе добром».

Кива не следовала этому совету, а слишком долго заталкивала свой дар внутрь. Неудивительно, что он сердился.

В доме повисла тишина, когда Кива шагнула назад: рана бесследно исчезла.

– Ты собиралась ее вылечить? Намеренно это сделала? – требовательно спросила Делора, когда Меррили прошептала слова благодарности.

Кива покачала головой.

Бабушка вздохнула, потерла морщинистое лицо, а потом, придя к решению, обернулась к подругам:

– Осторожнее по пути. Господин Кусь любит после грозы погулять. А он такой пугливый.

Кива вспомнила громадную тварь, которая ушла под воду, и ее вновь передернуло.

– Эта зверюга уже сделала мне кусь, – Кловис приподняла подол, чтобы показать старый шрам. – Хватит с него.

– Он весьма мил, если его не трогать, – ответила Делора без капли сочувствия. – Ну, идите, пока снова дождь не зарядил.

Кива не знала, что пугает ее слильнее: что четыре весьма пожилые дамы, одна из которых с ходунками, пойдут в темноте по болотам, пока там «прогуливается» плотоядная тварь, или что ее саму вскоре ждет та же участь. Впрочем, четыре подруги не тревожились по этому поводу: весело попрощавшись, они растворились в ночи.

Обернувшись к Киве, Делора обреченно вздохнула, потянулась к ближайшему шкафу и вытащила книгу с черным корешком, заголовок которой гласил «1001 рецепт пирогов и булочек». Под обложкой оказалась пустая сердцевина, где хранился только кинжал. В рукоять был вделан драгоценный камень чистой воды, а в остальном кинжал был непримечательный, и все-таки Делора пристально наблюдала за Кивой, пока доставала оружие из тайника.

Оставалось лишь предположить, что это и был знаменитый кинжал Торвина, фамильная ценность, которую Тильда безуспешно пыталась заполучить. А так как Киве вовсе не хотелось, чтобы дверь захлопнулась и перед ее носом, она старательно изображала, что не узнает кинжал, и лишь спросила:

– Вы собираетесь меня зарезать? А то иначе я не уйду, пока не поможете.

Плечи Делоры расслабились: она будто опасалась все это время, что Кива бросится вперед и вырвет у нее клинок. Но кинжал не имел для Кивы никакой ценности, так что она старалась не пялиться на него слишком пристально, чтобы Делора не подумала лишнего.

– Пошли, – велела старуха и заковыляла из комнаты.

Кива с опаской прошла за бабулей в тесную кухоньку. Скамья была вся в муке после недавней Кивиной попытки испечь булочки, но Делора, не обратив внимания на беспорядок, прошаркала к верхним полкам, на которых хранились разнообразные редкие травы, включая и живые растения в банках с водой.

С трудом удерживаясь от вопросов, Кива смотрела, как Делора достает листья, стебли и цветы из своего набора и раскладывает их на разделочной доске, а затем натачивает кинжал. Перед тем, как приняться за нарезку, она скосила глаза на Киву и велела:

– Отвернись!

Кива заартачилась, не желая поворачиваться спиной к человеку с острым ножом.

– Зачем?

– Отвернись! – повторила Делора, для убедительности провернув кругом нож. – Это секретный рецепт.

– Но я… – Кива скрипнула зубами, увидев упрямое лицо старухи.

– Нужна моя помощь – отворачивайся. А нет, так иди куда хочешь!

Услышав этот ультиматум, Кива отвернулась, понося ее последними словами себе под нос.

– Я хоть и старая, да не глухая! – сказала Делора. Но, стоит отметить, беззлобно.

Кива вслушивалась в размеренный стук ножа, вспоминая, что говорили о Делоре брат с сестрой.

«Полагаю, она выражает презрение к нашим предкам, используя кинжал вместо рабочего ножа».

Торелл оказался прав. Вместо обычных кухонных ножей Делора резала травы кинжалом Торвина, клинком, который стал символом его правления – и их правления, как его наследников.

Кива покачала головой, восхищаясь дерзостью этой старухи.

– Готово, – несколько минут спустя заявила Делора, и Кива резко обернулась: на доске было пусто, а рядом с кинжалом стоял маленький пузырек, закрытый пробкой.

Делора взяла снадобье и покатала между пальцев.

– Ты говорила, что хочешь жить без магии. Совсем?

«Моя магия – часть меня. Как рука или нога».

Размышляя над ответом, Кива вспомнила слова Джарена. Пусть сейчас сила стала скорее ношей, чем даром, но она похолодела при мысли о том, чтобы никогда больше не прикоснуться к магии. Пусть она подавляла ее десять лет, но сила всегда была рядом, готовая прийти по первому зову. Если ее совсем не станет…

– Нет, – ответила она. – Просто хочу держать ее под контролем. Остановить эти вспышки. Это временно.

Когда больше не будет нужды скрывать силу, можно будет столько добра сделать! Исцелить столь многих, прямо как Торвин!

Делоре, кажется, не понравился ответ, но она все равно протянула Киве пузырек.

– Это чтобы заглушить твой дар, убаюкать его. Выпей глоток сейчас, а потом по глотку за завтраком каждое утро.

Вытащив пробку, Кива понюхала содержимое и распознала нотки виалки, сребряницы, чеснострела и темномха. Еще она успела заметить дикотмин и борщевик до того, как бабушка заставила ее отвернуться. Впрочем, она не стала демонстрировать свои жалкие познания, а вместо этого заметила:

– Тут и на три дня не хватит!

– Это же