Книги в огне. История бесконечного уничтожения библиотек - Люсьен Поластрон

Именно поэтому сербы-федералисты столь систематично и столь злобно уничтожали собрания книг в стране, которую они намеревались «очистить». Таким образом, были полностью или частично сожжены сотни муниципальных, университетских, музейных, мемориальных или монастырских библиотек. Не будем перечислять их, это стало бы слишком монотонным. Число настолько феноменальное, что можно утверждать: именно сербы выиграли эту войну. Почему ООН помогала им, мешая их противникам защищаться, — загадка, которой пусть забавляются дети. С другой стороны, имеется множество фактов столь же масштабного, методичного и идеологически мотивированного уничтожения библиотек в Косове и Албании. Ограничимся лишь одним примером: когда в сентябре 1991 г. сербская армия уходила из города Задар в Далмации, ей надо было решить, что делать с книгами, которые не пострадали, поскольку бомбардировок не было. И офицеры приказали развести большой костер, куда полетели десятки тысяч печатных изданий и рукописей на языке латинского происхождения — критерием отбора служил уровень понимания. Дым был виден в течение двадцати дней за много километров. Шестьдесят компьютеров библиотеки солдаты разбили топорами.

Едва ветер унес пепел Виечницы, как в Сараево во множестве ринулись друзья книг, которые дружно осудили лицемерие мирового сообщества и все причины случившегося. Несчастье ближних можно продать, и, на радость тем, кто умеет тянуть медийное одеяло на себя, всегда где-нибудь происходит драма. Увы, как только камеры исчезают, пережившие бедствие редко привлекают внимание даже официальных организаций. Так и библиотека в Сараеве была вторично приговорена к смерти. После того как Австрия оплатила реконструкцию крыши, без чего просто рухнули бы стены, оставшиеся на месте служители и библиотекари вынуждены были признать очевидное: обещанная помощь не пришла или почти не пришла. Объяснения самые разные: другие конфликты оттянули средства, а деньги лучше потратить на приемлемый для всех проект (в данном случае — мост в Мостаре), ибо внезапно обнаружилось, что речь идет о восстановлении не столько здания, сколько символа. Журналистка Эллен Берри сразу выявила суть проблемы в великолепном архитектурном журнале «Метрополис». В 1991 г. в Сараеве насчитывалось 501 тысяча жителей: половина мусульман, 28 % сербов, 7 % хорватов и 15 % «других», иными словами, десятки тысяч евреев. Из проживающих сегодня 360 тысяч 87 % исповедуют ислам, а евреев нет вовсе. Как возродить ту универсальность, которую накопила великая библиотека за столетия рутинной жизни, примирявшей колонизаторов и иммигрантов?

И вот десять лет спустя выясняется, что заменен только купол, тогда как стены насквозь вымокли и стали хрупкими за четыре зимы со снегом и дождями. Будущее библиотеки остается неопределенным. Впрочем, бюджет ее был сокращен на сорок процентов, а в правительстве больше нет министерства культуры.

Предками боснийских иудеев были евреи, изгнанные из Испании в 1492 г. Одна из таких семей пронесла через всю Европу манускрипт агады 1314 г., сто девять каллиграфически выписанных страниц с поразительными и наивными миниатюрами — книга, чей след обнаружился в 1510 г. в Италии и которая в конечном счете осела в Сараеве. В 1894-м некий малыш Коэн отдал ее своей школьной учительнице за несколько монет, чтобы прокормить родителей. Сегодня она оценивается в «почти миллиард долларов». Поскольку агада является обрядовой книгой библейских историй и молитв, связанных с праздником Песах, этот экземпляр несет отметины непринужденного пользования в ходе ежегодно повторяющихся пирушек; в частности, есть пятна от вина. Книга попала в Национальный музей и стала настолько знаменитой, что, когда войска вермахта вошли в город в апреле 1941-го, командовавший ими генерал лично отправился за драгоценным изданием. Тогдашний служитель, хорват Йоздо Петричевич, ответил ему: «Вчера мы отдали книгу одному из ваших полковников». — «Его имя?» — «Нам запретили спрашивать». Генерал приказал обыскать хранилище, но ему пришлось удовлетвориться сефардской хроникой за пять столетий, которую он конфисковал, как уже сделал в Дубровнике. Хитроумный Йоздо втихомолку доверил агаду другу-мусульманину, имаму провинции, который спрятал ее под камнем на пороге своей мечети, где книга пролежала до конца войны. В конце 1991 г. Кемаль Бакарсич — также мусульманин, но, по его собственным словам, атеист, — тогдашний директор библиотеки Национального музея Боснии, проявил благую инициативу и перенес в надежное место двести пятьдесят тысяч книг — пешим ходом, вместе с коллегами, походившими на «безмолвные тени». Таким образом, сараевская агада оказалась в бронированном подземном сейфе Банка Боснии до первых бомбардировок. Наконец десять лет спустя Национальный музей объявил, что готовится выставить эту чудесную Вечную Книгу, прекрасную эмблему этнического смешения, но также, возможно, детонатор грядущих столкновений: как только вступили в силу Дейтонские соглашения, боснийские сербы заявили свои права на треть этого ценного достояния. Они не требуют, правда, разрубить книгу на три равные части, но хотят, чтобы выставка ежегодно перемещалась в другие этнические столицы: сербскую Баня-Луку и хорватский Мостар.

В результате агада упрятана в Сараеве в специально построенной для нее бронированной камере и доступна взглядам лишь того, кто получит разрешение от трех властей и будет находиться под присмотром трех представителей общины, каждый из которых имеет свой ключ.

Афганистан

Поскольку эта страна не подписала соглашения об охране авторских прав, здесь можно издавать в неограниченных количествах любые книги, что способствовало подъему библиотек в Афганистане в 70-х гг.

В период советской оккупации каждый переводчик был писателем, и наоборот. Чистка «буржуазной» литературы и внедрение пролеткульта продолжались не слишком долго, поэтому они не успели отупеть. Талибан[52] изменил все. Для талибов любая книга, кроме Корана, стоила даже меньше музыки, которая находилась крайне низко в иерархии ценностей. В Герате, интеллектуальной столице страны, было уничтожено обширное собрание бывшего поэта, ставшего министром культуры, — одновременно с библиотекой университета. В 1996 г. настал черед публичной библиотеки Кабула.

Саид Мансур Надери, отец которого был поэтом-мистиком и написал десятки книг, создал в 1986 г. в Кабуле измаилитский культурный центр под названием «Хаким Насер Хосров Балхи». Деятельность его была разнообразной, там издавались журналы, и каждый год ремесленникам, исследователям или художникам вручалась какая-нибудь премия. Место это особо славилось своей большой библиотекой, превосходящей по количеству и качеству книг любую из тех, что когда-либо существовали в стране. С приходом моджахедов квартал Таймани, который Надери избрал для своего центра, поскольку измаилиты составляли там большинство, оказался в эпицентре внезапно вспыхнувшей гражданской войны. Надери тут же принял решение перебраться в Пул-и-Кумри. В то время этот промышленный город с населением в 300 тысяч человек, поставлявший в казну государства сорок процентов всех налогов, называли «маленькой Москвой». Здесь можно было встретить юношей и девушек, одетых по-европейски и спешащих в университет. Именно сюда устремилось большинство интеллектуалов, оставшихся в стране после того, как талибы в 1996 г. захватили Кабул.

Когда в следующем году последние подошли к Мазар-и-Шарифу, Надери, который уже выступил с первым международным обращением против них и против пакистанцев, еще раз перевез библиотеку с целью укрыть ее в горах. Она насчитывала тогда пятьдесят пять тысяч изданий. Талибы встретили серьезное сопротивление под Мазаром, и только маленькая группа проникла в Пул-и-Кумри. Потом она ушла. Все поверили, что дело завершилось — книги были привезены обратно. Тем временем Надери официально подарил свое собрание стране, чтобы наследники не смогли разбазарить его[53]. Центр обладал тогда своей типографией и телестудией, имел скульптурную мастерскую и цех для производства ковров. Он занимал большой красивый дом, где некогда располагалась мэрия, в обширном парке на берегу реки.

По приказу Омара талибы в черных тюрбанах захватили город 12 августа 1998 г., в 10.30 утра, после ночного боя с союзными силами Масуда. Они направились прямо в центр «Хаким», расстреляли из пулеметов наглухо запертые двери и уничтожили все, что было внутри: скульптуры выбрасывали из окон, книги швыряли в воду; пожар начался с типографии, и через три часа не осталось ничего. Так рассказывает Латиф Педрам, заместитель директора библиотеки: он укрылся в ближайшем доме и оттуда наблюдал за поэтапным разорением центра.

Место было тихое, пришельцы устроили свою штаб-квартиру в парке и с удовольствием расхаживали по нему. Никто не знает, почему они решили расправиться и с деревьями.